– А, – с облегчением ответил я. – Это не бластер, а самый обычный израильский автомат «Тавор». Просто вид у него такой идиотский. Дизайнеры постарались. А все эти штучки, что торчат и поблескивают – коллиматорный прицел с лазерным целеуказателем и ночной прицел.
Хорошо еще, что Черепахе не стукнуло в голову прицепить гранатомет для лучшего вида.
– А кто вы тогда?
– Мы перевозим разные ценные вещи, нуждающиеся в охране, – туманно пояснил я. – А теперь, когда мы с тобой познакомились и вежливо побеседовали, а я ответил на разные сильно умные вопросы и даже не устроил расчлененку за неприличное поведение… Я подозреваю, ты в курсе, что некоторые вещи без разрешения трогать нельзя? Я не про холодильник…
– Я больше не буду, – трагически прошептала Катя, причем раскаянием от нее не пахло.
– Вот мы сейчас и проверим, что ты будешь, а что нет. Давай рассказывай, кто ты такая и как дошла до такой жизни, чтобы в подъездах спать. Явно не первый день. Будешь врать – выкину на улицу моментально, не сейчас, так потом. Я твои слова непременно проверю.
Она помялась и заговорила. Ничего особо оригинального. Отца нет, мать пила. Потом привела сожителя и перешла на новый уровень. Теперь они кололись на пару. Про дочку вспоминали, только когда надо было послать за дозой, а в промежутках Катя приворовывала, чтобы не голодать, потому что отсутствие еды их под кайфом особо не волновало. Но все было еще ничего, только неделю назад сожителю матери стукнуло в дурную голову, что пятнадцатый год самый срок и не плохо бы ее продать ценителю. Мужиков у нее еще не было – самое то на большого любителя. Вот тут она и сбежала из дому. Ночевала где попало, благо на улице еще тепло. Странно было, что девочка даже не пыталась врать и умалчивать, ведь кое-что, вроде воровства в магазинах, могла бы и не рассказывать.
Шаркая тапочками, в кухню вошла Черепаха с недовольной рожей. Катя мгновенно метнулась к шкафчику и достала оттуда стакан, потом налила в него кефир из пакета. За неимением в магазине нормального кумыса, все лучше, чем ничего.
– И вот откуда ты знала, что она хочет? – заинтересованно спросил я.
– А, – пробурчала Черепаха, – дошло. Я-то давно вижу. Есть потенциал, такие только в московских подъездах и валяются.
– А я часто угадываю, – не понимая, в чем дело, удивленно сказала Катя. – Иногда даже пользуюсь этим. Всегда вижу, что вот сейчас охранник в магазине отвернется и можно будет что-то в карман сунуть. Мама говорила, у нас в роду цыгане были. Может и правда, хотя по масти, – она провела рукой по волосам, – никогда не скажешь.
– И вот что из нее выйдет, – отдуваясь после стакана холодного кефира, спросила неизвестно кого Черепаха, – если через эльфов пропустить? Очень любопытно будет потом посмотреть. Попробуем?
– Это вы про что? – настороженно спросила Катя, напрягшись.
– Это мы про другие планеты, – пояснил я, – не боись, никто тебя заставлять не будет. До шестнадцати они не пропускают, а в России, если я правильно помню, до восемнадцати. Они по совершеннолетию считают. Стукнуло восемнадцать, имеешь право подписывать контракт. Нет – свободен. Разве что с семьей, когда всем племенем, но это явно не твой случай. Стоп, – сказал я сам себе. – Значит, ты сразу поняла, что резать я тебя не буду?
– Ну, не сразу, – созналась Катя, – но поняла. А вот она может.
– Не она, – пробурчала Черепаха, – а Мария. Как там меня по отчеству правильно именуют? – спросила она меня. – Впрочем, и так сойдет. А он, – показывая на меня, – может, и не любит детишек убивать, но при необходимости запросто. А уж пороть – большой специалист.
