Толикама вывернуло, вернее, он попытался исторгнуть из желудка то, чего там уже не было.
– Магички бывают? – настойчиво повторил я вопрос.
– Дети бывают, но их маги к себе забирают. Не знаю я. Никто ни одну магичку не видел. В магические войны были… Шел бы ты…
– Еще кто знает?
– Чустам подозревает…
Донимать Толикама я больше не стал, тем более что в поле зрения появился Чустам.
– Хромой! – окликнул Толикам.
Я обернулся.
– Если маги узнают, что он – это она, нас найдут.
Предпоследний сюрприз вывалил мне Чустам.
– Поговорим? – предложил он, отведя меня в сторонку, подальше от любопытных ушей. – Хромой, я хочу тоже сойти на берег.
Обескуражил, что тут сказать.
– Я все понимаю, но я не Клоп, не могу я скитаться, когда есть возможность жить нормально.
Говорил он долго и большей частью для себя. Основная мысль сводилась к тому, что он, конечно, благодарен нам, но дальше так не хочет жить. Была некая обида, но я согласился с мнением корма. Незачем нам человек, который не хочет быть рабом, то есть не хочет быть с нами. Насильно мил не будешь.
Последний сюрприз был самым приятным и затмил все остальные. Ожидал он меня на нижней палубе, которую я, привыкнув к полумраку, пошел осматривать – первый раз на паруснике, да и вообще на корабле, любопытно все-таки. В тесном коридорчике я столкнулся с одной из спасенных рабынь, как раз той, которая спросила, могут ли они тоже сойти. Как говорится, зверь на ловца… Довольно высокая и очень худая… девушка. В любом случае, изначально я ошибся с ее возрастом, она была достаточно молода. Думаете, молодость невозможно испортить? Еще как можно! Я сам выглядел гораздо старше своих лет. У нее, как и у меня, отсутствовал один из передних зубов. Кожа на руках и лице была коричнево-морщинистой. Сухие пепельные волосы неаккуратно подрезаны под каре, ну или подобие этой стрижки.
Мы уже почти разминулись, когда она, слегка качнувшись от наклона корабля, оперлась о мою мужественную грудь руками. Я непроизвольно взялся за ее талию. Мы замерли. Мне достаточно было такой прелюдии, чтобы поймать волну жара по телу. Она, изучив мою реакцию на ее близость, улыбнулась, взяла меня за руку и повела в глубь коридора. Вот и кто из нас дичь после этого? Я бы отказался, но понимал, что это несколько поможет не реагировать на Алию… Вру. Ни черта бы я не отказался! Я шел за этим! Дичь, то есть я, уже в силках!
Нежная грудь с маленькими и светлыми сосками заставляла вновь и вновь гладить ее. Под ладонью волнами пробегали нежные девичьи ребрышки. Лобок, на котором только-только стал пробиваться пушок… Сладкая нега щекотала по самому сокровенному и заставляла двигаться все быстрее. Она была чудом, сном наяву. Резкая граница загорелой и обветренной кожи с этим белым и нежным совершенством несколько портила картину… но все равно сладкое и не очень опытное (а может, и наоборот) чудо уносило в сказку!
Девочки, как оказалось, довольно умны. Тот самый «сюрприз» закончился довольно нежными и трепетными словами о любви. Я не циник, но настолько театрально все было выполнено, что пришлось рассказать о любви к Курточке, с которой нас раскидала судьба. Ну а что? Не говорить же ей, что мне очень хотелось? Тем более что она действительно хороша. Суть женского коварства, ну как коварства, нелепой попытки выжить крылась в совокуп… то есть в охмурении лидирующих мужских особей, в число коих попал и я. Удалось это, кстати, всего одной, причем, на мой взгляд, самой непрезентабельной. Хотя грудь у нее, да и не старуха… Гормоны, орки их. Если кратко, то она выбрала в качестве объекта вожделения Большого и попала в десятку. Во-первых, он глядел на нее влюбленными глазами, а во-вторых, посмотрел бы я на человека, попытавшегося отбить у него хоть что-то. Ну, в смысле на то, что осталось вместо того человека. Прикованный свою пассию отшил. То есть отшил, а потом отшил – разумный парень, все понимает.
