Первый десяток поднялся по команде и, ступая по полю, где во множестве валялись трупы, двинулся вперед. Потом пошел второй десяток. Тяжелораненым стреляли сразу в голову, легкораненых связывали и оттаскивали в сторону. Таких нашли всего троих. Проверять, насколько все остальные были живы, мне не слишком хотелось. У нас тоже погибло четверо, и трое получили серьезные ранения. В основном от рук подошедших с тыла. Слишком я увлекся своим замыслом. Не идиоты крысы – совсем не идиоты. Если бы не пулеметы, нас бы обязательно перерезали. Правда, если бы не пулеметы, я бы специально в ловушку не полез.
– Имя? – потребовал я, присаживаясь перед пленными на корточки и вертя в руке подобранный трофейный топор.
Один был уже пожилой, с седой головой и весь в старых шрамах. На ноге у него расплывалось кровавое пятно. Двое совсем молодые. Тот, что сидел слева, получил две пули – в плечо и в бок, и явно ничего не соображал. Зато третий самый многообещающий. Никаких ранений у него не наблюдалось, и поймали его прятавшимся среди трупов. Никто из троих не ответил, только у «целого» забегали глаза.
– Ну, как хотите, – равнодушно сказал я. – Быстроногая, найди мне хороший кусок дерева. Вроде колоды. Там дрова рубили для костра, должно было остаться.
Рысиха, стоящая за спинами крыс, недоумевающе посмотрела и, не дождавшись пояснений, пошла к лагерю. Я сидел и молча ждал. Потом подошел Следак и, почесывая порезанную ножом спину, доложил, что покойников более полутора сотни набралось. Наши же собирают трофеи. Я кивнул и послал его в лагерь на перевязку. Он потоптался и, оглядываясь, ушел.
– Мы вас не трогали, – сказал я, когда Быстроногая притащила колоду и свалила на землю. – Там, у реки, когда-то жили крысы, но сейчас поселок пуст. Тот, кто это сделал, ушел. Мне без разницы, кто и почему выгнал предыдущих хозяев. Территория была пуста, и мы вправе поселиться. Вы начали первыми. По закону за кровь отвечают кровью. Я взял их жизни, – и показал на поле, усеянное трупами, – и возьму ваши. Или вы отвечаете и умрете быстро, или будет очень больно, но вы не умрете. Только это уже не жизнь будет. – И я опять спросил старшего: – Имя?
– Быстроногая, Расщепленный тополь, – не дождавшись ответа, я кивнул на колоду, – руку. – И показал на седого.
Она двинула ногой крыса сзади так, что он упал лицом вперед, и Расщепленный тополь прижал правую руку крыса к колоде. Я ударил, и кисть отлетела в сторону.
– Хороший топор, наточенный и сбалансированный, – ознакомил я окружающих с выводом. – Теперь левую.
Вторая кисть отлетела, брызнув кровью на колоду, и крыс завыл без слов.
– Можете его отпустить, пусть пока полежит. Сейчас, – тихо сказал я не раненому, – займемся тобой. Потом я вернусь к этому. Ты думаешь, это конец? Нет, потом отрублю по локоть, а затем и ногами займусь. По очереди, он – ты. Этого, – я показал рукой на третьего, – пока трогать не буду, он все равно ничего не соображает. Потом ты даже перекинуться не сможешь, массы тела не хватит. Только обрубок – тело с головой. Или мне заодно и другие детали отрезать? – задумчиво спросил я. – Уши, нос… они явно лишние.
От крыса неожиданно дурно пахнуло. Наверняка обделался. Расщепленный тополь поспешно шагнул назад. Я укоризненно посмотрел на него – на войне и не такое приходится терпеть.
– Меня зовут Ворон, род Крыс, семейство Кривой дуб, – поспешно сказал молодой.
– Он, – показав на продолжавшего стонать старшего, спросил я, – тоже из твоего семейства?
