– Летчик, ты почему молчишь?
– Я ж не вижу ничего, только слушаю. Договаривались же, пока сам не позовешь, при других не разговаривать.
– Так я специально для тебя и сказал, что один. Не могу же я с собой таскать постоянно камеру.
– Обруч на голову с объективом…
– Это ты до Стругацких добрался? – с подозрением спрашиваю. – Хорошо же я буду выглядеть в таком виде. Ты еще «Ошейник» на шею предложи. И потом, где я тебе возьму объектив такого маленького размера? Вот в следующий раз обязательно посмотрю в магазине – торжественно обещаю. Что-нибудь такое шпионское, – я изобразил некую суровость на лице. И перешел к интересующему меня вопросу: – Ты его слушаешь?
– Естественно, – удивленным тоном ответил Летчик. – Самому интересно. Пока ничего нового и интересного. Великий Вождь раздает указания и распределяет трофеи. Результатом сделки он доволен и попытается хапнуть кусок вашей земли, чисто из жадности и для поверки бдительности новых соседей. Так что хлебалом не хлопай и гони разведчиков проверять, где и кто ходит. Он раз упоминал в разговоре про межевые камни. Должны они быть – смотрите внимательно. Кстати, дарить телефон нужным людям под хорошим предлогом – неглупая мысль, – похвалил он меня и неожиданно спросил: – А кто такой егерь?
– В смысле? – удивился я.
– Вы там говорили, «это егерь», – терпеливо пояснил он.
– Меньше надо фантастику читать и больше интересоваться историей Народа, – позлорадствовал я. – Обычно это ты мне рассказываешь новое, а выясняется, что простейших вещей не знаешь!
По угрюмому молчанию я понял, что Летчик как бы обиделся. Я счел нужным его посвятить:
– До Войны, – наставительно сообщаю, – где-то южнее места, где мы находимся, проходила граница с другим государством. Там жили егери – это тоже вроде нас, искусственно выращенные. В старые времена мы с ними вечно дрались. А после Войны никто их больше не видел. Мы сидели на равнинах и никуда не ходили, а про егерей только сказители байки рассказывали. Некоторые уже в них и не слишком верили. Что пощупать нельзя, то звучит как сказка. Детей еще пугают: «Не будешь слушаться – егерь заберет». Как там это… А! «Третий день бежал Волк. Из его двадцатки больше никого не осталось. Последний был застрелен в спину. Нельзя останавливаться! Командир должен знать про вторжение. Слишком дорого стоили добытые сведения, даже когда подруга осталась задержать преследователей, он не обернулся. Чтобы сберечь свою землю, стояли на краю леса заставы и бдительно следили воины за ворогом, но не удержатся они, если вовремя не предупредить.
Прямо на дорогу перед ним с дерева спрыгнул егерь и, поигрывая длинным клинком, насмешливо улыбнулся. Остановился Волк и стал перекидываться в человеческий облик.
«Что же ты, егерь, обманываешь? – молвил он, вставая на ноги. – На поединок вызываешь, а прямо за тобой стоит подмога?»
Оглянулся удивленно егерь назад, хотел посмотреть, кто там, кроме него, имеется, а Волк только этого и дожидался. Одним ударом проломил он висок врага, плюнул на тело и тяжело побежал дальше», – я закончил свою сказку и посмотрел на Летчика.
– У вас же нет художественной литературы, – неуверенно сказал он.
– С чего ты взял, что это выдумка? – удивился я. – Легкое поэтическое приукрашивание настоящего донесения начальству. Там на самом деле еще масса подробностей, но за давностью лет только суть помню.
– А! – уверенно сказал Летчик. – Тогда я понял, что произошло. Крыс просто ошибся.
– Это как?
– Тебе что говорили? Пришли из-за реки некие разумные да еще нескольких видов. Погромили поселок у острова, применяя стреляющее оружие…
– Ха, а ведь интересная мысль. Спасибо, Летчик. Он решил, что они вернулись по новой и уже навсегда. А видов у нас много, еще и человеки бродят. Если следили, наверняка видели, что мы вместе работаем.
– Вот именно! А этот, скорее всего, из приходивших. Вот Вождь и вернул пленного в качестве жеста: мы с тобой не ссорились, наоборот, «потеряшку» возвращаем.
Я встал и, подойдя к двери, высунулся наружу. Младшая сидела снаружи, играя в гляделки с егерем.
– Давай его сюда, – сказал ей. – Будем разбираться.
Вид у него уже был не такой голодный, и имелись штаны, явно доставшиеся ему из трофеев от сбежавших крыс. Наши слишком большого размера, да и расцветка немного другая. В полутемном помещении он не мигал так часто и сразу начал с интересом осматриваться. Я молча ждал. Он внимательно посмотрел на пулемет возле кровати, потом глянул на висящий на моей голой груди жизняк и, прищурившись, уставился куда-то в район солнечного сплетения. Выглядел он при этом очень удивленным.
– Думаешь, вторую тень пытается увидеть? – спросил я Младшую.
– Да, – уверенно сказала она. – Что мы не крысы, очень быстро понял. Сказители говорили – видят они и даже вид различают.
– Ну что, говорить будешь? – спросил я его.
Егерь развел руками и произнес классическую фразу: «Не понимай».
– Не, – сказала Младшая, – он действительно не понимает. – Мы уже пытались проверить.
– В смысле, над ухом орали и совещались за его спиной, каким способом убивать будете?
Она смущенно улыбнулась. Похоже, так и было.
– А может, по-русски понимаешь? – без особой надежды поинтересовался я. – А то я других языков все равно не знаю.
Тут егерь неожиданно оживился и спросил:
– Руси? Сыбыр? Калашникоф?
– Во дает, – восхитилась Младшая. А Сыбыр – это что?
Еще пятнадцать минут я пытался вытянуть из него хоть что-то. Он, радостно улыбаясь, повторял про «моя твоя не понимай» и иногда разражался фразой, в которой неизменно присутствовали «Руси», «Сыбыр» и «Калашникофф» – иногда вместе, иногда раздельно, но что он хотел сказать, уже я «не понимай». Единственное, что выяснили – что он с другой стороны реки и пришел с юга.
– Так, – не выдержал я и показал жестом, чтобы он замолчал, – когда баржа придет?
– К вечеру должна быть, – ответила Младшая.
– Ты уже решила, кого здесь оставишь?
Она посмотрела на меня как на идиота.
– Сама останусь, со мной еще три десятка. Наше присутствие должно быть постоянным и границы надо проверить, сам говорил.
– Здесь тридцать, и там, где обитают семейства Кривой дуб и Большая вода, еще по столько же. Разведчиков десяток. Мастеров надо на остров. Девять погибших, шестеро тяжелораненых. Кто работать-то будет? Там еще трудиться и трудиться. Я начинаю понимать Вожака, когда он стонет, что ничего не успевает. Уже осень, а у нас даже на острове треть работ не выполнена. Хорошо хоть, жратвы теперь навалом. Пустой поселок оставляем за собой, а эти три пусть другие заселяют. Подарок Клану, а?
– Так справедливо, – согласилась она. – Пусть они заселяют и сами охраняют.
