Клоун сделал многозначительную паузу.
– А ягненок полетел дальше. Он не зря был умным и надеялся, что дальше кормежка будет гораздо лучше. Так выпьем же (кроме меня, естественно) за то, – провозгласил Клоун, – чтобы сильно умные, направляющиеся за хорошим питанием, пролетали дальше.
– Какая разница, за чем они идут? – возразил Зверь. – Принцип во все времена был один и тот же. Если они работают, служат в армии, платят налоги, мне совершенно не интересно, из каких побуждений они это делают. Уж за хорошую жизнь станут держаться не только руками и ногами, но и зубами. Тут важнее, как мы сумеем воспитать детей. Упустим – получим проблемы со следующим поколением. Так что никаких принятий группами, все дружно ходят на общие детские площадки, в школы и служат вперемежку.
Если кто еще не заметил, мы уже превратились в мини-государство. Кроме разведки, имеем вполне официальную полицию в форме. Что она по-прежнему «Хищники» называется – роли не играет. Министр финансов самопроизвольно завелась, еще и заместителя привела. Оно, конечно, гораздо проще, чем самому разбираться, но без них уже не туды и не сюды. Обе человеки, обе – заметь, твое семейство, одна так вообще твоя жена. Сплошная семейственность. И меня уже подозревают в личных предпочтениях в таком важном деле и в покровительстве людям в ущерб другим видам. Кое-кто уже косится.
– Я им покошусь, – пробурчал я. – Пусть жалобу официальную пишут, мы коллективно рассмотрим и примем меры.
– Военный министр со штабом у меня тоже есть. Не поленился пройти двухлетнее обучение у федералов. Правда, в три приема. Упорно повышал квалификацию – от сержанта к полковнику.
– Это, – пояснил я, – сублимация. Слово такое умное, означающее перенаправление сексуальных увлечений на другие цели. Поскольку неудовлетворенность имеется, реализуется тяга к разрушению – сниманию внутреннего напряжения при помощи разных военных штучек. Чем больше калибр и двигатель, тем сильнее заводит. Пинающий Медведь у нас теперь с академическим военным образованием. Там настоящие специалисты имеются, еще с Земли, не только в местных конфликтах участвовавшие. Ты смотри за ним внимательно, а то больно ему охота показать, на что вверенные подразделения способны. Он уже втихую планы наступления в Междуречье готовит.
– У каждого свои игрушки, – ответил Зверь, – у тебя имеется собственная ремонтная рота с распределением обязанностей. Причем содержание ее ты повесил на Клан, а работают они не только на военных. Взвод по ремонту бронетанковой техники, взвод по ремонту автомобильной техники, взвод по ремонту вооружения… и еще куча разных отделений. Используете при этом «Сварку», «Сверло» и еще множество разных Вещей. Зачем вот «Пленкой» машины обклеиваете?
– А почему нужно разбрасываться дармовой энергией? Собираем в «Накопители», а потом она не хуже брони работает. Надо тебе посмотреть при случае. Пуля из автомата стекло, покрытое «Пленкой», не пробивает. Трещины пойдут, но дырки нет. Нет, если что посерьезнее, не поможет, но и так тоже стоящее улучшение. Борта прикрыть у машины, дополнительная энергия опять же, и веса почти никакого. А смотреть не мешает, она прозрачная.
– Ну, тоже неплохо, – с сомнением сказал Леха.
Главный прогрессор оборотней в последнее время редко имел понятие о том, что творится в мастерских. Что на трех машинах вместо стандартного аккумулятора давно стоят гибридные двигатели собственного производства, хотя и сделанные по земным чертежам, но с улучшенными характеристиками, он не подозревает. У него высокие дипломатические переговоры, а где берется бензин и сколько его уходит на сто километров по бездорожью – Леху давно перестало интересовать. А зря, в большом количестве его можно получить только от людей, что создает проблему, как и с патронами. Надо искать альтернативу, подобное положение просто опасно.
– Все лучше с подобными заскоками, чем в таком виде ходить, – кивая на Летчика-фею, пояснил Зверь.
– Вот чем, интересно, – скандальным тоном завелся тот, – мой вид не устраивает?
– Внимание привлекаешь, – объяснил я, – причем совершенно без необходимости. Кто ни увидит, обязательно рот раскроет.
– Так и задумано, – совершенно спокойно сказал Клоун, как будто не возмущался секунду назад, – чем глупее вид, тем меньше от меня пакости ждут.
Мы с Лехой молча переглянулись.
– Тебе уже идти надо, – сказал мне Клоун, – скоро шесть.
– Иди, – разрешил Зверь. – Потом скажешь точное время, и я своей персоной «освятю» мероприятие. Пусть видят, кто именно порталы делает. Вещички твои посторожу, кошек раздам. Если появится Разрезающая плоть, вручу ей требования, которые вместе писали. Она и так ко мне подкатывалась, но я сделал вид, что это исключительно твоя специализация, а я к этому не имею отношения.
– А с каких пор вдруг имеешь? – настороженно спросил я.
– С тех самых, с каких десять процентов в фонд Клана идут. А то я не знаю, что вы все жулики, так и норовите что не отдать.
– Ну, хочешь, возьми себе десять процентов вырытой для каналов земли, – предлагаю, – вместе с камнями. Потому что, на самом деле, я должен был потребовать оплатить все это из средств Клана.
– Не будь мелочным, – отмахнулся Зверь, – я подозреваю, что ты на планете если не самый богатый, то один из. Эльфов не считаем, фиг их знает, что у них имеется.
«Мелочный, – подумал я недовольно, вставая. – Говорила мне Псица, сделай все официально, нет, хотелось побыстрее».
Глава 11
Остров. Дороги, которые мы выбираем
В стандартном общинном доме, существующем в любой роще, собралась моя молодежь. Это тоже традиция. С определенного возраста щенки превращаются в юношей и девушек. У них появляются собственные интересы и отдельные дела, со своими тайнами, которые не касаются взрослых. Это нормально, оборотни приблизительно одного возраста всегда кучкуются вместе. Они давно знакомы друг с другом, прекрасно знают, что ожидать от товарища, и первые отряды, уходящие в набег, формируются именно из таких старых знакомых, одновременно и родственников. Бывает, потом годами вместе работают, воюют и даже находят себе пару. Девушки хоть и отдельно, но тоже свободно приходят и уходят. У них своя стая, на отдельной половине дома, но четкой границы никогда не было – можно заходить и к соседям. Нередко молодежь устраивает и общие гулянки.
Потому и существует такой дом, чтоб было где собираться. В старых рощах он нередко черный от времени, а у нас пока радует своим видом. Причем расписывать стены собственными художествами – это уже здешнее изобретение, на равнинах это было не принято. Если коллектив решит, что рисунок не соответствует определенному качеству, художника заставят все очистить. Так что абстрактных глупостей не наблюдается. До нас еще не успели добраться искусствоведы, разъясняющие тупым зрителям, чем реализм хуже разных кубизмов. Если уж изображение оскаленной морды, то ночью и испугаться можно – светится. А надписи с ошибками не бывают. Зато они сразу на нескольких языках имеются. Грозные такие: «Посторонним вход воспрещен!» и «Родителям здесь не место!».
