Я снова глянул на проекцию города и стоявших около нее. Одна из берегинь молча смотрела на меня, а увидев, что я заметил ее внимание, кивком указала на стол с разложенными там артефактами. Те так и остались лежать, забытые в этой суете. Я не сразу понял, что она хочет показать, а когда дошло, рывком бросился вперед за лучиной Мары. Я схватил медную пластинку, достал иглу и нацарапал на красном металле короткое имя «Аня». Короткий поток силы зажег кончик лучины, и та загорелась слабым дрожащим пламенем, но не гасла.
Она жива! Жива!
Я схватил красную бархатную скатерть за углы и связал кончики, так что образовался мешок, в котором оказались все плашки и маленькие чурочки идолов. Пригодятся.
– Ты что делаешь? – резко спросил Белкин, обернувшись на шум.
– Спасать их еду.
– Один?
– Если надо, то один.
– Там сейчас ад. Ты не сможешь.
– И что? Мне сидеть сложа руки? Чего ждать? Пока само все решится?
– Я не отпускаю тебя.
– Когда вернусь, напишу рапорт об увольнении.
– Ты не вернешься.
– Нет так нет. Но сидеть тоже не буду. Там они ждут помощи.
Я развернулся и зашагал к выходу с мешком в руке совсем как злой Дед Мороз, которому не налили на утреннике.
– Подожди! – раздался голос Александры.
Я обернулся. Она бежала ко мне по ковровой дорожке, по которой еще недавно ступали боги.
– Я с тобой, Посрединник, – произнесла она, назвав прилипшим прозвищем.
– Сашенька, Сашенька, я запрещаю! Ты слышишь? Я запрещаю! – заорал побелевший Белкин. – Ты никуда не пойдешь! Я запрещаю!
– Решай судьбу города, – негромко ответила отцу Белкина, – а в мою жизнь не лезь. И не называй меня Сашенькой, не люблю.
– Вот упертая дура! Тебя убьют же!
– Не страшно. Меня вон товарищ заждался, – махнула она рукой в сторону лешего.
– Не пущу! Кузнецов, скажи что-нибудь! Что ты молчишь? Она еще дитя. Ее убьют.
Маг поглядел на Белкина из зала и встал с кресла первого ряда, в которое сел десять минут назад.
– Товарищ полковник, я с ними.
– Что значит – с ними?! Ты что несешь?!
– Мы команда. Как в том кино. Один за всех и все за одного, – ответил Кузнецов. – Фотиди?
Та пожала плечами и спрыгнула со сцены, направившись вслед за бородачом.
– Вас всех поубивают, – охрипшим голосом выдавил из себя Белкин, сев на пол.
– Прорвемся с Божьей помощью, – произнес Николай.
– Ты все еще веришь в него? – тихо спросила Ангелина, поравнявшись с ним.
– А во что мне еще верить? Он есть. И я верю.
Мы вышли из теплого зала, миновали большой, звенящий эхом холл и попали под холодный зимний ветер. Свежий снег, припорошивший дорожки маленького парка, скрипел под ногами.
– Кто-нибудь умеет водить? – спросил я у друзей.
– Ну, у меня права есть, – ответил Кузнецов. – А к чему ты спрашиваешь? У тебя машина есть?
– Нет, но сейчас будет.
Я шагнул на проезжую часть и стал высматривать транспортное средство, не обращая внимания на гудящих и орущих водителей. Люди спешили домой, не понимая, почему всем сказали закончить рабочий день. А тут я нарисовался на середине оживленной улицы с красным бархатным мешком.
– Тебе какая машина привычнее?
– Дома стоит «Тойота Приус», но нам по бездорожью надо, так что давай «Ниву». И проходимость хорошая, и жрет мало.
Я кивнул и выцепил в гудящем потоке нужную машину. Водитель, ничего не подозревая о своей участи, ехал прямо к нам. Когда до него осталось несколько метров, я поднял руку и раскрыл ладонь. Серебристая «Нива-Шевроле» немного проехала юзом на застопоренных колесах и остановилась. Всего-то стоило телекинезом нажать на тормоз. Правда, она заглохла, но это не страшно. Не насовсем же.
Водитель выскочил из автомобиля и разразился отборным матом, то ли проклиная движок, то ли грозя карами нам. Мне некогда было извиняться. Я сделал еще один жест, и мужика откинуло назад на три метра.
– Садимся.
– Проблемы будут. Мы же ограбление совершили, – произнесла Ангелина.
– Война все спишет, – буркнул я, закинув божественный хлам под ноги переднего пассажира, и сел сам. – Не «лексус», с получки отдам, если в суд подаст. А полицию сейчас он не вызовет, сотовой связи нет.
Все запрыгнули в автомобиль. Николай повернул ключ и щелкнул пальцем по приборной панели:
– Полная.
Двигатель завелся, и мы тронулись в путь.
Глава 36
Чем дольше мы ехали, тем явственнее становилось видно, что город уже выходил из мирного существования. Натужно выла сирена, то замолкая на время, то снова начиная реветь. Машины сплошным потоком ехали к центру города, туда, где власти обещали безопасность. Люди толпами шли по тротуарам, неся на руках маленьких детей и самые ценные вещи.
Немного погодя стали видны следы воздействия ядерного удара. Нет, руины начались позже, а сейчас дома стояли только лишь с черными провалами выбитых стекол. Троллейбусы замерли прямо там, где их застало повреждение линий электропередачи. Рогатый транспорт был брошен на произвол судьбы, водители даже не удосужились закрыть двери.
А потом я понял, почему разрушений так мало. Впереди привычный город обрубался по некой линии. Даже некоторые здания, стоящие на этой черте, различались своими углами. Один подъезд щеголял выбитыми окнами, а другой встречал треснувшей стеной и осыпавшейся крышей. Вдоль этой границы воздух чуть заметно колыхался, а в аурном зрении виднелась фантомная преграда. Даже снег примялся ровной, словно вытоптанной привидениями тропинкой. Скорее всего, это божества, объединив усилия, создали защиту вокруг своих территорий. Машина, взвыв от натуги двигателем, пересекла громадный силовой барьер. Нас на короткое время вдавило в спинки кресел упругой силой.
Дальше городской квартал был пуст. Те люди, кто остался живым, в панике покинули свои жилища. Ветер набивал снежной крупой брошенные на произвол дикой стихии помятые и осиротевшие автомобили. Машины покрылись частыми сетками трещин на стеклах, спрятав от внешнего мира свои салоны.
Мы поехали совсем медленно, опасаясь наскочить на неожиданные препятствия. Люди не попадались.
Все эти разительные перемены окружающей действительности происходили всего лишь вдоль одной очень длинной улицы, именуемой Многостанционной. Она тянулась от самого кольца, что было на выезде с Димовского моста, переходила в пригородную магистраль, а затем упиралась в аэропорт, практически никуда не сворачивая. Вдоль нее стояли жилые дома, автомастерские и супермаркеты, делая ее такой же, как и остальные городские улицы. В обычный день этот путь можно было проделать от силы за час, и то, если в пробку попадешь. Но сейчас другое время и другие обстоятельства.
