Срывая ногти, распутываю хитроумный узел на горле, верёвка рывками скользит по ветке, срывая кору. Снизу забористые проклятья. Я судорожно сорвал ослабшую петлю с шеи и споро полез наверх, наподдав сапогом по суку. Но кривое деревце и не такое видело, осталось цело. Замысел удался наполовину, я свободен, но и Эйри цел, с невиданной для закованного в броню прытью лезет следом.
Я обогнал намного, на верхушке кручи первый, глянул из-за камня вниз. Рыцаря не видать, притаился на склоне. Вот проклятье! Я задумался: что дальше? Бежать по тропе нельзя, догонит на ровном. Лучше остаться здесь. Пока на вершине, у меня преимущество. Вдруг удастся скинуть рыцаря взад?
Я осторожно высунулся. Успел заметить, как что-то бронзово мелькнуло, бешено вращаясь в воздухе. Я невольно отдёрнул голову, недостаточно далеко! Страшный удар в лоб потряс, я отлетел назад, спиной на камни. Время остановилось, сквозь кровь с разбитого лба вижу сапоги Эйри. Рыцарь с усмешкой подобрал булаву.
– А ты крепок. Или слишком лёгок, ишь как унесло! Но не так умён, как я было подумал. Следовало драпать изо всех сил!
Рыцарь поднял меня рывком, споро приладил петлю на горло. Мелькнул кинжал, отхватив конец верёвки, руки заломило за спиной, я аж взвыл.
– Кричи не кричи, это ещё цветочки! Спускайся первым, одно неверное движение – и болтаться тебе в петле!
Не видя от застившей крови, обдирая зад, я кое-как слез по ту сторону обвала, молясь, лишь бы не кувыркнуться вниз головой. Эйри топнул парой сапог рядом.
– Теперь преподам урок. Первый и последний! – проговорил Эйри ледяным голосом, рука потянулась к мечу. Я стою пошатываясь, в голове болезненный звон, без сил бежать или сопротивляться.
Эйри размахнулся, клинок обрушился плашмя мне на бедро. Острая боль стеганула вверх и в стороны, нога онемела и чуть не подломилась, но я остался стоять. Эйри замахнулся вновь, на лице ничего не прочесть. Я невольно отшатнулся, Эйри зло натянул верёвку. Я рухнул на колени, спина взорвалась болью. Эйри тотчас подскочил, верёвка намотана на кулак. Рука вознеслась вверх, и я повис, хрипя и задыхаясь. Третий удар почти не заметил, отчаянно силясь вдохнуть и чувствуя, как уходит жизнь.
Эйри бросил наземь, удавка ослабла. Не успел я обрадоваться, как четвёртый удар чуть не вышиб сознание, кожа лопнула, и горячее потекло по спине, мигом промочило рубаху.
– Встать! – прилетел жёсткий приказ. – Вставай или получишь ещё!
Я заскрёб ногами, только сейчас на глазах злые слёзы. Пятого удара не выдержу! Но выдержал и шестой, и седьмой. Выше пояса не осталось места, что не истекает огнём, не стегает болью. По ногам больше ударов не было, и мне удаётся диким напряжением воли подняться.
– Так-то! – бросил снисходительно Эйри. – В следующий раз возьму булаву!
И это будет конец.
Глава 2
Неутомимо выбивают пыль тяжёлые, в металлических пластинах сапоги. Эйри прёт как бык, а я плетусь с верёвочной удавкой на горле, выше пояса закован в боль. Корка крови на спине впитала частицы, превратилась в броню, но лопается от неловких движений. Наглые мухи бросаются к свежим трещинам, напиться живительной влаги и развести мушат. Прокусывают, проклятые, и сквозь ткань куртки, хотя в той и так одни прорехи. Дежурят возле лица, как ни взбрыкивай, садятся на лоб и лезут в глаз.
Каждый шаг по тропинке даётся с трудом, камни норовят сбежать, обрушиться по склону лавиной. Распухший язык в горле как кляп, но воды нет, баклажка пропала неведомо куда.
