– Не хочу довольствоваться чужими объедками, – сказала я и попыталась оттолкнуть Тамлина.
Он снова схватил мои руки и вдруг укусил за шею.
Его зубы прорвали мне кожу на затылке. Я вскрикнула, но не смогла пошевелиться. Мысли куда-то исчезли. Весь мой мир сузился до ощущения его зубов и губ. Укус не был глубоким, Тамлин просто удерживал меня на месте. Он прижался ко мне всем телом. Я ощущала тяжесть и непонятную легкость. Это разозлило меня, перед глазами замелькали молнии. Я понимала, что должна его ненавидеть. Ненавидеть за дурацкий ритуал и за женщину, с которой он наслаждался в пещере…
Теперь его язык ласкал мне места укусов. Тамлин не двигался, он замер и целовал мне шею. Поцелуи были то сильными, то неторопливыми, но неизменно властными. У меня между ног стало нестерпимо жарко. Тамлин еще сильнее прижался ко мне. Я чувствовала боль сразу в нескольких местах. Не выдержав, я застонала.
Тамлин отпрянул. После его жаркого дыхания окружающий воздух показался мне холодным. Я тяжело дышала. Взгляд его был пристальным и тяжелым.
– Впредь всегда слушайся меня, – сказал он.
Сейчас его голос стал похож на мурлыканье хищника. Слова баюкали все мое тело, неумолимо склоняя к подчинению.
В голове неожиданно прояснилось. Вспомнив только что услышанное, я выпрямилась. Тамлин хищно улыбнулся мне, а в следующее мгновение я ударила его по лицу.
– Нечего мне указывать, как себя вести, – заявила я, тряся саднящей ладонью. – И нечего кусаться, как разъяренный зверь.
Тамлин невесело усмехнулся. Лунный свет делал его глаза почти черными. Я сказала одно, но мне хотелось совсем другого. Я хотела, чтобы он снова придавил меня своим телом. Моя кожа хотела снова ощутить его жаркое дыхание. Везде: на шее, на груди, между ног. Везде… я хотела его везде. Я тонула в желании.
Его ноздри раздулись. Тамлин принюхался. Он учуял каждую кипящую, бурлящую мысль, что неслась в моей голове; каждое ощущение моего тела. Он шумно, со стоном, выдохнул. Потом глухо зарычал от досады и двинулся прочь.
Глава 22
Остаток ночи я ворочалась с боку на бок, в голове было пусто, все тело болело. Под утро сон все же сморил меня. Проснулась я, когда солнце уже высоко стояло в небе.
Слуги спали после праздничной ночи. Я сама нагрела воды, залезла в купальную лохань и долго отмокала. Я добросовестно старалась забыть губы Тамлина, прикоснувшиеся к моей шее. Мало того что мысли продолжали крутиться вокруг ночного столкновения, еще и на плече краснела полоса – зримое напоминание о его укусе. Вода совсем остыла. Я вытерлась, оделась и села к столику, чтобы причесаться.
Воротник голубого камзола, к которому я успела привыкнуть, не закрывал место укуса. Тогда я принялась шарить по выдвижным ящикам туалетного столика в поисках шарфа или платка. Не найдя ничего подходящего, я закрыла ящики и сидела, разглядывая свое отражение в зеркале. А почему я должна прятать укус? Минувшей ночью Тамлин вел себя как зверь. Наверное, сейчас он уже пришел в себя. Вот и пускай посмотрит на дело зубов своих! Это еще легкое наказание.
Хищно улыбаясь, я расстегнула воротник камзола и нарочно откинула за уши пряди золотисто-каштановых волос. Пусть полюбуется, что сотворил.
Напевая себе под нос, я отправилась вниз. В это время Тамлину и Ласэну обычно подавали второй завтрак. Распахнув двери столовой, я нашла обоих спящими. Я могла поклясться, что Ласэн так и заснул с вилкой в руке.
– Добрый день! – громко поздоровалась я, наградив верховного правителя приторно-сладкой улыбкой.
Тамлин заморгал, проснувшийся Ласэн – тоже. Оба сбивчиво поздоровались. Я села не на свое обычное место, а напротив Ласэна.
Я вдоволь напилась воды из хрустального бокала, нагрузила тарелку едой и, наслаждаясь напряженной тишиной в столовой, принялась есть.
– А ты выглядишь… отдохнувшей, – заметил Ласэн и мельком взглянул на Тамлина.
Я пожала плечами.
– Хорошо спалось? – спросил Ласэн.
– Как младенцу, – ответила я и снова улыбнулась.
Жуя мясо, я почувствовала на себе взгляд Ласэна. Его глаза елозили по моей шее.
– Откуда у тебя рана на шее? – осторожно поинтересовался Ласэн.
– Спроси у него, – я указала вилкой на Тамлина. – Это он сделал.
Ласэн посмотрел на Тамлина, потом на меня, снова на Тамлина.
– Зачем ты поцарапал Фейре шею? – с изумлением спросил Ласэн.
– Не поцарапал, а укусил, – ответил Тамлин, не переставая жевать. – Столкнулись в коридоре, вскоре после Великого Ритуала.
Я перестала есть и выпрямилась на стуле.
– Фейра гоняется за смертью, – продолжил Тамлин, невозмутимо разрезая мясо.
Его когти убрались внутрь, но заметно выпирали над костяшками пальцев. У меня сдавило горло. Тамлин совсем не чувствовал себя виноватым. Наоборот, был взбешен моим глупым поведением, однако держал свой гнев на очень коротком поводке.
– А потому, если Фейра и впредь будет пропускать мои распоряжения мимо ушей, я снимаю с себя ответственность за последствия.
– Это называется ответственностью? – выпалила я, едва не хватив кулаком по столу. – Ты загнал меня в угол, будто волк – крольчиху! И укусил.
Ласэн прикрыл рот рукой. Его настоящий глаз засверкал.
– После совершения ритуала невозможно сразу вернуться в свое обычное состояние. Тебя предупреждали заранее: запереться у себя в комнате и не выходить до рассвета, – с равнодушным спокойствием продолжал Тамлин.
От его спокойствия я едва не рвала на себе волосы.
Я не могла сдержаться – даже не пыталась гасить раскаленную ярость, охватившую мой разум и чувства.
– Свинья фэйрийская – вот ты кто! – завопила я.
Ласэн взвыл от смеха и чуть не упал со стула. По лицу Тамлина расплывалась улыбка. Забыв про еду, я выбежала из столовой.
Целых два часа я рисовала портретики Тамлина и Ласэна в облике свиней. Затем взялась за третий, назвав его: «Две фэйрийские свиньи валяются в собственной грязи». Окончив его, я улыбнулась, глядя на солнечный день за окном. Прежний Тамлин вернулся.
И это наполняло меня… радостью.
* * *
За обедом мы извинились друг перед другом. Тамлин даже принес мне букет белых роз из родительского сада. Я широким жестом отказалась от подарка, отдав его в распоряжение Асиллы. Лукаво усмехнувшись, служанка сообщила, что отнесла розы в мою «живописную комнату». Я засыпала с улыбкой на губах.
Впервые за долгое время я спала без всяких кошмаров.
* * *
– Даже не знаю, радоваться мне или тревожиться, – сказала на следующий вечер Асилла, наряжая меня в золотистое нижнее платье.
Я стояла, подняв руки. Платье, сотканное из тончайших кружев, облегало меня, словно вторая кожа, и свободными складками ниспадало на ковер.