– Значит, я могу остаться? – радостно спросила Катя.
– Будешь учить? – обратился я к Черепахе.
– Попробую, – подтвердила она. – Хуже точно не будет.
– Значит так, – сказал я, подумав. – Жить будешь здесь. Только ничего бесплатного на свете не бывает. Назначаешься квартироуправительницей. Мыть, убирать, варить, ходить в магазин за продуктами и что там еще понадобится – твоя обязанность. Будешь выполнять работу плохо, сделаем выводы.
Она послушно закивала.
– Надеюсь, – с сомнением сказал я, – что ты не только слушаешь, но и между ушами у тебя что-то имеется. Теперь второе. Оружие и вообще непонятные предметы без разрешения не трогать, если дверь закрыта, в помещение не лезть. Заперто, значит, есть причина. Это не сказка про Синюю Бороду – это вполне может быть опасно для жизни. Мы иногда таскаем всякую дребедень, и тебе ее ни трогать, ни видеть не рекомендуется. Может быть элементарно опасно для жизни и здоровья. С чужими людьми о наших делах не беседовать, лучше, если что непонятно, у нас спроси. Если поинтересуются, скажешь, мда… что вот она, – я показал на Черепаху, – твоя старшая сестра. Сводная, от другого папаши, поэтому фамилия другая, а почему живешь с ней, сама прекрасно знаешь – дома невозможно. Да, – вспомнил я, – вот этого типа, – показывая на сидящего у двери котенка, – зовут Черныш. В твои обязанности входит давать ему еду, воду и менять песок в ящике на балконе. Дверь туда не закрывать, пусть ходит спокойно, когда приспичит. Завтра сходим к тебе домой, заберем свидетельство о рождении, что там еще должно быть… Надо, – с сомнением добавил, – в школу тебя пристроить.
– Не надо, – быстро возразила Катя, – еще придут встречать.
– В другую, – согласился я. – Нам совсем неинтересно, если начнут вопросы задавать, почему ты не учишься, нарушая закон о всеобщем образовании. Так что придется, и, – с воодушевлением продолжил, – это мы тебе тоже запишем в обязанности. Пятерки мне без надобности, тройки тоже. Вполне нормально посредине, не выделяясь. Интерес учителей и общественности нам без надобности. На середняков обычно внимания не обращают и не помнят. А учить мы тебя будем отдельно и совсем другому.
– Стрелять? – радостно спросила Катя.
– Не только. Всему свое время.
– Позвони Тане, – предложила Черепаха. – Пусть займется одеждой, она лучше знает, что надо. И про школу ей узнать проще, что там за документы требуются.
– Хорошая мысль, – согласился я, – пусть делом займется, а то уже отошла от впечатлений и опять хочет приключений. А пока Рафик отвезет тебя на природу, а завтра с утра в гости. Посетим простых миллионеров и побеседуем о делах наших скорбных.
– Одежда бывает доступная по деньгам, модная, такая, чтобы нравиться мужчинам, и практичная, – говорила Таня. Девочка внимательно слушала. – Тут главное не вестись на остальных и стараться носить то, что тебе идет. Всякие Версачи и Армани не только нормальным людям не по карману, но и носят их чаще всего не потому, что нравится, а только из желания выпендриться. Может быть, в среде миллионеров имеет значение этикетка, но нам наличие больших денег пока не грозит, и покупать мы будем то, что смотрится хорошо именно на тебе. Сама понимаешь, кружевное белье тебе пока ни к чему и декольте еще рановато. А потом, – оглянувшись на меня, уже второй час тащившегося за ними с мученическим видом с тремя большими пакетами в руках, добавила она вполголоса, – ему надо, чтобы ты выглядела пай-девочкой, при этом он совершенно спокойно показывает тебе, куда бить ножом, чтобы человек моментально истек кровью, и просит записать в тир. Изумительное получится сочетание.
