– Все сказки говорят о мановениях волшебной палочки. Вот она.
Второе покрывало слетело с подноса. На нем лежал деревянный брусочек размером с пол-литровую алюминиевую банку с резными письменами и выдавленным изображением стилизованной фигурки женщины. Наверняка это была Мара.
– Без моего лика работать не будет. Он специально сделан малым размером, чтоб удобно было с собой носить.
В руки лег небольшой чехол из натуральной кожи, расшитой цветным узором. Длинные тонкие ручки, снятые с какой-то женской сумочки, завершали картинку. Но, судя по всему, это был пробный вариант. На очередном подносе лежала здоровенная книга в старинного вида переплете и куча медных бляшек. Одни походили на монеты, другие на солдатские жетоны. Вестница взяла их в руки.
– Заклинания и инструкции к ним, – произнесла девчурка. – Они многое умеют. Достаточно вложить их в страницы книги как закладку. В верхней части корешка волшебной книги есть полукольцо, куда скрепой они цепляются. Любой дух, бог или даже чародей может с моего ведома создать заклинание, а потом продать. У вас, людей, это называется открытым кодом. А что касается смерти… – Вестница богини взяла с последнего подноса небольшую прямоугольную плошку из дерева, похожую на крохотное корытце размером с ладонь. К плошке с одного края крепилась раздвоенная вилка, ну или нечто похожее, со вставленной тонкой щепой. В старину такие использовали для освещения домов. Тоненькая щепка горела, роняя угольки в емкость с водой.
В руках девочки лучина вспыхнула бледно-зеленым дрожащим огоньком.
– Покуда горит пламя, то, значит, жив человек, чье имя лежит нацарапанным на кусочке медной пластинки на дне поддона. Именно нацарапанным от руки, ибо человек пишущий связывает себя с тем, о ком думает. Да. К слову, договор на колдовство подразумевает регулярную плату и подписание его кровью своей.
– Сатанинство! – вскричал священник, сидящий в первом ряду. – Сии богомерзкие твари склоняют нас к продаже души своей во власть диавола! Церковь не допустит этой ереси. Господь Бог наш единый покарает этих чудовищ!
– Дьявола? – переспросила вестница Мары. – Не кличь Чернобога, покуда не пришел.
– Вы сами отродья бесовские.
Девчурка хотела что-то ответить, но тихо вздохнул белобородый старец, встав со своего места. Боги и духи тоже приподнялись, последовав его примеру. Все жрецы низко склонили головы. В зале повисла оглушающая тишина.
– Пустое, – произнес старик скрипучим голосом. – И речь твоя пуста, человек, как и душа твоя. Ты не веришь в того, о ком говоришь. Ты бросаешь слова не во славу того, кому считаешь, что служишь, а в свою выгоду. И есть согласие на сие от всеотца.
– Господь всемогущий, – пробормотал поп, перекрестившись.
– Я не твой бог, человек без веры, и не ангел. Тот, кому ты поклоняешься, тоже не бог, хоть мощь эта более мощи всех духов, вместе взятых.
– Но почему не явит он свои знаки и волю?
– Волю? Явил. Ты доволен? Знаки? Они не нужны. Ангелы, что суть его посланники, среди вас, и нужное шепнут нужным. Почему не хочет прийти сам? Потому что места не хватит в сем бренном мире для него. Потому как ему не об отдельных людишках забота есть, а обо всем человечестве в целом.
Старец повернулся к Маре:
– Продолжай, вольная дочь мироздания.
Богиня склонила голову, а старик растаял в воздухе. Тишина висела еще некоторое время, а потом разбавилась все нарастающим шумом слов. Люди отошли от шока и начали обсуждать случившееся.
Где-то еще час шли переговоры, а потом земля дрогнула, разнеся надсадный гул как от далекого, но очень сильного взрыва. Закачались огромные люстры.
– Успели, – негромко, но четко произнес здоровущий хозяин тайги в возникшем беззвучии, привстав со своего места. – Успели с миром, теперь бы с войной совладать.
Глава 35
Из здания театра в срочном порядке всех эвакуировали. Боги и старшие духи взирали на это с некоторой тоской.
Я достал телефон и попытался позвонить Анне, чтоб узнать, все ли с ними в порядке. Но аппарат выдавал надпись про отсутствие сигнала, хотя уровень показывал максимальный. Белкин отчаянно матерился. Судя по всему, у него тоже была такая же проблема.
К какому-то генералу подбежал офицер и долго говорил что-то, пригнувшись к самому уху. Генерал все больше бледнел, а потом бросил фразу о полной боевой готовности.
Когда охрана увела полпреда президента, заместителя губернатора и мэра, Белкин поднялся на сцену к божествам и махнул нам рукой, зовя за собой.
– Дмитрий Васильевич, тоже присоединяйтесь.
Генерал недоверчиво оглядел почти опустевший театр и с одышкой протопал наверх.
– Что скажете? – начал Белкин, с прищуром разглядывая полноватого носителя генеральских погон.
– Радиосвязь глушится очень мощным источником, пользоваться можно только обычной проводной, – ответил тот, расстегивая тесный китель. – По дислокациям частей, расположенных рядом с городом, был нанесен ядерный удар. Адъютант сообщил, что это был не ракетный удар, тактические боеприпасы малой мощности доставлялись другим путем. Полностью уничтожена бригада спецназа в Иголкино, ракетчики в Пашево, военный аэродром. Нет связи с бригадой управления Новониколаевской общевойсковой армии, она тоже за городом. Это похоже на первый этап боевых действий.
– Значит, нашли где-то еще ядерную бомбу, – пробасил леший в обличье медведя.
– Кто?
– Пришедшие извне.
– Можно подробнее? – спросил Белкин.
Лесовик поглядел на Мару. Та кивнула.
– Несколько месяцев назад откуда-то появились странные создания. Мы пытались их выследить, но каждый раз они уходили от нас, словно сквозь землю проваливались. А потом начались убийства духов. Некто развеивал живущих вне времени с методичностью механизма. Нечасто. По одному в пять дней. Если рядом оказывались люди, то крошил сначала их, видимо, подпитываясь всплеском силы, сопровождающим смерть.
– Мясник, – проговорил я.
– Да, он самый, – согласился Белкин.
– Хорошее прозвище, – кивнув, ответил леший. – Но были и еще убийства. Эти твари устраивали атаки на разных людей. По какой особенности они выбирались, мы не поняли, однако они были зачем-то важны им. Нападения были стремительны. Пришлые не считались с потерями. А потом была попытка захватить укрепления с ядерными ракетами. Мне пришлось кинуть всю свою стражу на отражение натиска.
– Интересно, – заговорил наш начальник, щелкнув ручкой по блокноту. – Зачем тебе самому это оружие нужно было?
– Человек, не испытывай мое терпение. Не задавай лишних вопросов, если хочешь дожить до утра.
– Мне нечего терять. Моя семья мертва, а дочь ты заклеймил как животину, приговоренную на убой.
