На причале я заметил двух типов в камзолах. Наверное, те самые маги, о которых говорил Огарик. Они, кстати, умудрились достать двоих наших, пока мы уговаривали весельных поработать. Тогда мы и слышали крик.
Стража вылавливала из воды уцелевших членов команды, а вместе с ними и упавшего с трапа нашего новенького. Считай, о нас сейчас все узнают: пароли, явки, кто, зачем, куда… Хотя Липкий все равно расскажет.
В борт ударили два камня. Доски выдержали, но даже я понимал по треску, что еще раз в это место… Гребцы практически моментально повысили скорость, весла начали мелькать в два раза чаще.
Чустам и Большой быстро организовали наших на поднятие парусов, и вскоре после того, как еще пара булыжников сыграла по борту, весельный движитель стал не нужен. Спасительная тьма, опустившаяся на залив, спрятала нас, подарив спокойствие. Хотя с близкого расстояния нас все равно можно было рассмотреть, так как луна приняла вахту от дневного светила.
Глава 25
– Хромой! – окликнул Чустам. – Пойдем с рабами поговорим.
– Пойдем. – Я поднялся со скамьи, на которой отдыхал.
Вечерок выдался лихой. Мы только что закончили полностью распускать паруса. Тяжкая и трудоемкая работа, надо сказать, особенно учитывая, что мы и узлы вязать толком не умели и не знали, куда нужно вязать это многочисленное количество узлов. Рыжий, правда, предупредил нас, что опасно в проливе идти с такой скоростью, можно с другим кораблем столкнуться. Но чхали мы на его мнение. Утром за нами точно корабль отправят, если, конечно, уже не выслали. Как бы тот военный не развернули. Толикам когда-то рассказывал, что существуют магические амулеты, способные передавать голос на небольшое расстояние. Местная рация, так сказать. Надо уточнить у него возможности таких конструкций.
– Большого возьмем? – пока мы шли к трюму, спросил я корма.
– Он у руля, оторвать никто не может.
– Ничего себе! Мы тут корячимся, а самый сильный себе работенку полегче выбрал?
– Да я бы не сказал, что полегче. Да и видел бы ты его выражение лица, словно ребенку в горшок с медом пятерней разрешили залезть. Пусть балуется. Ему тем более снова по руке резанули – одной рулит.
– Свет бы какой…
– Рыжий! А как со светильниками?
– В конце лестницы справа шар висит, надо его тронуть.
Магический светильник это хорошо. Прикоснувшись к шару, я снял с крюка светильник и направился к помещению с гребцами. Рабы занимались излюбленным занятием нашего сословия – дремали, полулежа на скамьях, нисколько не волнуясь о своем будущем. Даже не прикованные не задумались о том, чтобы выйти, хотя мы дверь не закрывали. Как только мы вошли, они стали присаживаться, щурясь на свет. Вонь в помещении, несмотря на проемы для весел, стояла дикая.
– Кто командовал?
– Я, – раздался голос из глубины.
Приподняв светильник, я пошел меж рядами, выискивая ответившего. Тот сидел почти в самом конце. Заросший худощавый мужичок в рваном рубище. Я протянул ему руку:
– Хромой.
– Прикованный.
Я улыбнулся шутке.
– Зовут так, – видя мой скепсис, уточнил раб.
– Чустам, – протянул руку корм. – Кто знает, где инструмент для расковки?
– Я знаю, – ответил тот раб, что спрашивал о командовании, когда удирали.
– Неси.
– А что, выходить можно?
– Можно. Хотя нет, пойдем вместе. Вдруг кто из наших неправильно поймет.
Я присел напротив Прикованного.
– Расскажешь, что произошло? – спросил тот.
В помещении и так-то было тихо, а после его вопроса все даже шевелиться перестали.
– Мы беглые рабы, все из разных мест. Так уж вышло, что оказались в порту и попали в ловушку. Пришлось захватить корабль. Подробнее потом расскажу, когда с вами определимся, да и сами решим, что делать.
– А у того печати не было. Да и ты не похож на раба.
То-то они тут притихли. А правда, что тут подумать, если к ним ввалился знатный и воин? Я стянул шапочку, оголяя печать:
– У Чустама сегодня свели, чтобы нас заманить.
– Что ж вы такие неуловимые, что так поймать не могли? – не поверил Прикованный.
А неглупый мужик. Я, пока паруса распускали, пришел к такому же выводу, а объяснение было одно – ловили не нас, а одного мелкого мага, который очень хорошо умел прятаться в лесу. Отсюда и маги на пирсе, и площадка, на которую нас заманили. В лесу или городе им бы Огарика ловить и ловить. А о том, что мальчонка умел прятаться, знало не очень много народу. Интересно, что Липкому пообещали, вернее, что он попросил?
– Была у них причина так поступить, – ответил я Прикованному и сразу постарался увести разговор от щекотливой темы. – А почему Прикованный? Вас вроде здесь, – я огляделся, – семеро в кандалах? И все прикованы.
– Я здесь уже три года прикован. А их изредка расковывают – пересаживают на другие места.
– За что ж такая любовь?
– Бегал часто.
Ну вот. Родственная душа появилась.
– Мне за это ногу сломали.
Прикованный улыбнулся. И почти сразу у него по щеке покатилась слеза.
– Я думал, что уже никогда отсюда живым не выйду, – объяснил он, проведя рваным рукавом по лицу.
Вернулись Чустам и тот раб, который знал, где инструменты. Рабы быстро организовали расковку. Первым, понятно, освободили Прикованного.
– Ну ладно, вы тут дальше сами, потом поднимайтесь на палубу. – Сидеть в этом пропахшем потом, испражнениями и болью рабов помещении становилось невозможно.
Когда мы поднялись на посеребренную луной палубу, Прикованный вздохнул полной грудью. Его взгляд наткнулся на корабельного корма.
– Рыжий! – Прикованный захохотал.
Корм вдруг рванул к борту и не задумываясь прыгнул за него.
– Ушел, гнида! Жаль…
– Эх! Блин! Кому теперь показывать, какие канаты куда?
– Не переживай, Хромой. Такого люда у нас тьма. А вот то, что он сбежал от наказания, жалко.
– Ларк! А где Огарик? – Я поднял узел с купленными мальчишке вещами, он лежал на том же месте, у мачты, куда я его положил, когда мы распускали паруса.
– Он в комнате капитана.
Хотелось поправить: в каюте, но как на руизанском каюта, да и собственно есть ли профессиональный сленг у моряков этого мира, я не знал.
– Где это?
– Вон маленькая дверь справа, – указал раб на корму.
Замок на двери каюты капитана был выдран вместе с петлями. Помещение заливал мягкий свет магического светильника. Убранство было небогатым, но со вкусом. Стол, два стула, пара шкафов, две кровати по бокам и полка с книгами. Кроме Огарика в каюте был дед-лекарь, честно выполнявший мою просьбу присмотреть за пацаном. Я первым делом для соблюдения световой маскировки задернул шторы на окне и перевесил светильник в угол. Гогох, дремавший на стуле, кряхтя встал и пошел к двери.
