Полковник Лазарь, забросив в рот истекающий красноватым соком кусок чуть ли не сырого мяса, подмигнул и спросил:
– Элли, а ты почему не ешь?
– Эту малышку не на помойке подобрали, она знает себе цену, ждет, когда жених с ложечки покормит, – заявил все тот же «козлолиций» и, сочтя более чем сомнительную шутку забавной, гнусно хохотнул.
– Я разве тебя спрашивал, или ты у нас тоже Элли? – недовольно произнес полковник и вновь обратился ко мне: – Так почему не ешь? Не знаешь с чего начать?
– Именно так, тут всего слишком много, – дипломатично ответила я и добавила: – И еще жду, когда принесут столовые приборы.
Сразу несколько мужчин постарались скрыть смешки, а «козлолицего» так вообще затрясло от великой радости.
Господин Лазарь хмыкнул и сожалеющим голосом пояснил:
– Боюсь, не дождешься.
Я старалась даже тайком не коситься в сторону своего будущего мужа, но не могу избавиться от непонятно откуда появившейся привычки тщательно контролировать обстановку вокруг себя. И потому сразу же заметила опасно-быстрое движение в моем направлении. Напряглась, готовя тело завалиться назад вместе со стулом, чуть скосила взгляд, анализируя вероятность угрозы. И расслабилась – предмет, полетевший в мою сторону, не сможет навредить, траектория не позволит.
С отрывистым стуком в столешницу возле одной из моих тарелок встрял непомерно длинный нож. Такой уже можно называть мечом, им надо головы мертвякам сносить, а не хлеб резать.
Господин Лазарь, перегнувшись через стол, легко выдернул глубоко засевшее в дерево оружие, протянул рукояткой вперед:
– Вот Элли, держи. Цени, как о тебе генерал заботится. И за него не переживай, он таких три штуки всегда таскает, так что без, гм… столовых приборов не останется.
Нож не выглядел ножом, разделывать мясные блюда с его помощью было так же странно, как кушать суп при помощи топора. Но мне ничего не оставалось, как кивнуть полковнику, обернуться в сторону жуткого кваза, кивнуть и ему, спокойно произнести:
– Благодарю.
Будь здесь Ворона, она бы нашла множество огрехов в моем поведении, но тут никак невозможно придерживаться абсолютно всех правил. Приходится учитывать особенности поведения западников, вести себя совсем уж в пику их привычкам нельзя.
Более худшего мяса я в жизни не ела. Кусок в горло не лез, а тут еще множество пристальных взглядов, все только и делали, что косились на меня или откровенно таращились. И это в полной тишине, если не считать хорового чавканья и звона посуды.
Нет сомнений, что перед тем, как я зашла в это помещение, здесь велась оживленная беседа. Заметила по лицам, что западникам пришлось оборвать какое-то оживленное обсуждение. И, очень может быть, говорили как раз обо мне, а теперь вот пытаются понять, насколько сказанные слова соответствуют действительности.
В общем, еда ужасная, люди скрытные и непонятно, что от меня хотят. Тут у самой голодной аппетит пропадет.
Но я старалась. Резала мясо неудобным древним мечом, который для кваза все равно, что для меня столовый нож, вилкой отправляла в рот маленькими кусочками. Не скажу, что все шло прекрасно, но с серьезной проблемой столкнулась лишь однажды – когда опрометчиво окунула очередной кусочек в соус.
Все так едят, вот и решила, что это может пойти на пользу вкусу.
Решение было в корне ошибочным и, к сожалению, я осознала это лишь когда начала жевать. Не знаю по какому рецепту готовили эту багровую жижу, но нет сомнения, что туда вбухали немереное количество чеснока и самого острого во всех вселенных Мультиверсума перца. Должна признать, что дурной вкус мяса совершенно перестал меня волновать, вот только рот начал пылать неугасимым пламенем.
Очень хотелось выплюнуть все с такой силой, чтобы забрызгало всех, кто сидят впереди. Пусть это и станет катастрофой, но зато получу пусть и не мгновенное, но облегчение.
На некоторое время я почти выпала из реальности плохо понимая, что происходит вокруг. Все внимание и силы уделяла лишь скорейшему пережевыванию и проглатыванию проклятого кусочка и не знаю как, но ухитрялась не показывать – насколько крупно влипла.
Бесконечно такое продолжаться не может, вот-вот из глаз в два ручья хлынут слезы, и что с этим делать, я не представляю.
Полковник Лазарь, вновь перегнувшись через стол, с едва заметной насмешкой произнес:
– Позволь я за тобой немного поухаживаю, а то эти чурбаны неотесанные никогда не догадаются.
С этими словами он поставил передо мной большой коллинз почти до краев заполненный желтой жидкостью. Мне стоило труда не ухватиться за него обеими руками, после чего припасть с жадностью неделю не пившего человека. Даже нашла в себе силы кивнуть и практически нормальным голосом произнести:
– Благодарю.
Лакать как лошадь – не женственное поведение. Поэтому пришлось пить неспешно, мелкими глотками, всем своим видом показывая, что делаю господину Лазарю величайшее одолжение.
Но на самом деле я впервые за все время знакомства благодарна полковнику. Даже если он налил в стакан крепкий алкоголь, из-за которого вскоре столкнусь с куда большими проблемами, все равно огромное спасибо.
Я сейчас готова пить расплавленное железо – это куда лучше местного соуса.
Но нет, даже обожженные огненным соусом вкусовые рецепторы подсказывают, что не настолько все плохо. Это просто сок, причем свежий и вкусный, не ожидала встретить такой у настолько диких людей.
– Как тебе соус, Элли? – с нескрываемым подвохом поинтересовался Лазарь.
Вот ведь гад, прекрасно понимает, во что я вляпалась.
Как можно невозмутимее опустив едва начатый стакан, небрежно заметила:
– Чересчур много чеснока.
– Это точно, – согласился полковник. – После него на кластеры выбираться противопоказано, мертвяки за версту почуют. Под такой знатный шашлык и домашний соус полагается вино, но ты уж нас извини, с ним придется повременить.
– У нас сухой закон, – беззастенчиво чавкая, пробубнил набитым ртом сосед слева. – И он для всех одинаковый. Только на некоторые праздники можно немного.
– Группам на кластерах по чуть-чуть на выезд полагается, – добавил мужчина с дальнего конца стола.
– Обычно им просто в живчик больше плескают, – заметил тот же сосед. – Когда мы возьмем под контроль весь запад до Дона, сухой закон отменят, а пока только так.
– Я бы вообще ничего не отменял, это лишнее, – с нервной злобой произнес рослый мужчина сидевший справа от господина Дзена.
Он очень сильно выделялся за счет чересчур длинной и неухоженной прически, да еще и бороду лопатой отрастил. Волосы угольно-черные, ни одной седой волосинки не видать, лицо ссохшееся, нервное, такое невольно приковывает к себе внимание.
