— И кто же затейник, что придумал эту гнусную шутку? — вопросил директор, скользя глазами по лицам шестиклассников.
Настя напряглась. Путешествие в прошлое стало для неё настоящим испытанием. Мало того, что она, круглая отличница, получила кол по географии. Вдобавок она стала нарушителем дисциплины в масштабах всей школы. И главное, никому не докажешь, что это не её вина. Настя едва сдерживала слёзы. Подбородок у неё предательски задрожал.
Увидев, что Настя вот-вот разревётся, Антон понял, что её надо выручать. Сам он не отличался примерным поведением. Ему было не привыкать держать ответ за свои «художества», как их называла мама. Правда, его нарушения ограничивались рамками одного класса. Такого размаха он ещё не достигал, но Настя этого вообще не переживёт. Антон решительно шагнул вперёд.
— Я! — в унисон прозвучали два голоса.
Рядом с Антоном стоял Толик.
— Аверьянов? — удивился директор, глядя на местную знаменитость. — Разве ты сегодня не уезжаешь? Тебя же с уроков отпустили.
— Я на контрольную пришёл, — потупившись, сказал Толик.
— Чтобы её сорвать? — язвительно заметил Валентин Степанович.
За любимца школы вступилась учительница физики.
— Валентин Степанович, Аверьянов тут ни при чём. Уверена, что это проделки новичка, — Людмила Михайловна указала на Антона. — Я его у самого входа отловила. Пытался с контрольной сбежать.
— А мне своими шуточками чуть алгебру не сорвал, — поддержала её Алевтина Викторовна.
Антон мрачно подумал, что отношения с математичкой у него не складывались и на этом временном уровне. Что называется пожизненное противоборство.
Честно говоря, он не слишком переживал из-за того, что попал в ряды злостных нарушителей дисциплины. Ему за это ничего не грозило. Здесь он был неуязвим, почти человек-невидимка. Но всё же было немножко обидно, что все сразу же напустились на него, а Толик оказался кругом в выигрыше. И перед Настей герой, и сухим из воды вышел. Умеют же устраиваться люди. Однако Толик, увидев, что над Антоном сгущаются тучи, встал на его защиту.
— Он не виноват. Он никого не подбивал убегать.
Храбрость мальчишки делала ему честь. Антон устыдился своих недавних мыслей.
— Значит, виновных нет? — спросил директор и сурово обратился к Антону: — Тогда почему все убежали?
— Я пошутил. Я же не знал, что все поверят, — невинно проговорил Антон.
У него возникло ощущение, что всё это уже происходило. Как говорят французы, «дежа вю». Ситуация была до странности похожа на его шутку про кока-колу, когда несколько человек из их класса рванули в магазин в надежде сняться в рекламном ролике.
— Завтра придёшь в школу с родителями, — приказал директор. — Это отобьёт у тебя желание шутить, когда не следует.
«Ну и ну! Кто бы мог подумать, что история почти в точности повторяется!» — мысленно удивился Антон.
Валентин Степанович перевёл взгляд на Толика.
— А ты бы лучше озаботился сборами к отъезду. Не хватало ещё, чтобы ты опоздал на поезд и подвёл нашу сборную. Во сколько отправление?
— В четыре.
— Не так уж много времени в запасе. Отправляйся домой и нечего тут адвоката из себя строить.
Толику явно не хотелось уходить, но перечить директору было глупо. Он вернулся в строй одноклассников, чтобы забрать вещи.
— Пока ребята. Удачи, — сказал он, подхватывая портфель.
— Тебе удачи. Держись, Толян. Мы с тобой, — отозвались ребята.
Толик улыбнулся Насте и напомнил:
— Ты обещала за меня болеть.
— Подожди, я хотела тебе кое-что сказать… — начала Настя, но её оборвал недовольный голос директора:
— Шестой «А», мы тут не для торжественных проводов собрались.
Толик на прощание помахал всем рукой и пошагал к выходу.
Антона раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, в нём крепло желание помочь Толику. Юный спортсмен ему нравился. Он был надёжный пацан, да и учителем стал хорошим. Но с другой стороны, в душе шевелилось гаденькое чувство ревности. Умом Антон понимал, что ревновать Настю к Толь Иванычу глупо. Он же динозавр, из прошлого века. Но Антон не был уверен, что, окажись они в одном временном пространстве, он не проиграл бы будущему историку. Всё-таки тот почти чемпион, всеобщий любимец и умеет девчонкам нужные слова говорить, а не то, что стукнуть учебником по башке.
Впрочем, толку от подобных переживаний было мало. Антон отбросил противные мысли. Во время заключительной речи директора в рядах учеников воцарилась почтительная тишина. Антон тоже делал вид, что внемлет, но его мозг лихорадочно работал над решением непростой задачи: как убедить юного спортсмена отказаться от поездки.
— А теперь расходитесь по классам и хорошенько подумайте о своём поведении, — завершил директор.
По рядам пронёсся вздох облегчения. Поднявшийся гул возвестил о том, что линейка окончена. Ребята отправились по кабинетам, на ходу обсуждая события дня.
Настя тронула Антона за рукав.
— Спасибо. Если бы не ты, я бы не знаю, что делала, — с благодарностью сказала она.
— Пустяки. Мне не привыкать, — заскромничал Антон, польщённый её словами.
— И вообще, прости меня.
— За что?
— Я думала, ты другой, а ты…
Настя вдруг чмокнула его в щеку и убежала. От неожиданности Антон остолбенел. Он стоял и смотрел ей вслед, пока его не увлекли за собой Юра и Димка.
Глава 12
— Ништяк! Почти всю физику на линейке простояли, — сказал Димка.
— Нам-то ништяк. А ему… — Юра кивнул на Антона, — голый Вася.
— Где? — оживился Антон, оглядываясь по сторонам.
— Что где?
— Ну, нудист этот.
— Кто? — не понял Юра.
— Вася.
— Какой Вася?
— Какой, какой? Голый.
Ребята с удивлением уставились на Антона.
— Ты что, правда, в первый раз эту поговорку слышишь или прикидываешься? — Спросил Димка.
— Какую поговорку? — переспросил Антон.
— Голый Вася. Это же каждый ребёнок знает.
— Прикольно. А что это означает? — поинтересовался Антон.
— Да всё, что угодно, — заявил Димка, а Юра сочувственно добавил:
— В твоём случае ничего хорошего. Надо же в первый день так пролететь. Отец с тебя шкуру спустит.
— Не спустит, — беспечно усмехнулся Антон и, не покривив душой, добавил: — Он мне даже сочувствует.
