Наконец он закончил разговаривать и сунул рацию – я поняла, что это она, – назад в карман.
– Все, пока. Пошел домой, а то мать меня убьет. Еще и Динка в моей куртке ушла, блин. Мать точно хай поднимет.
Он сплюнул и, махнув на прощание рукой, ринулся по лестнице вниз. Загрохотало ведро – видимо, Кит пнул его ногой, – затем душераздирающе скрипнула входная дверь.
И все стихло.
Мы с Артом остались вдвоем. Он почему-то стоял и молчал.
– Пойдем? – нерешительно спросила я.
Не говоря ни слова, он стал подниматься по лестнице.
– Что это был за звук? Такой протяжный…
– Это крик кита в океане. Ну, животного. Кит себе такой рингтон поставил.
– Хм, – только и сказала я, не решаясь расспрашивать дальше. А то буду выглядеть полной идиоткой.
Совершив три оборота, мы достигли цели.
Тьма висела кромешная. Несмотря на то что Арт стоял совсем рядом, я его не видела.
– Это маячная комната. Тут тесно: койка, стол и телефон. Не долбанись, когда будешь вставать, – света нет.
– Телефон? – переспросила я.
– Да, и даже работает. Но связь только с портом. Тебе нужна связь с портом?
– Нет, наверное…
Я нашарила рукой кровать и осторожно села.
– Матрас сухой, можно спать. Старый я выкинул, он сгнил, – объяснил Арт. В отсутствие Кита он стал более разговорчивым.
– Спасибо.
– Подушки только нет. Зато есть старое одеяло. Туалет внизу. Захочешь – придется спускаться, не навернись.
– Ага…
– Ты пожрать хочешь?
– А есть? – с надеждой спросила я.
– Я принесу.
Надо же! Только что предлагали, как шпионку, выкинуть меня в море, а теперь кормить собираются…
Послышался звук удаляющихся шагов… но потом Арт остановился:
– Слушай… ты вошла сюда через дверь? На маяк.
– Да, – удивилась я. – А разве как-то еще можно?
– Нет, – отрывисто произнес он и на сей раз ушел.
Вопрос он задал странноватый, но они все тут странные, со своими неведомыми планшетами, спрятанными на недействующих маяках.
Скрипнула дверь, а потом еще, и щелкнул замок. Видимо, Арт не был уверен, что я не сбегу.
«А говорили, что замок не закрывается», – подумала я, падая на матрас и засыпая.
…Сначала мне снился океан. Огромный, темный. А я плыла и искала там китов. Почему-то я была уверена, что доберусь до китов именно вплавь. Плыла и не уставала – легко-легко, как будто у меня ласты вместо рук и ног. А может, и были ласты, я под водой не видела.
Потом мне резко стала сниться наша Леся – что она плачет и плачет. Я хотела ее утешить, но никак не могла до нее добраться, Леся была неизвестно где, я просто слышала ее голос. Я бегала, искала ее, звала – очень долго. Пока наконец не проснулась.
И поняла, что плачут наяву.
Я села на кровати, помотала головой, пытаясь встряхнуться. Ну да: совершенно отчетливо плакал ребенок на первом этаже. Откуда он тут взялся? Я встала и осторожно двинулась к выходу. Лестница тонула во мраке – видимо, Арт выключил свет, уходя. По мере того как я спускалась, держась за стену, плач становился громче. Он уже перешел в рев. Значит, мне не показалось со сна, там действительно кто-то есть, и именно ребенок.
Наконец я сошла с лестницы и позвала в темноту, перекрикивая плачущее создание:
– Эй! Ты где?
Рев мгновенно оборвался.
– Ты тут? – повторила я.
– А-арт… Я хочу к А-арту… – затянул ребенок и опять заплакал, но тише, чем раньше.
– Арт, наверное, сейчас придет. А ты-то кто? Ты где?
– Е-олка, – рыдал ребенок. – Я бою-усь! Тут темно-о!
– Тебя Елка зовут? А меня – Аня.
Я пыталась отвлечь девочку от плача, разговаривая с ней. А сама тем временем потихоньку пробиралась на звук.
Наконец я наткнулась в темноте на что-то теплое, и это теплое испуганно взвизгнуло и шарахнулось в сторону.
– Не бойся же! Стой!
– Бою-усь! – закричала Елка, видимо, кинулась бежать, грохнулась и зарыдала вновь.
– Дохлый гоблин! – рассердилась я. – Чего ты убегаешь, я же к тебе иду!
– Где А-арт? – вопила Елка.
– Да не знаю я, за едой пошел. Ты-то как сюда попала?
Наконец я снова отыскала ее в темноте и помогла подняться с пола. На сей раз девочка не стала убегать, а, наоборот, обняла меня и замолчала.
Я перевела дух. Ну и ну!
– Не знаешь, случайно, где тут выключатель?
– Знаю, – всхлипнула Елка. – Возле двери.
– Тогда пойдем искать дверь.
– Зачем, – еще раз всхлипнула девочка.
– Чтобы включить свет. Темно же, я тебя не вижу.
– Арт не разрешает зажигать свет.
– Да? – удивилась я. – А почему?
– Потому что придут искины и заберут меня.
Что-то в ее ответе показалось мне смутно знакомым. Но что именно? Я никак не могла сообразить.
– Да никто сюда не придет! А если не включим свет, ты опять упадешь, пошли…
Я взяла ее за руку, намереваясь вести к двери, но она тут же выдернула руку и заорала:
– Нет, не надо! Я боюсь!
И снова принялась реветь.
– Ладно, ладно, тогда давай поищем скамейку, что ли. Только не рыдай так.
Наконец мы нашли в темноте ящик, и я посадила девочку на него, а сама устроилась рядом на корточках.
Елка постепенно успокоилась.
– Сколько тебе лет?
– Пять.
– Арт – твой братик?
– Нет.
– А кто?
– Просто Арт.
Гоблины пляшут и поют…
Пока я пыталась сообразить, что тут вообще происходит, щелкнул замок и скрипнула дверь. А через мгновение зажегся свет. Елка взвизгнула, а я зажмурилась – слишком ярко после темноты. Но через секунду девочка уже бросилась к вошедшему Арту – на сей раз он был в синей толстовке с капюшоном.
– Елка! – произнес он с досадой. – Ты опять!
При свете Елка оказалась довольно мелким ребенком с жиденькими русыми волосами, заплетенными в какую-то сложную косичку, и хитренькими глазками. На ней было серое платьице с большим розовым цветком на груди. И вообще эти два цвета на ней чередовались: резинка серая, заколка розовая. Колготки серые, туфли – розовые. Даже губы были розовыми. Ну а глаза конечно же серыми.