Но самое худшее – споткнуться, пасть на колени со связанными за спиной руками. Тогда Эйри не глядя дёргает за верёвку, тащит волоком, куда там – замедлить шаг! И я прощаюсь с жизнью, хрипя с передавленной шеей, но проклятое тело из последних сил умудряется встать, догнать неумолимого рыцаря.
Ради новой порции мук.
Ненависть к жестокому тирану никак не просыпается – слишком устал, мысли тупые и вялые, а в облике Эйри ни следа глумления или торжества. Он буднично тащит, как козу на верёвке. Вся ярость уходит, как в песок под ногами.
Мы почти достигли перевала. Вместо пропасти поднялся склон левой горы, сперва пологий, легко перепутать с холмом, сложен из треснутого изъеденного ветрами камня. Ущелье Давящих Скал – подсказывает карта Эйри.
Звук шагов вдруг изменился, я с трудом разлепил ресницы посмотреть. Под ногами влажный песок, тёмная полоса уходит вверх по тропе, туда, где до стен ущелья рукой достать. У кого руки не связаны.
– Вода… где-то рядом родник! – прохрипел я. Эйри соизволил услышать, присел на корточки, пальцы размяли щепоть.
– В самом деле! А от тебя есть толк. Пожалуй, Джетсет прав…
И мы двинулись дальше. Очень скоро под подошвами захлюпало. Темнеет, стены ущелья всё ближе, с уступчиков свисают пучки травы, навстречу по камню лезет вьюнок. Если смотреть вдаль, видать яркий просвет клином. Вершина перевала близко, за ним маячит склон новой горы. Высоченный пик выжжен безжалостным солнцем и отполирован ветром.
Эйри бросил наземь оружие и поклажу, рядом со скалы стекает вода, где каплями, где тонким прозрачным потоком. У земли камнями заботливо выложена чаша, в ней прозрачно плещется с ведро воды. Латные рукавицы полетели наземь, Эйри встал на четвереньки напиться. Ладони зачерпнули добро, плеснули на лицо, ещё и ещё раз, рыцарь зафыркал как конь, обмывая шею, пыльные волосы, вода в чаше помутнела. Рыцарь поднялся, кивнул милостиво мне.
Я не заставил ждать, бухнулся на колени, на спине лопнула засохшая корка, как кнутом стеганули, но губы жадно прильнули к мутной воде. В глубине чаши странно блестит серебром. Стоит попробовать студёную влагу, время застыло. Мнится, стою на коленях на площадке, склонился к колодцу, руки свободны. Краем глаза видны колонны цвета мёда, те выстроились в круг, сверху давит тёмный купол. Его не видно, но знаю, помню, что есть. Вода колодца похожа на бурлящий металл, поверхность танцует и жадно пьёт неземной серебряный свет из-под купола. Странная вода не даёт отдохновения, напротив, высасывает жизнь, забирает тепло из нутра, даруя смертельный холод.
Я выпрямился, видение пропало. Эйри ничего не заметил, сидит, устало вытянув ноги.
– Привал, – возвестил он. Полез в подсумок, на свет показалась краюха тёмного хлеба, в тряпице кусок сыра, варёных яиц штук шесть, пучок зелёного лука, чеснок, вяленая речная рыбёха, пара яблок и добрый кус сушёного мяса.
Челюсти неутомимо жуют, еда стремительно исчезает в глотке Эйри, как сухостой при пожаре. Я подавился слюной. Рыцарь отряхнул ладонь о ладонь, стук деревянный, как от учебных мечей. Поднялся, рука тянется за проклятой верёвкой.
– Перекусили, пора и… – начал Эйри, осёкся, веки широко распахнулись в удивлении.
Я еле поднялся с колен, на уровне глаз по скале с резким хлопаньем бегут трещины, из тонких бритвенных складок ударил горячий пар. Высоко над головой грохот обвала, камни размером с кулак весело скачут по уступчикам. Эйри прикрылся бронированной рукой, я отпрыгнул, сжался в комок ближе к склону.
