– Ну видишь, как все хорошо. – У меня в памяти всплыл этот неприятный момент – мы с балзоном, обсудив новости о сбежавших рабах, решили подстраховаться.
– Тебя, может, в торб вернуть? – Толикам прищурился.
– Чего ты рычишь? Мы в безопасности. Что еще надо?
– Ты мужикам сходи объясни.
– И схожу. Седлай лошадей, и в путь, пока этот не проснулся.
– Не получится. Вы вчера договорились вместе ехать. Его стража нас не выпустит. Его горну дано указание в крайнем случае будить хозяина.
– Тогда бутылку самого крепкого и не очень дорогого вина мне.
– Ты вроде не болеешь?
– Вот если балзон болеть перестанет… тогда да!
– Как скажете, либалзон, – проскрипел Толикам.
– И это, узнай, где балзон спит, я не помню, – проигнорировал я ерничество горна.
Так как к правителю местных земель меня не допустили – тот, видите ли, почивать изволят, я успел проверить свою собственность. К сараю, где расположились наши, меня сопровождал Чустам и воин балзона.
– Парней угостить не забудь, – протянул я монету Чустаму и кивнул на балзонского воина.
– Как скажешь, либалзон, – ответил мне Чустам, криво улыбнувшись.
У балзонского тоже, смотрю, улыбка поползла. Монету я сунул всего в пять башок, как-то не озадачились распределением средств, и так-то хозяин рабов был более нищий, чем сами рабы, но пять башок, если перевести на настойку… это о-го-го.
Рабы глядели на меня с подозрением.
– Успокой парней, – выходя, попросил я Клопа, отведя в сторонку.
– Сделаем, – бодро ответил тот. – Интересно, как Чустам умудрится с балзонскими выпить и при этом в шлеме остаться?
У меня вырвался стон.
– Чустам! Проверишь груз и за этими проследи, – ткнул я в Наина пальцем. – Кормили хоть?
– Да, либалзон.
– Я имею в виду, утром?
– Нет.
– То есть?! Я что, потом буду ждать, пока эти свиньи будут есть? Или слушать их стоны всю дорогу?! Проследишь! – Надо было избавить корма от необходимости пьянства с балзонскими. – Потом придешь ко мне!
Я направился в трактир. Трактирщик был душка, как и его подавальщицы, я даже хотел хлопнуть одну из них, настолько уж она вертела попкой, но рядом был Огарик, и я как-то смутился, хотя точно помню, что вчера девчушкам очень даже нравилось такое грубое внимание и они даже глазками стреляли. Хотя, может, просто вид делали.
– Хозяин, а что у нас на завтрак?
– Жареные яйца с салом маруска и вчерашняя каша с кабанятиной. Еще травяной отвар, молоко, ну и конечно лучшее вино.
«Пробовал я твое «лучшее» вчера», – пронеслась мысль.
– Что хочешь, Огарик? – раз уж нас вчера объявили любовниками, то надо хоть компенсировать моральное падение в чужих глазах.
– Яйца.
– Яйца и два бокала вина. – Я готовился к засаде на балзона – трезвым его оставлять нельзя.
Балзон спустился совсем даже не помятым. То есть опухшим, но тяжких признаков «болезни» я у него не наблюдал. Причина бодрости балзона раскрылась, когда он сел за стол и отхлебнул из бокала. Сморщившись, он подозвал разносчицу:
– Принеси-ка мне то, что утром в номер подавали, – попросил… хотя нет, приказал он ей.
Похоже, балзон очень облегчал мне задачу по приведению его в пьяный вид. Осчастливил меня факт оплаты вчерашнего банкета балзоном, хотя за свою комнату и комнаты спутников, в том числе сарай для рабов, пришлось выложить почти пятнадцать башок. В общем, утро удалось. Мы с Лопунтом славно прокатились в его карете почти до Пакра, вернее, до границы земель балзонства, где наши пути расходились. Дальше шла «свободная» от балзонов земля, на которой правил сам локот. Мотив такого расположения, как объяснил мне Лопунт, забрать налоговое обложение побережья, а раньше эти земли также были в его балзонстве. Вообще, Лопунт провел мне неплохой экскурс в экономическую составляющую локотства. Политика локота в данном регионе настроила негативно всех балзонов, так как значительно снизила их доходы.
– Вы очень интересный собеседник, либалзон, а самое главное, смелый и находчивый, – тихо произнес балзон, когда я уже почти вышел из кареты. – Давно я так не веселился. Только смените свой нелепый наряд – это все-таки бальный костюм, а не дорожный, как, собственно, и у твоего горна. И не хочу наносить оскорбления, но вам бы манерам несколько подучиться. Никогда не здоровайтесь с более знатным первым, да и… много чего другого. А вот болезнь ваша, от которой выпали зубы и волосы, интересна, я посмеялся. Надеюсь, в свободной полосе вы повеселитесь не хуже, чем на том берегу. Не обманите моих надежд. – Балзон закрыл дверцу, и карета стала набирать скорость.
Десятник стражи балзона тоже покинул карету, но, прежде чем сесть на своего скакуна, остановился рядом со мной:
– Вон по тем деревьям граница балзонства. Больше на этой территории не появляйтесь. – И, впрыгнув в седло, пришпорил своего жеребца, поспешив вслед за балзоном.
– Чего это он? – спросил Толикам.
– Актер из тебя никудышный, как оказалось, – ответил я ему. – Как и из меня.
Глава 24
Города, вернее, холма, с которого был виден Пакр, мы достигли к вечеру. Всю дорогу рабы хохотали над рассказом Толикама о нашем пьяном спектакле, зрители которого могли закидать нас помидорами, вернее, арбалетными болтами в любой момент. Смех был местами нервным. Оружие разобрали из связок сразу, как только отъехал балзон, – просто ради благоразумия.
Портовый город с холма, на котором мы стояли, предстал словно игрушечный макет – можно было рассмотреть все. Городок был не очень большим. Сам порт, вместе с темными от времени складами, был отделен от города частоколом. Ближе к ограждению портовой зоны здания были двух- и даже трехэтажными. Стены домов разнились от каменных до глиняных и дощатых, особенно на вторых этажах.
– А где загон? – спросил я у остановившего свою лошадь рядом Чустама.
– Вернее всего в портовой зоне, – ответил вместо него Наин.
– Как думаете, много стражи в городе?
– Локотских десятка три-четыре, хотя может и восемь быть, но они по сменам делятся, – на этот раз ответил Чустам.
– То есть, – прикинув размытость города, сделал я выводы, – полста воинов могут его захватить?
– Эк тебя занесло. Я сказал, локотских! Не забывай про охрану кораблей, моряков, да и сами жители тут через одного оружие вертят не хуже гладиаторов.
– Не преувеличивай, – пробурчал Наин, – тебе-то бока намну.
Чустам ухмыльнулся. Похоже, уже спелись, раз поддевают друг друга.
У причалов стоял десяток кораблей.
