Перелет в таких рафинированных условиях должен был стать скучным до безобразия, поэтому, как только лайнер набрал высоту, я влез на сайт Далласского филиала корпорации «Genetica», нашел страничку эскорт-услуг и, мрачно оглядев трехмерные голографии наиболее востребованных красавиц, завис над стандартной формой выбора. Нет, первые шаги – определение верхней и нижней границы возраста, а также требуемый пол модели – я определил сразу. А вот с цветом кожи, ростом, весом, цветом глаз, требуемыми «навыками» и еще сотней-другой параметров получалось как-то не очень. Если я во всех полях выбирал слово «несущественно» и нажимал на сенсор «показать», то программа начинала предлагать мне дамочек из серии «столько не выпить даже под страхом смерти». А если начинал умничать, отсекая все «лишнее», то в голографиях красавиц обязательно находил хоть какое-то сходство с Дайаной. В итоге, промучившись больше часа, но так и не определившись с выбором, я быстренько вбил в форму параметры, соответствующие внешности Эмми Вонг, кинул взгляд на одиннадцать однотипных голографий и, сглотнув, вырубил сайт к чертовой матери. Почему? Да потому, что за полтора месяца подготовки покушения на сенатора Жиффара-Пресли виртуальная личность моей «штатной любовницы», размещенная на сервере компании-прикрытия ССО, успела осточертеть до крайности.
«…если мы докажем, что ты абсолютно нормален, то утрутся любые проверяющие. Нет – будет плохо. Всем», – мысленно повторил я, затем кинул взгляд на световое табло, на котором загорелось сообщение о том, что лайнер начинает снижение, и в сердцах пробормотал:
– Докажу. С той, кого бог пошлет…
…Бог услышал и послал. Не меня, а мне. Что особенно приятно, через считаные минуты после посадки. Правда, довольно своеобразно: не успел я выйти в зал прилета, как ко мне навстречу шагнула невысокая – эдак метр пятьдесят в прыжке с вытянутыми руками – девица с огненно-рыжими волосами. Восхищенно оглядев меня с ног до головы, она плотоядно облизнулась и развернула хрупкие плечики. Скорее всего, для того, чтобы натянувшаяся ткань практически прозрачной маечки еще нагляднее продемонстрировала мне небольшую, но крепкую грудь с крупными темно-коричневыми сосками. И заодно лишила остатков иллюзий.
– Вау, парень, а ты нам нравишься! – радостно сообщила она и плотоядно облизнулась.
Как оказалось, местоимение «нам» относилось отнюдь не к продемонстрированным достоинствам: буквально через секунду после того, как пигалица озвучила эту фразу, рядом с ней нарисовалась девица повыше.
В отличие от первой, относившейся к категории «хорошенькая», эта выглядела настоящей красавицей – угольно-черные волосы, породистое, со вкусом накрашенное лицо, умопомрачительная фигура, подчеркиваемая грамотно подобранной одеждой. И… взгляд, в котором, кроме безграничной уверенности в себе, присутствовала такая же безграничная чувственность.
Подтверждать или опровергать слова подруги черноволосая сочла лишним – шагнула вперед, оценивающе пощупала мой правый бицепс, затем ткнула кулачком в грудную мышцу и игриво провела пальчиком по животу.
«Будет плохо. Всем…» – мысленно напомнил себе я и, удушив приступ бешенства, остался на месте.
Невесть как почувствовав, что я все-таки решил продолжить процесс знакомства, девушка довольно улыбнулась и потрогала шрам на тыльной стороне ладони, попробовала обхватить пальчиками запястье и повела пальчик вверх по предплечью, видимо, собираясь пощупать бицепс. Но не довела – когда ее ноготок приподнял рукав гавайки и открыл взгляду сгиб локтя, черноволосая вдруг прикипела взглядом к еле заметному треугольному пятнышку над веной. А через миг уставилась мне в глаза взглядом, в котором вдруг появилась воистину безумная похоть! Что интересно, она не играла: ее зрачки расширились, ноздри затрепетали, губки враз пересохли, а кожа шеи и лица ощутимо покраснела!
– Э-эй, Линси, его нашла я!!! – оценив состояние подруги, возмущенно затараторила рыжая, тут же вцепилась в тоненький блестящий поясок и попыталась дернуть соперницу на себя.
Ага, так ей это и удалось – в этот момент для Линси не существовало никого, кроме меня:
– Ты в отпуске или в увольнении?
«Будет плохо. Всем…» – в очередной раз подумал я и заставил себя пожать плечами – мол, какая разница?
Девушка закусила губку, затем решительно тряхнула волосами и тихо выдохнула. Так, чтобы не слышали окружающие:
– Это – след от специнъектора. Значит, ты был в «Чистилище». Вчера вечером или сегодня утром…
Информацию об этой процедуре в свободном доступе не найти, поэтому я внутренне подобрался, активировал боевые имплантаты и, приобняв Линси за шею, притянул ее к себе. Наверное, несколько грубовато.
– Откуда ты знаешь про «Чистилище»?
– Мой личный номер лямбда-омега четырнадцать сорок девять двести шестьдесят восемь двенадцать… – даже не подумав отстраняться, призналась она. – Я отработала пять с половиной лет в госпитале отдельного разведывательного батальона второй дивизии морской пехоты. Потом, дура, вышла замуж, а через восемь ме… в общем, это не важно. Главное, что о побочных эффектах процедур, проводимых в «Чистилище», я знаю все!
Пока она рассказывала эту душещипательную легенду, я работал. На двух уровнях сразу: на первом, визуально контролируемом со стороны, тыкал пальцами в сенсоры комма и запрашивал пакет информации по озвученному личному номеру. А на втором копался в архивах далласской системы контроля и наблюдения, «отматывая» назад жизнь стоящих передо мной девиц.
Судя по некоторым нюансам поведения, черноволосая это прекрасно понимала. Поэтому, когда рыжая попыталась перехватить инициативу и что-то там затараторила, иносказательно попросила ее заткнуться:
– Бекки, он думает!
– Что он о себе возо…
– Дай ему несколько минут. ПО-ЖА-ЛУЙ-СТА!!!
Та дала. В смысле, заткнулась. И молчала, изумленно поглядывая то на меня, то на свою подругу все то время, пока я штудировал досье, анализировал перемещения их флаеров за последний год и т. д.!
Как оказалось, Линси Хейс действительно работала в госпитале Джонсвилла. Доступа к информации о линейке препаратов, используемых в «Чистилище», она не имела, зато почти восемь месяцев жила с мастер-комендором Вилли Хейсом и, соответственно, на самом деле имела возможность почувствовать на себе действие некоторых побочных эффектов.
Кстати, в ее поведении после гибели мужа тоже не было ничего необычного: первые восемь месяцев после несчастного случая, унесшего жизнь супруга, Линси провела в глубочайшей депрессии. Нет, пить – не пила. И антидепрессантов не принимала. Просто не вылезала из загородного дома и медленно угасала. Вернуться к жизни ей помогла Рыжая – школьная подруга по имени Бекки Дженкинс, в какой-то момент нарисовавшаяся рядом и насильно окунувшая молодую вдову в мир удовольствий.
Отрывались девицы на славу – сутками зависали в ночных клубах и на танцполах, катались с вечеринки на вечеринку, не вылезали с игровых серверов разноплановых многопользовательских игр и т. д. При этом партнеров для своих развлечений они старались выбирать преимущественно среди военнослужащих.
