— Где? Рядом со школой? — опешил Димка.
— Ну да, — кивнула Настя.
Эта новость была подобна разорвавшейся бомбе и произвела почти такой же эффект.
— Айда за жвачкой! Пока перемена не кончилась! — крикнул Юра.
Все, как по команде, сорвались с места и понеслись на первый этаж.
— Чего это они? — не поняла Настя, увлекаемая общим потоком.
— Как чего? За жвачкой побежали, — на бегу объяснил Толик.
Настя и Антон недоумённо переглянулись. Им было непонятно, почему из-за жвачки надо срываться с уроков. Прошлое таило в себе много загадок. Однако это был самый удобный случай выскользнуть на улицу.
Видя, что шестой «А» куда-то дружно понёсся, ученики других классов живо заинтересовались этим феноменом.
— Эй, вы куда? — удивлённо спрашивали непосвящённые.
— В нашем магазине жвачку дают.
— В натуре?! Ребята, жвачку дают!
В поток бегущих вливались всё новые страждущие купить вожделенную жвачку. Сейчас даже взвод дежурных не мог бы остановить эту орду, несущуюся навстречу своему счастью. Кроме того, стоящие возле входа дежурные были тоже люди, и ничто человеческое им было не чуждо. После секундного колебания они присоединились к остальным.
Выбежав из школы вместе со всеми, Антон с Настей незаметно отделились от толпы и свернули за угол школы. После гама и шума переменки на заднем дворе было так тихо, что слышался шёпот упавшего с дерева листка. Здесь было пустынно. Молоденький клён оранжевым факелом горел посреди двора. Ребята подошли к люку. Чугунная крышка была по-прежнему сдвинута.
Они, не сговариваясь, остановились. Каждый думал о Толике, которому так и не суждено было стать спортсменом. Антону вспомнилось, как он хотел переписать его печальную историю, чтобы у неё был хороший конец. Сейчас ему представился случай это сделать. Если удержать Толь Иваныча от злополучных состязаний, вся его жизнь сложится иначе. Мало ли впереди соревнований, где он может стать чемпионом.
Антон оглянулся на Настю, и его воодушевление несколько угасло. Настя ясно дала понять, что в прошлом она задерживаться не собирается. Что будет, если он останется здесь без неё? Вдруг машина времени настроена только на одно возвращение? Тогда ему придётся навечно остаться в прошлом. При этой мысли ему стало страшно. Но, с другой стороны, он никогда не простит себе, что мог изменить судьбу Толь Иваныча и даже не попытался это сделать.
Настя первой нарушила молчание.
— Представляешь, завтра он уже не сможет бегать, — задумчиво сказала она.
— Нужно помешать ему уехать на соревнования.
— Но как?
— Пока не знаю. Я по любому остаюсь, — выпалил Антон.
Сорвавшись с языка, слова приобрели особую значимость. Теперь путь назад был отрезан. Сейчас Настя спустится в люк и…
— Я тоже, — тихо сказала Настя.
Антон был так занят своими грустными размышлениями, что до него не сразу дошёл смысл её слов.
— Что?! — переспросил он.
— Я остаюсь с тобой, — повторила Настя.
У Антона словно груз упал с плеч. Его вдруг охватила такая безудержная радость, как будто они уже совершили подвиг и спасли Толь Иваныча.
— Настя, ты человек! — воскликнул Антон. — Вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
Они взялись за руки и побежали в школу.
Глава 11
Грандиозное ЧП взбудоражило всю школу, шестые классы дружно сорвали урок. Учителя пришли в кабинеты и обнаружили, что ряды учеников поредели, словно население средневековой Европы после эпидемии чумы. Подобного происшествия в истории школы не бывало. Праведное возмущение преподавательского состава требовало выхода. Шестиклассников собрали на экстренную линейку.
В холле яблоку негде было упасть. Построенные по классам ребята ожидали кары. Атмосфера царила взбудораженно-задорная. Многие сбежали с урока не потому, что они были злостными прогульщиками, а лишь повинуясь закону толпы. И теперь в рядах нарушителей бродили противоречивые настроения. Тихони трепетали перед гневом директора. Всегдашние бузотеры радовались, что на этот раз не они явились зачинщиками. А середнячки побаивались, но в то же время понимали, что при такой массовости виновных никому серьёзное наказание не грозит.
Ожидание директора скрашивалось тычками, толчками и небольшими потасовками. Классные руководители одёргивали особо рьяных нарушителей порядка, но это лишь переносило очаг активности в другое место.
Напряжение возрастало. Когда оно достигло пика, в рекреацию в сопровождении двух завучей вышел Валентин Степанович, седовласый директор школы. Он посмотрел на собравшихся взглядом профессионального дрессировщика очень диких животных. Гомон тотчас смолк. В наступившей тишине директор выдержал паузу, чтобы все прочувствовали глубину своего падения, и лишь потом произнёс:
— Такого количества прогульщиков у нас ещё не было. Это что, эпидемия? Стихийное бедствие?
Желающих расширить кругозор директора и ответить на эти вопросы не нашлось. Валентин Степанович продолжил свой монолог.
— Я вас спрашиваю. Почему вы сорвались с уроков? — с расстановкой произнёс он, отделяя каждое слово, как будто диктовал диктант.
В холле царило гробовое молчание. Живого общения с залом явно не получилось, и Валентин Степанович поменял тактику. Он резонно рассудил, что добровольцев нужно выбирать в принудительном порядке. В поисках слабого звена директор оглядел собравшихся и остановил свой выбор на стоявшей в первом ряду Никитиной. Тихая и робкая, она впервые оказалась среди нарушителей. И без того щупленькая, под суровым взглядом директора девочка, казалось, съёжилась и уменьшилась в размерах. Никитина предпочла бы вообще раствориться в воздухе, однако иллюзия такого масштаба была ей не под силу. Девочка испуганно пролепетала:
— Сказали, что в магазине жвачку дают.
— Жвачку?! — переспросил Валентин Степанович. — И из-за этого вы сорвались, как бараны?
Все дружно продемонстрировали, что молчание — знак согласия.
— Ну и как? Купили вы там вашу жвачку? — продолжал допрос директор.
— Нет, — дрожащим голосом ответила девочка.
В подтверждение её слов в рядах шестиклассников поднялся возмущённый гул. Происшествие приобретало иную окраску. Теперь уже все чувствовали себя не виновными, а обманутыми.
— А если бы там продавалась жвачка? — продолжал Валентин Степанович. — Вы бы толкались в очереди и вообще забыли про уроки? Вы люди или глупые жвачные животные?
Последовавшая пауза заставила прогульщиков особо остро почувствовать, что обвинения с них никто не снимал. Маятник настроения снова качнулся в сторону вины.
