Рядом хихикнула Ангелина. Белкин серьезно взглянул на нее.
– Кузнецов, защита средняя, но хорошая, отточенная. Прекрасное владение телекинезом. Косяки. Не нужно фокусов, мы не в цирке, все эти сияния и лучи. Дальше. На танк кидаться с автоматом глупо. Лучше бы гранатомет взял, а в твоем случае снаряд покрупнее, вон как хорошо с ВОГами
[6] получилось. Для остального есть группа поддержки, к тому же с пехотинцем ты легко справишься и без оружия. Фотиди. Силы много, почти как у Соснова, но никакой техники. В вакуум вбухала весь ресурс, не оставив запаса, даже защита просела. Импульсы неточные. Учиться, учиться и еще раз учиться. Мне сказать больше нечего.
Белкин выдавил воздух из сжатых губ и стукнул тупым концом карандаша по листу блокнота.
– Значит, сейчас пробуем пройтись тройкой. Соснов впереди и ставит щит. Впредь ты у нас, как это говорится у игроков? А! Танкуешь. Кузнецов давит оборону вспомогательных сил и помогает на основном направлении. Фотиди пока на подхвате, потом посмотрим.
– Люди в поле! – заорал наблюдатель на вышке.
Мы обернулись и увидели медленно опускающуюся сигнальную ракету красного цвета. Ее, по условию, должны были запустить бойцы из оцепления, если кто-то посторонний окажется на стрельбище.
Капитан с белой повязкой достал рацию и, растягивая слова, заорал:
– Кордон, кордон, что происходит?!
Рация пшикнула в ответ:
– Выш-ш-ш… вышка. Ш-ш-ш. Я кордон семь. Посторонние в поле. Группа. Ш-ш-ш.
– Почему не остановили?!
– Ш-ш-ш, вышка, я кордон семь. Не смогли. Ш-ш-ш.
– Что значит, не смогли?!
В ответ через шипение донеслось лишь неразборчивое бормотание, в котором угадывалось, мол, пусть сами их останавливают.
– Вести наблюдение, доклад каждые пять минут! – рявкнул капитан в рацию, скрипнув зубами.
Подбежала Александра, сказав только одно слово:
– Гости.
Ее отец быстро глянул в сторону поля стрельб.
– Настрой какой?
– Трудно сказать, но не прячутся. Есть любопытство, есть снисходительная небрежность. Сильные. Но от некоторых тянет слепой ненавистью, яростью, словно это чистое зло.
Белкин схватил за воротник опешившего капитана.
– Солдатам выдать оружие и спецпатроны. Отвести подразделение на сто метров от нас. По команде или в случае явной агрессии огонь на поражение. Бегом!
Капитан быстро, но без суеты начал раздавать команды.
А по полю в нашу сторону ехал тентованный ГАЗ-66 или по-простому «шишарик». Маленький грузовичок, окрашенный в защитный цвет, ловко преодолевал ухабы и огибал воронки от снарядов.
Ждать пришлось минут пятнадцать, пока он приблизится к нам. Когда «шишарик» подъехал, то из него выскочили три человека азиатской наружности в охотничьих синтепоновых костюмах, с ружьями наперевес и патронташами, с большими ножами на поясе. На каждом висело ожерелье из зубов, мелких черепков и перьев.
Один из них вышел вперед. На китайцев они не походили, уж скорее на коренных алтайцев, что неудивительно от близости Алтая к Новониколаевску.
– Здравия тебе, Опричник, – произнес старший из гостей.
От этого слова я дернулся, как от удара током. Опричником называл Белкина дед Семен, и никто больше.
Полковник смел со щеки растаявшую снежинку и ответил вопросом на вопрос:
– Какие еще прозвища есть?
– Хочешь узнать имена своих зверобоев, Опричник, те, что ходят меж духами о вас? Это не тайна.
Алтаец начал по очереди показывать рукой на каждого из нас:
– Посрединник, Всевидящая, Зуботравница…
Я глянул на Анну, понимая, как ей досталось это прозвище.
– Перекресток. А тебя, златовласая, пока не знают. Значит, есть право дать тебе имя.
– По какому праву ты тычешь в меня пальцем и разбрасываешься кличками? – зашипела Ангелина.
– Крапивница, – выдал гость с легкой улыбкой. – Вполне подходит.
– Зачем вы здесь и кто вы? – спросил Белкин.
– Любопытно стало богу охоты, вот он меня и отправил, первого его жреца. Я его интересы представляю. Одна ворона каркнула, что вы зверобойные патроны сделали. Хотим проверить.
– Какая ворона? – зло произнес Белкин.
– А мало ли ворон сидит на ветке за окном. Мало ли ворон служат богам. Привыкайте.
– Шпионите за нами?
– Любопытствуем. Вы есть величина, которой не стоит пренебрегать. Можете гордиться. Вас заметили высшие силы.
– Что вам от нас нужно?
– Одна обещана Хозяину северного леса, другая стала нареченной сестрой берегиням.
Я обернулся на Анну, она закусила губу.
– Третий вообще всем богам поперек встал. То он лесовику подножку ставит, то реку за грудки хватает. Перекресток, скольким ты средним подлянок сделал? На тебя все упыри города злые. Тоже мне сибирский Блэйд
[7] нашелся, часть десятая. Тебя надо на цепь посадить, хотя теперь ты точно на цепи. Опричник не даст тебе спуску, а то жалобы Маре могут дойти. Не все из них дурные да дикие. Есть и те, кто хочет как люди жить-поживать. Как ты еще Малокровку не замочил, не могу понять. Не мог ведь не знать о ней. Но мы здесь не за этим.
Жрец махнул рукой своим помощникам, и «шишарик», жужжа идеально отрегулированным двигателем, развернулся задней частью к нам. Тент ловко откинули, и на снег выпали три связанные твари. Точно такие же, как и те, которые мы встретили на складе. Упал в снег и голый связанный человек с кляпом во рту, замычав что-то и расширив глаза от ужаса.
А следом грузовик качнулся, и из кузова выскочил здоровенный огненно-рыжий зверь с широкой черной полосой вдоль хребта, коротким, почти заячьим хостом и огромными клыками. Саблезубый тигр в холке был мне по плечо. Хищник потянулся как домашний кот, выпустил когти и оставил на мерзлой земле глубокие борозды. Зверь дернул головой и, играя тугими мышцами, пошел к нам. Потом остановился и лег на снег, прищурив янтарные глаза. От такой дикой и страшной красоты было сложно оторвать глаза.
Жрец, нисколько не опасаясь, что он на прицеле у целого подразделения, снял с плеча ружье и подошел к стеллажу. Там он нашел взглядом патроны с белыми керамическими зарядами, залитыми красным воском, и обернулся на Белкина:
– Эти?
Начальник набрал воздух в легкие и хотел уже разразиться гневной тирадой, но к нему шагнула бледная Александра и схватила за рукав. Он посмотрел на невидящие, но расширенные от страха глаза дочери и промолчал.