Глава 26
После неких расшаркиваний с дамой я смог вернуться в каюту и мертвым сном завалился на кровать Клопа – тот где-то пропадал. Проснулся я от того, что кто-то на меня дышал. Я вздрогнул. На меня смотрели ярко-голубые глаза Огарика, то есть Алии.
– От тебя странно пахнет.
Нюхачка, елки-палки!
– От тебя тоже. Как мыться будешь?
Девчонка, насупившись, слезла с кровати. А не фиг принюхиваться – не жена!
– Там одного гребца потеряли. – Девчонка явно обиделась.
Потеряли не одного – двоих. Пропал еще один освобожденный из трюма. В отправке оного в свободное плавание созналась некая группировка из трюмных, имеющая к безвременно покинувшему судно конкретные претензии, а вот куда пропал второй, причем человек Прикованного… так и осталось загадкой. Оруз аж зубами скрежетал. Не очень хорошо, конечно, такие взаимоотношения… Но если кто-то думает, что плавание с группой рабов – это круиз с отдыхающими, то сразу говорю: это не так.
После обеда повернули корабль к берегу – на поиски воды. Удивительно, но за нами все еще не было погони. Сидевший на вантах с неким подобием подзорной трубы (по-другому это чудо оптики не назвать) раб не наблюдал на горизонте каких-либо кораблей. На предполагаемое место нахождения пресного водоема мы наткнулись практически сразу. С вантов, только стали приближаться к берегу, раздалось:
– Равита!
– Что он крикнул? – переспросил я стоящего рядом раба из гребцов.
– Такие кусты обычно рядом с пресной водой растут, – объяснил он. – Ручей или речушка должны быть.
Только бросили веревки якорей (а тут они не на цепях, а на магически укрепленных канатах), сразу началась подготовка за походом по воду. То есть подъем пустых бочек из трюма и спуск на воду одной из двух наличествующих лодок. Уже почти все было готово, как амулет на предплечье стал неистово жечь кожу. Поскольку Алию я чувствовал, то найти ее не составило труда. Благоразумно я прихватил с собой Солка. Успели мы вовремя. Двое типов из трюмных, заманив Огарика в одну из кают нижней палубы, отжали золотой амулет, и я даже боюсь представить, что они собирались сделать дальше, так как у одного из них в руке был кинжал, а у второго дубинка. Разум начал тонуть в ярости…
Остальное мне рассказали через полчаса. Я в приступе рванул на них и… через мгновение отдыхал у стенки, отправленный в беспамятство упомянутым деревянным изделием для нанесения повреждений таким, как я. А вот Солк оказался им не по зубам. Один по окончании дружеской встречи был мертв стараниями гладиатора. Судьба второго, который отправил меня в беспамятство, решилась, когда я уже пришел в себя.
После того как был обнародован факт нападения, раб лишился головы по распоряжению Прикованного – в назидание потомкам, так сказать. Рубил, собственно, тот же, кто и огласил приговор. Я предлагал для исполнения наказания свои услуги – пусть помучается, я-то раза с третьего только перерублю, но мне в данном удовольствии отказали, видя, как я трясусь после припадка и некоего физического воздействия на мою голову. Выяснилась и судьба пропавшего гребца. Как оказалось, эти два хмыря таким образом решили подготовиться к вольной жизни. То есть перед отправкой на сушу (а они были как раз из желающих) ребята решили «подзаработать». Гребец погиб за сумму, чуть превышающую двадцать башок, найденных им в одной из кают, ну а Огарик едва не погиб за медальон. Знание о том, что парень маг, каким-то образом прошло мимо грабителей, поэтому они, дабы не поднимать панику раньше времени, разработали хитроумный, как им показалось, план – забрать медальон перед самым отплытием. Также ребята успели навести шороху в паре кают, хозяева которых готовили для них лодку. Вот такие пироги…
