Во-вторых, совсем не обязательно приглашенных профессионалов пускать в Треугольник. Пусть сидят на острове и учат наших. С самого начала открыто сказать: «Мы – ребята меченые, и не надо удивляться некоторым странностям». Подробности им ни к чему.
В-третьих, давно надо перестать заниматься всякой ерундой, и пора выяснить подробно, кто в Зоне правит. С теми же заводскими стоит выйти на контакт. В Город все равно идти придется. Мы же до сих пор понятия не имеем, кто такие эльфы и надо ли их бояться. И насчет твоего Многоликого, – сказала она мне. – Он нас слышит?
– Да, – коротко ответила «Говорилка» у меня на шее.
– Вот именно, – недовольно отметила Койот. – Надо с тобой что-то решить. Что можно, а что нельзя. Не слишком приятно, если тебя постоянно подслушивают.
Зверь ухмыльнулся. Его жалобы на постоянный контроль со стороны жены у меня давно в печенках сидят.
– Сидеть в туалете и знать, что каждый звук записывается, – не обращая внимания на его гримасы, говорила паучиха, – дело малоприятное. Потом бывают ситуации, когда третий совершенно лишний.
– Очень мне надо присутствовать при вашем размножении, – обиделся Летчик.
– Ты меня понял. Об этих возможностях вообще не должен знать никто, кроме нас троих. – Она посмотрела на меня, явно сожалея, что нельзя избавиться от моего присутствия. – Давай так, Многоликий, – подумав, предложила Койот. – Ты себе составишь правила: что можно, что нельзя. Ну, приблизительно так… С чужаками ты самостоятельно ни с кем говорить не будешь, на вопросы отвечать тоже. Внутри Клана у тебя будет список тех, с кем можно свободно говорить… С остальными можешь развлекаться сколько угодно, не демонстрируя это им. Вопросы нашего происхождения, перекидывания, места проживания, численности – при посторонних не обсуждаются. Если тебе кажется, что имеется что-то важное, сообщишь тем, кто в списке. Изменить правила можно только в присутствии нас троих. Если один погибнет, двое представят нового члена тройки. Подумай, и, если считаешь необходимым что-то добавить или с чем-то не согласен, скажешь.
– Я уже не согласен, – заявил Летчик. – Это все мои обязанности. Как насчет прав?
– А что ты хочешь?
– Вот Живой знает. Я работаю на вас. Взамен вы делаете то, что я прошу. Часть дохода от продажи заранее откладывается на мои нужды.
– Что именно ты знаешь? – спросил Зверь, глядя на меня.
– Это он про желание иметь возможность передвигаться самостоятельно и заиметь хотя бы манипуляторы вместо рук, – объясняю слушателям.
– Это справедливо, – согласилась Койот, – хотя я не представляю, как это сделать. Думайте сами. А ты, Летчик, обмозгуешь формулировку договора и правила, потом сообщишь.
– И список тех, с кем говорить имею право, я сам составлю, – заявил Летчик. – Только в Клане, других не будет. И в будущем имею право дополнить.
– Считай, договорились, – глядя в потолок, сообщил Зверь. – А теперь перестань слушать.
– Уже ушел, – покладисто согласился Летчик.
– Ты кого сделал? – шепотом спросил Зверь.
– Все претензии к Длинному Зубу, – возмутился я, – его идея. Только если посмотреть внимательно, ничего особенного. Обычный разумный, – успокаивающим тоном сказал я. – С неизвестными никому параметрами и желаниями. Намного ли больше ты знаешь про рожденных матерями? Кажется, замечательный парень, а потом такое выкинет, что лучше бы его в детстве придушили. Про нашего, по крайней мере, точно известно, что походы в кабак, деньги и бабы ему без надобности. Замечательный может получиться начальник разведки. Поймать его невозможно, а сведения он со временем начнет поставлять в большом количестве. И главное – он не тупая машина. Сам сможет отбирать, что важно, и докладывать.
А шептать, Леха, не надо. Он пока еще не додумался, что можно врать, и что такое личные тайны – прекрасно понимает. Попросили уйти – ушел. А если нет, все равно не узнаем. Собственно, пока мы не начнем изобретать, как отвинтить ему несуществующую голову, никаких проблем не предвидится. Взаимовыгодная сделка. Он заинтересован в нас, мы в нем.
Возле входа в палатку раздался шум и, отодвинув занавеску, внутрь шагнула Черепаха.
– Ты Вожак, и я пришла по слову твоему, – сообщила она, становясь на колени. – Правда, зачем среди нас эти церемонии, – подмигивая Зверю, добавила она, – если ты с ними регулярно борешься. Куда б я делась?
Леха ухмыльнулся.
– Все-таки хорошо среди своих, – сообщила она, вставая и обнимаясь с Койот. – Не надо соображать, что можно сказать и кто что увидит. Я не стала твое добро забирать, – обернулась она ко мне, – все равно пойдете вместе с баржей к острову. Не вплавь же все имущество таскать?
Я пожал плечами.
– Все, – сказала Черепаха, заметив недовольное выражение лица Зверя. – Сейчас будет полный отчет о моем пребывании в Зоне. Извини, не думала, что придется докладывать сегодня в подробностях, записей нет. Я даже думаю, что они и не нужны, лишние глаза возможны. Времени было мало! – громко заявила. – За зиму только в одном поселке много не узнаешь. Сам запретил применять активные меры к анхам и слишком светиться.
Оба подопытных экземпляра относятся к категории уязвимых. Один за водку, что хочешь, расскажет, только как раз нужного и не помнит. Блок снять возможно, но слишком велик шанс у него помереть от моих действий. Тут требуется пара-тройка хороших пауков. Один работает с памятью, другой следит за состоянием здоровья. Это по минимуму. На сегодня их взять негде, но в перспективе не проблема: изъять – и на равнины через проход, никто концов не найдет. Единственное, что нам еще с Борисом работать в дальнейшем, а он на воровство своих подчиненных способен серьезно обидеться.
Второй анх каждый день связывается с головной конторой в Славянске. Докладывает о своих торговых успехах. Невыход на связь может сработать как сигнал тревоги. Этого даже трогать не стоит. Ты был прав, нашлась у него кнопка, надо только подумать хорошо, как его использовать. Если всерьез надавить – вполне может кое-что рассказать. Торопиться с этим не стоит, чтобы не задергался. Посадить бы ему на хвост кого-нибудь, чтобы выяснить контакты, так нет никого подходящего. Людям в этом вопросе доверять не стоит.
Семейка орков, что в Форте проживает, обычные дикие орки, к земным делам отношения не имеют. Я очень тщательно проверила. Никаких следов воздействия. Они даже говорят не так. Как Трифон лопочет с начальством, я имела удовольствие наблюдать. Можно про орков и анхов в Нахаловке смело забыть. Теперь люди…
Я очень внимательно и старательно смотрела. Когда ухо Борису отрастила, ко мне многие заходить стали с проблемами, так что материал для изучения был. С оборотнями возможно совместное потомство. И велика вероятность, что ребенок будет оборотнем. Вот он, – она кивнула на меня, – скоро проверит на практике. Надо обязательно на Пастуха посмотреть. Раньше мы им не интересовалась, а теперь интересно, какие у него дети могут быть. Все это очень странно, – пожаловалась Черепаха, – исходный тип для нас и людей общий. Как такое возможно – наука объяснить не в состоянии. С другой стороны, можно пускать погулять тех же Круглых щитов со временем в Нахаловку. Молчу, молчу, – закивала она, изображая поклон в сторону Зверя, – не сегодня, но лет через надцать, когда к нам привыкнут.
