– Сержант-майор Роберт Рид! – отчеканил я, уставившись в сенсоры универсального идентификатора, появившегося из-за скользнувшей в сторону фальшпанели. – Личный номер каппа ипсилон триста шестьдесят девять семьсот тринадцать двести тридцать один!
Коротенькая вспышка сине-зеленого цвета, неприятно ударившая по глазам, – и искин базы, удовлетворенный результатами сканирования, сдвинул в сторону бронеплиту, способную выдержать прямое попадание бетонобойной бомбы. Затем высветил на полу алый пунктир и приятным женским голосом попросил:
– Будьте любезны двигаться по красной световой дорожке, сэр!
Размазываться по полу или потолку от локального изменения силы или вектора гравитации мне совершенно не улыбалось, поэтому я послушно двинулся туда, куда посылали. Дошел до первого перекрестка, повернул направо и мысленно присвистнул – вместо того чтобы отправить меня в подземный лабиринт, обычно используемый инструкторами в качестве дополнительного полигона для отработки всего, что можно и нельзя, пунктир уперся в дверь, ведущую к транспортному терминалу! Искренне порадовавшись приятному сюрпризу, я подошел к очередному сенсору, дождался окончания чуть более сложной идентификации личности, нырнул в нутро десятиместного модуля, упал в ближайшее кресло и торопливо пристегнулся. По полной программе. Дабы не провоцировать Садюгу на какую-нибудь «милую» шутку.
Как это ни странно, искин отдельного разведывательного батальона шестой дивизии морской пехоты ФНС
[4] не «перепутал» направление движения, не закрутил модуль винтом и не рванул с места с запредельным ускорением, дабы протестировать мою дисциплинированность, реакцию или текущее состояние вестибулярного аппарата. Наоборот, аккуратно закрыв и загерметизировав дверь, он плавно подал «сосиску» вперед и даже включил головидео выступления Кортни Хейз! Да-да, то самое, на котором певица вышла на публику в практически прозрачном платье от Алессандро Монтанари!
Здесь, на территории базы и под присмотром Садюги, поддерживать какие-либо образы не было необходимости, поэтому я равнодушно скользнул взглядом по модифицированным прелестям топ-звезды, дотронулся до сенсора выключения голопроектора и устало прикрыл глаза.
Вопреки моим ожиданиям шестиминутная активная медитация особого отдохновения не принесла, поэтому, когда модуль остановился и без каких-либо издевательств высадил меня перед лифтом, ведущим в штаб базы, я чувствовал все те же усталость и опустошение, что и перед посадкой. Тем не менее в очередной лифт вошел бодренько. И так же бодренько вышел из него там, где меня высадили. То есть перед кабинетом первого лейтенанта Джозефа Симмонса.
Зная, что Кайман не любит изображать большое начальство и никогда никого не держит в коридоре без настоятельной необходимости, я покосился на зеленую полоску, горящую на информационном табло, и дотронулся ладонью до сканера.
– Входи, Робби! – донеслось из динамиков акустической системы, и я, сделав четыре шага, вытянулся по стойке «смирно».
– Господин первый лейтенант, сержант-майор Роберт Рид…
– Располагайся! – прервав мой доклад, коротко бросил представитель ССО
[5] и мотнул головой в сторону мягкого кожаного дивана совершенно не армейской расцветки.
Я сел, положил левую руку на мягкий подлокотник и вопросительно уставился на Каймана.
– Гибель Жиффара-Пресли подтверждена четырьмя независимыми источниками. КР
[6] акции достиг девятнадцати единиц и продолжает расти… – довольно потерев руки, сообщил он. – Еще бы: на месте взрыва найдены обломки «варварского» механического взрывателя и микрочастицы сверхсекретного ВВ производства Российской Империи; в одиннадцатом округе сотрудники Бюро
[7] обнаружили обезображенный труп предполагаемого убийцы, а расчетные характеристики траектории старта уиндера группы подстраховки, «обрубившей хвосты», однозначно свидетельствуют о том, что она прыгнула в Серые Сектора!
Я пожал плечами – мол, сделал лишь то, что от меня требовалось, и ничего более.
Увидев такое скупое проявление эмоций, Симмонс оскалился. Мгновенно став похожим на ту самую рептилию, в честь которой его и прозвали.
– Ты уже анализировал последствия трагической гибели господина Аллена?
– Никак нет, сэр, от меня требовались только планирование акции и ее качественное исполнение.
Взгляд первого лейтенанта подернулся ледком.
– Робби, не строй из себя клинического идиота и скажи, как, по-твоему, сенаторы отреагируют на смерть Жиффара-Пресли?!
Идиотом я, конечно же, не был. Поэтому прекрасно понимал, что смерть члена комитета по вооружению, последние полгода усиленно лоббировавшего проект постройки двенадцати тяжелых линкоров класса «Гурон», всего лишь камешек, расчетливо брошенный на снежный склон в нужное время и в нужном месте. А той самой лавиной, которая заставит Сенат поддержать мнение погибшего «патриота» и открыть финансирование постройки дорогущих космических кораблей, станет тщательно спланированная пиар-акция, становым хребтом которой будет созданный мною ложный след. Однако признаваться в том, что я догадываюсь, будто настоящим заказчиком акции является не правительство, а корпорация «BAE-EADS-Systems», было равнозначно требованию отправить себя любимого на электрический стул.
– Простите, сэр, но я не аналитик, а самый обычный исполнитель!
– Обычный?! С боевой эффективностью в девяносто семь и шестьдесят три сотых процента?! – взбеленился Кайман, но почувствовал, что я твердо намерен стоять на своем, и мгновенно остыл: – Ладно, «исполнитель», свободен. Да, чуть не забыл: принято решение выплатить тебе премию в размере трехсот процентов должностного оклада…
Глава 2
Лэрри Акина Болдуин
…Система генерации 3D-иллюзии древнего как мир тренажера «Марафонец» дышала на ладан. Нет, жестко прописанные в программе объекты первого плана, такие как квотербек номер один НФЛ Лесли Мак-Алистер, «догоняющий» Лэрри на седьмой минуте пробежки и далее задающий темп, или бывшая одноклассница Мегги Торнтон, «невесть с чего» попадающаяся на пути на четырнадцатой и дуреющая от зависти, отображались более-менее корректно. А все остальное… все остальное можно было называть иллюзией лишь с очень большой натяжкой. Ибо в среднем раз в сорок-пятьдесят секунд изображение начинало сбоить. В результате вместо посыпанной гравием беговой дорожки, вьющейся вдоль пляжа Сансет-Бич, под ногами протаивала полосатая металлопластовая лента. Сквозь изумрудную гладь океана, белый песок, разноцветные лежаки, зонты и фигуры отдыхающих то и дело проглядывали обшарпанные стенные панели подсобки. А под голубым небом, белоснежными чайками и ярко-оранжевым утренним солнышком угадывались потеки на низком потолке. Тем не менее даже такой ущербный фон радовал девушку намного больше, чем до смерти надоевшие «укромные» уголки ресторана, регулярно сменяющие друг друга на видавшем виды мониторе системы наблюдения. Поэтому она наматывала километр за километром, вглядывалась в иллюзорные фасады домов, обводы пролетающих мимо флаеров и лица прохожих и стоически не замечала ни изъянов видеоряда, ни некоторого однообразия в репликах и поведенческих реакциях «знакомых». А моментами настолько погружалась в выдуманный мир, что умудрялась забыть о том, что мелькающая впереди спина Лесли Урагана – лишь стимул, позволяющий ей перешагивать через свое «не могу» и заставляющий хоть на какое-то время забывать о серости реальной жизни.
