– Как Зверь отмашку даст, – ответил я. – День, два, – пока встрече нарадуется. Отдыхаем пока.
– А то я уже вещички собрала, освобожу несчастного Длинного Зуба от своего присутствия. Что, думаешь, не знаю, что он тут пел?
Она ласково мне улыбнулась, показывая острые клыки.
Разговор за столом стал общим, типично женским, про детей и их возможные болячки, про урожай, скотину и прочие дела. На меня перестали обращать внимание.
– Ты что-то хотела, что при всех нельзя говорить? – спросил я мыслеречью у Старшей, дождавшись, пока она замолчит после ответа на град возмущенных реплик на ее внушительный монолог о преимуществах тигрят перед прочими видами малолетних оборотней, и тоже начнет жевать. Любит она это дело – провоцировать и отслеживать реакцию. Профессиональный заскок полицейского.
Я вначале рассчитывал сделать как раз наоборот, Старшую приставить к Зверю – следить за обстановкой на равнинах, а Младшую в начальники к Хищникам, наблюдать за границей и порядком. Они меня спросить забыли. Тигрица присмотрела себе Доцента и очень быстро села ему на шею. Не сказать, что он сильно против был. Только такую семью отправлять на равнины уже не стоило. Мы пауков из Совета стараемся лишний раз не раздражать наглым поведением. Вот и устроили рокировку.
– Я даже не знаю, – также мыслеречью ответила Старшая, с интересом ковыряясь в тарелке и не поворачивая голову, – как объяснить.
Земным шпионам до нас далеко. Подобную беседу и хороший паук не отследит. Максимум поймет, что говорят и кто именно, а в большой компании и это сложно, но слышать пока еще не научились. Я точно знаю, что Черепаха над этим упорно бьется, мучает ее нездоровое любопытство, но результат пока нулевой. Земные книжки тут не подмога.
– У меня такое впечатление, что мне что-то недоговаривают, – говорила между тем Старшая. – Не понимаю, какие могут быть тайны при моей должности, семейном положении и нашей клятве.
Она посмотрела мне в глаза.
– А конкретно?
– Подходит вчера ко мне Койот, – пояснила она, – и говорит: «Обрати внимание на Стремящегося к свету, он опять в поход собрался. Надо усилить охрану границ. Как бы беженцы в нашу сторону не понеслись толпой. Да и вообще неплохо было бы посмотреть, что там после очередной драки плохо лежит. Разведчиков послать на тренировку». Она вчера только прибыла с равнин и уже знает, чем там, с другой стороны границы Стремящийся к свету занимается. Это что получается, мне не доверяют? У вас агенты имеются, а я, начальник Хищников, отвечающий за разведку, не имею о таком понятия?
Да, подумал я. Секреты удержать трудно, Летчик рано или поздно должен был засветиться. Его и так слишком многие знают, хотя не про все возможности догадываются. Кто Койот тянул за язык – подобные вещи говорить?
– Я знаю, в чем дело, – пояснил я все также мыслеречью. – Тут у нас приказ Вожака. Шло только через него, меня и Койот. Даже Пинающий Медведь не в курсе. Он получает только результат и давно перестал удивляться. Это не недоверие, просто с самого начала ограничили количество посвященных. Меня не было, поэтому она тебе сказала, а так я бы и объяснять никому ничего не стал. Послал бы дополнительные патрули, и всё. Теперь я ухожу надолго, все равно замена необходима. Я поговорю со Зверем, если разрешит, все тебе объясню. Если нет… – я пожал плечами.
– А куда ты отправляешься? – невинно поинтересовалась Старшая. – Да еще и с ней, – она взглянула на Черепаху.
– А вот это тебе точно знать не стоит. Выгорит – просветим. Мне могут понадобиться помощники. И отбирать я буду среди своих, привыкших держать язык за зубами. А Черепаха совсем неплохой вариант. Прекрасно знаем друг друга не первый год. Паук он и есть паук, но это как бы наш паук. В наглую не обжулит, хотя себя не забудет.
– Тогда, – сказала Старшая вслух, – я пойду. Вон и мой муженек появился, спешит выразить тебе почтение.
Я встал, намереваясь помочь. Она презрительно фыркнула.
– Ты хоть не изображай знание этикета, это его обязанность – меня носить на руках, слабую и беззащитную. А тебя я и сейчас пополам сверну и в седельную сумку засуну.
– Я надеюсь, что это не дурацкий вызов на поединок, при желании мы этот вопрос легко решим без посторонних, тем более с детства хорошо знакомы. Выбил бы я из тебя нахальство кулаком, – сказал я, – но к беременным дурам у меня нежное отношение. Говорят, у них бывают неправильные реакции. Вдруг, без всякой причины, беситься начинают. Пойдем, поздороваюсь. Может, хоть он что-то умное скажет, а жаловаться не будет.
Я извинился перед женщинами, что покидаю их. Ни одна не обратила на меня внимания. Шло горячее обсуждение, что именно требуется улучшить в ближайшее время. Даша стояла за расширение мастерских, особенно в части изготавливаемых нами облегченных клонов огнестрельного оружия, мы такое только своим из Клана продавали. По качеству не хуже, но собственное производство можно под требования заказчика подгонять. Это не серийное, дороже стоит, но есть пока кому. Остальные, кроме Черепахи, которая наверняка уже прикидывала, что украсть на Земле, и в спор не встревала, боролись за размер стад и табунов. Некоторые привычки умирать будут еще долго. Мы давно уже живем за счет торговли с Зонами, и неплохо живем, а всех еще беспокоит вопрос поголовья стад.
– Ну что, нашел хулиганов? – спрашиваю Доцента, поздоровавшись. – Слово «хулиганы» я сказал по-русски. На языке Народа, на котором мы говорили, их надо называть «удальцами», но прозвучало бы неуместно.
– Да найдешь тут, – тщательно осматривая жену, на предмет, не разбилась ли в ней какая фарфоровая часть, ответил он. Ведет себя, как будто она вот-вот начнет с воплями рожать, а у нее не больше пятого месяца. Интересно, я тоже выгляжу таким дебилом в подобной ситуации, или это лично его заслуга?
– Стекла специально сделали затемненными, кто внутри – не видно. Грузовиком любовались многие, но кто угонял – неизвестно. Все делают вид, что именно в это время он отсутствовал. Как будто я не знаю, что у вас моментально известно становится, кто и чем занимается, и куда пошел. Хуже чем в деревне, даже какого качества удобрение оставил на корнях, сидя в туалете, и то соседки моментально узнают неведомыми путями. Который год уже, а меня все равно за полностью своего не держат, – с обидой закончил Доцент. – Ты бы поговорил с семейством, а? Тебе скажут.
– Да, – сказал я Старшей мыслеречью, – зря надеялся, что хоть он жаловаться не будет.
Она фыркнула от смеха.
– Чего это ты ей про меня сказал? – с подозрением спросил Доцент.
– Я говорю, фиг тебе, – любезно ответил я. – Мне тоже не сказали. Плюнь. Если надо, вот она сходит и извинится – это ее прямая обязанность поддерживать порядок. Все цело, хвала предкам. Воспитательную работу среди подрастающего поколения дам указания усилить.
Подождал ответа. Молчит.
– Умное что-нибудь скажешь? – поинтересовался я.
– Умное тебе… – задумчиво протянул он. – Могу. Вот не знаю, насколько это умно, скорее странно. Когда я перед отъездом из Зоны зашел к Кузнецу…