– Он, – искоса взглянув на того, также быстро ответил крыс, – нет. Вот этот, – кивнув на третьего, – да. Попрыгунчик.
Быстроногая хихикнула.
– Я правду говорю, так его зовут, – обиженно заявил крыс.
– Верю. Сколько вас было и из каких семейств?
– Из семейств – Кривой дуб, Красный камень и Большая вода. Я – из первого.
Он раскололся до самой задницы. Говорил, говорил… Только чтобы оттянуть смерть. Хотя смерть еще не самое страшное. То, что я ему показал, на самом деле гораздо хуже. Жить только из милости, не будучи способным поднести ложку ко рту, ни даже расстегнуть штаны – тяжкий груз для любого. А при крысиных законах это еще и очень опасно. У меня все не находилось времени всерьез заняться шаманскими книгами, максимум на что хватало – это страница в день, и дело двигалось страшно туго. Однако уже успел понять, что неспособных прокормить себя, в тяжелое или голодное время соплеменники спокойно употребляли в качестве пищи.
Солнце давно уже встало, и мой отряд, собрав все полезное, снялся и ушел метров на пятьсот от места битвы, чтобы не дышать зловонным запахом и не мешать зверям, а я все задавал вопросы. Крыс старательно отвечал и рисовал на земле, пока я окончательно не иссяк. Подумав, я вопросительно оглянулся на Следака, который вернулся и внимательно все это время прислушивался к разговору, время от времени задавая уточняющие вопросы. Он пожал плечами. Я вынул пистолет из кобуры и выстрелил в зажмурившего глаза крыса.
– Пусть предки решают, чего ты достоин, – сказала Быстроногая.
Потом я застрелил двух оставшихся, никак не желавших до сих пор самостоятельно помирать, и мы пошли к новому лагерю.
К обеду в лагерь прибыла Младшая и привела сто восемьдесят бойцов. Мы собрали практически всех боеспособных, включая работающих в мастерской, так что стало нас больше двухсот. На острове остались только замужние женщины и дети с подростками, да двое из оставшихся в живых раненых – один, к сожалению, таки умер.
– Смотрим внимательно, – сказал я, раскладывая самопальную карту перед своими командирами. Младшая, Следак, Стальной Молот и Черная смерть уставились туда, куда я ткнул пальцем. – Вот здесь наш остров. Прямо напротив него, где собственно и начинается Треугольник, находится пустой разрушенный поселок, который мы нашли. Его посетили с визитом неизвестные нам типы с другой стороны реки. Ничего внятного пленный про это сказать не мог, было это почти два года назад и немногие уцелевшие рассказывали что-то странное про несколько видов нападавших. Не другие крысы – точно. Зато упоминалось «громовое оружие», вроде наших винтовок, убивающее с большого расстояния. Впрочем, они сами нарвались. Визит был ответный и, похоже, они уже не в первый раз выясняют отношения. Нас это пока не касается. Все что с той стороны реки – интересует в последнюю очередь.
Стальной Молот хотел что-то спросить, но я вернулся к карте:
– Что мы имеем здесь… Поселки, с учетом пустующего, расположены в виде почти правильного ромба: два на реках, один практически посередине между обеими. Все семейства находятся в родстве и в союзных отношениях. Точной численности нет, но в общей сложности где-то около двух тысяч. Мы изрядно их проредили, но обольщаться не надо, есть еще кому в нас из арбалетов постреливать из зарослей. Каждая крысиная стая занимает определенную территорию и охраняет ее от соседей. Тут не важно, родственники они или нет. Между территориями стай существуют буферные зоны, которые члены разных стай посещают, но долго там не задерживаются. Эти нейтральные территории служат естественным заповедником для жертв – различных животных. И охотятся они в этих «заповедниках» только в случае сильного голода, вызванного засухой, долгим снегопадом, в общем, в критических случаях.
