– Там одноразовые накопители стоят. Когда лампа лопается, энергия высвобождается. Модули себя в разряженных средах лучше чувствуют – повышается стабильность.
– Это, получается, теперь мы любого затоптать можем? – спросил Николай, поставив кружку на столик.
– Да нет. Энергии много в стекло не запихаешь. Оно, конечно, посильнее серебра будет. Примерно в пять раз, но высшего духа таким только разозлить получится. Мелочь, да. Мелочь можно пугать и без мага.
Коля достал из-под газетки, которую постелили на стол вместо скатерти, маленькую люминесцентную трубочку лампы и помахал ей, будто ножиком.
– Я их сейчас. В пекло.
– Это щит.
– Щит? Не похоже.
– Он индивидуальный. Работает как конденсатор. Если кто человека попытается долбануть, то впитает избыток энергии. Но если слишком много, тогда лопнет.
– А если такой на танк поставить?
Я пожал плечами:
– Это надо долго думать.
– Да чего там. Наклепаем на всех, и армия готова.
– Я после оверклокинга ее час делал. Так придется все три поковыряться. Нужны все маги страны и год работы, чтоб хоть какой-то запас на случай войны был.
– Под чем? – не понял Николай.
– Есть такие любители побаловаться с компьютерной техникой, они в домашних условиях процессоры для компьютеров разгоняют до максимально возможной мощности.
– Куда разгоняют?
– Ускоряют.
Дверь открылась, и в предбанник выскочили раскрасневшиеся девчонки. Бледной осталась только Оксана, которая была нечувствительна к перепадам температур. Она-то и парила всех подряд.
Анна присела на свободный стул и потянулась к фисташкам. Она пила меньше всех. Зато пьяная Ангелина плюхнулась рядом с Николаем.
– Слушай, товарищ, как ты таким бодрячком держишься? Выпил, сколько мы, вместе взятые, а все на ногах. Открой секрет.
– С Божьей помощью, – ответил не такой уж и трезвый Кузнецов.
– Да-а-а? – протянула короткое слово Ангелина и стянула с него деревянный крестик.
Коля сначала недовольно бурчал, а потом заорал, когда девушка макнула крестик в пиво:
– Ты что делаешь?!
– Святое пиво, – нисколько не смутившись, ответила она, – оно же должно от похмелья лечить.
– Ты что богохульствуешь?! – подскочил с места Кузнецов в кипящей ярости.
– Нацепил бирку бестолковую и радуется непонятно чему.
– Это крест святой бирка-то?
– Ну а что это, по-твоему?
– Это знак веры моей!
– Ну я и говорю, логотип.
– Сучка бесовская, – прошипел Кузнецов, скрипя зубами.
В воздухе закипела сила. Еще немного, и можно будет сотовый прямо от банного пара заряжать.
– Егор, сделай что-нибудь! – вскочила с места Анна.
Александра схватила за руку Ангелину, с которой слетела простыня, и она в чем мать родила стояла и сверлила Николая взглядом. Еще чуть-чуть, и начнется крестовый поход, совмещенный с охотой на ведьм.
Я взял со стола литровую кружку со своим пивом и плеснул на обоих, как на шипящих друг на друга котов. Злость и ненависть сразу перекочевали на меня. Но с этим я как-нибудь справлюсь.
– Помнится, мы сюда мыться пришли.
– Без меня мойтесь, – бросил Николай и вышел из бани.
– Ты зачем? – спросила Белкина у Ангелины.
– Да бесят меня эти фанатики. Придумают сами себе нечто светлое и великое, а потом поклоняются. Человек ни перед кем не должен кланяться.
– Это вера наших предков, он считает ее правой и достойной. Не донимай его.
– Вера предков? Вера предков в парке сидит, на пяльцах вышивает. А это пришлая вера. Ее, если что, переняли у древних египтян, когда евреи из царства вокруг реки Нил бежали. Там в бога солнца верили в числе прочих. Прототип вознесли как одного-единственного, написали книжки под себя да каленым железом в умы вбили. А теперь это вера предков. Ни хрена не знает, и уже вера в предков.
Я приблизился вплотную к бушующей Ангелине:
– Пусть верит. Это его выбор. Эту тему больше не поднимаем. Нам еще сражаться в одном строю.
– Мне что? Жалко, что ли? Пусть верит, дуралей.
– Ты меня слышала? Еще раз, и я не посмотрю, что ты женщина. Огребешь.
– А силенок хватит?
– Хватит. Если что, вера предков поможет.
– Молиться будешь?
– На сотовый позвоню.
– Просто вы ничего не понимаете.
– И не хочу понимать. Мне твои убеждения интересны, пока они не идут вразрез с коллективом.
Ангелина открыла рот, но промолчала, криво улыбнувшись и нацепив простыню. В воздухе повисла тишина, лопнувшая со стуком двери. В предбанник вскочил с выпученными глазами Кузнецов в трусах, сандалиях на босу ногу и куртке.
– Эта хрень меня цапнула.
– Какая? – спросила у него нахмуренная Анна.
– Вот такая.
Николай изобразил ладонями пасть с зубами.
– А, Гришу покормить надо.
Мы все уставились на целительницу.
– Пойдемте, – позвала она в дом.
На втором этаже находилась большая комната, оборудованная как оранжерея. Все в недоумении смотрели на кадку с огромным цветком, а тот клацал зубами в воздухе и поглядывал полусотней маленьких глаз, ютившихся по краям клыкастого листа, сложенного в виде челюстей.
Анна подошла к небольшой клетке и длинными щипцами достала оттуда маленького мышонка, которого поднесла к цветку. Тот молниеносным движением схватил добычу и сжался в плотный комок, напоминая белокочанную капусту.
– Мне дядя из разных стран привозит такие. Сейчас много полудухов-полурастений. Это Аидова крысоловка, а там сердечник.
Мы уставились на пульсирующие красные кактусы. Они и в самом деле бились, как живые сердца.
– Здесь цветолетка. У нее семена, как моль, разлетаются. Есть еще ползунок. Он сейчас сытый, а бывает, щупальца в разные стороны раскинет и сахар со стола стащить может, для человека не опасен.
– А это что? – показал я на непонятное полупрозрачное создание, порхающее у стеклянного потолка.
– Это улитка-бабочка.
– Улитка? – переспросила Ангелина. – А у тебя коровы не летают?
– Нет, – улыбнулась в ответ Анна.
– Ведьма на ведьме, – процедил Николай. – Одна еретичка, другая тварей богомерзких собирает, третья продалась демону.
– Ты забыл про оживший труп, – вставила слово Ангелина, приподняв вверх указательный палец.
