Загораживая им дорогу, стояла и глядела в упор на приближающихся девушка – мечта подростка: длинная, толстенная темная коса спускалась до попы. Из большого выреза богато вышитого платья выглядывали роскошные груди, явно стремящиеся вылезти наружу.
Даша невольно застеснялась своего вида. Не слишком чистой одежды, которую даже сменить возможности не было, и протертых на коленях брюк. Она вообще в первый раз увидела в лагере подобным образом одетую и с такой прической девушку. Мелькающие постоянно вокруг особы женского пола были, как правило, коротко стриженные, одетые в брюки и рубашки, раскрашенные в маскировочные цвета.
– Ты, – громко и неприязненно сказала незнакомка, – человечек. Что ты здесь делаешь? Не лезь к медведям и будешь долго жить. Не исчезнешь – порву пополам.
– Я не знаю, кто ты, – ответила Даша, – но мне это и не интересно. Уйди с дороги.
– Ты, – прошипела девушка, приближая лицо почти вплотную к Дашиному, – не смей строить из себя начальство. Сможешь – сдвинь меня.
– Если придется, сдвину, – пообещала Даша. – Глянь вниз. – И вдавила ей в живот взведенный наган.
– Ты не посмеешь.
– А давай проверим… мне не нужны медведи, – сообщила Даша, продолжая давить стволом в живот. – С меня вполне достаточно одного. Он мой, и делиться я ни с кем не собираюсь. Но вот драться я с тобой не буду, просто выстрелю. Я тебя не трогала, но в дальнейшем держись от меня подальше.
– Так, – сказала Охотница, стоявшая молча рядом. – Все хорошо в меру. Ты, Перо ворона, отошла с дороги. А ты, – после секундной паузы, – Хозяйка, убери наган.
Даша дождалась, пока девушка нехотя уступила дорогу, и сунула наган в кобуру. В следующее мгновение Перо замахнулась для удара, но Охотница небрежно смахнула ее лапой. Девушка отлетела и упала на спину. Платье задралось, оголяя красивые ноги.
– Ты мне надоела, – негромко сказала медведица. – Не в первый раз пытаешься нарушить приказ. Придется от тебя избавляться. Пойдем, – сказала она Даше и зашагала вперед.
Несколько зрителей, с интересом наблюдавших эту сцену, старательно сделали вид, что случайно мимо проходили, и поторопились удалиться, мол, у них масса срочных дел.
– Извини, – догнав Охотницу, сказала Даша. – Я не понимаю, откуда она могла знать про Живого, и еще я не понимаю, кто ты вообще такая. Должность у тебя есть?
– Так много вопросов, – грустно сказала Охотница, – и так мало знаний. Живого надо долго и старательно пороть. Притащить человека к Народу и простейших вещей не объяснить! Займусь я твоим воспитанием завтра с утра. Эта, – ядовитым тоном сообщила она, – на нашего парня виды очень конкретные имела. Ткачиха она хорошая, но со слишком большими амбициями. Подавай ей мужа из высших. Вечно из-за нее ссоры. Ходит, хвостом крутит и всем мужикам обещания дает. А сама очень тщательно выбирает. Живой, когда привел тебя в лагерь, сразу продемонстрировал, зачем. Поживешь среди нас, научишься понимать. Шел он на шаг позади тебя и чуть слева, а на поясе у тебя нож очень определенный. На вопросы не отвечал, даже не здоровался, и шли вы прямо к Вожаку. Потом меня в свидетели позвали. Традиции, – с неопределенной интонацией сказала она. – Все всё прекрасно поняли, и через десять минут в лагере каждый знал, что Живой выкинул. Не каждый день такое случается. Вон фургон стоит, – садясь и ткнув передней лапой в сторону повозки, ничем не отличающейся от других, сообщила она. – Полезай туда и нормально выспись, все равно сейчас мало что соображаешь. Видела я уже такое. До вечера тебя трогать не будут, а потом я тебя подниму. Должности у меня нет, – явно усмехаясь, сообщила она уже на прощание. – Но есть у нас в семействе твердая иерархия. Главный – Живой, потом Близняшки и я. Так вот, я, – с угрозой в голосе заявила Охотница, – отвечаю за порядок. Кто останется в семье и кого выгнать стоит, во многом от меня зависит. Остальные, – она небрежно махнула лапой, – не по этой части.
Даша подошла к огромной телеге с металлическими ребрами по всей длине и покрытой сверху прочной тканью. Вся она была забита множеством ящиков, ящичков и мешков. «Имущества у меня, пожалуй, даже слишком много, – подумала, – нормально не ляжешь».
Места было ровно столько, чтобы лечь и вытянуться, не распрямляя колени. Живому при его росте пришлось бы скрючиться. Тут же лежал свернутый спальный мешок, очень мягкий и излишне теплый для теперешней погоды. Она разделась и заползла внутрь. Голова действительно болела сильно, и Даша даже боялась, что заснуть не сможет.
Разбудил ее запах свежеиспеченного хлеба, настойчиво лезущий в нос. Он маняще перемешивался еще с одним запахом – жареного мяса. Моментально захотелось есть. Голова больше не трещала от боли, и по часам выходило, что сладко проспала до шести вечера, пропустив обед. Сны – снами, а повернуться могло по-разному.
Ее комбинезон исчез в неизвестном направлении, на его месте аккуратно сложена стопка одежды, сверху лежало ее оружие. Даша выползла из спального мешка, взяла вещи в руки и радостно засмеялась. Это был женский вариант той одежды, в которой ходил Живой и которую она видела утром на других. Та самая, из ее снов. Даже красная ладонь на плече присутствовала.
Это ей Живой достаточно внятно объяснил – эмблема не для красоты, а чтобы всякий знал, что ты член Клана Пятипалых и в случае проблем у тебя за спиной встанут без вопросов куча родственников. Разбираться, кто прав или чья вина, они станут потом. За незаконное использование чужих опознавательных знаков умника ждут изрядные неприятности.
Поспешно одеваясь, подивилась, когда могли успеть сделать все вещи под ее размер. Только брюки слегка широки в талии, и пришлось их затянуть ремнем. Все остальное прекрасно подходило.
Осмотрев себя еще раз, вздохнула и спрыгнула из телеги на землю. Солнце уже садилось, и кругом горело множество костров, возле которых сидели люди. Она мысленно себя поправила: оборотни. В нескольких шагах от фургона возлежала знакомая туша медведицы. Пятеро, расположившиеся там же, одновременно обернулись в ее сторону.
– Сюда, – все тем же красивым женским голосом, совершенно не вязавшимся с ее видом, сказала Охотница и показала на маленькую скамейку у костра. – К этому придется привыкать, мы на стульях не сидим. Ешь, – сказала она, дождавшись, пока Даша удобно устроится, – на голодный желудок о делах тоже не принято говорить.
Молодой парень протянул Даше круглую лепешку, наполненную жареным мясом и зеленью.
– Когда она печется, – пояснила медведица, глядя, как Даша вгрызается в лепешку, – водяной пар собирается внутри и образуется пустота. Потом ножом режешь сбоку и можешь класть внутрь все, что угодно. Зелень, мясо, сыр. Что захочешь, то и положишь. У некоторых пасть широкая, так они лепешку целиком запихивают внутрь.
Наблюдая, как Даша аккуратно ест, медведица пробурчала, ни к кому не обращаясь:
– В каком-то смысле это даже интересно. Много кого учила, но человеки раньше не попадались.
Дождавшись, пока Даша доест и запьет чем-то вроде кислого молока из фляжки, поданной все тем же молодым парнем, она продолжила:
