Они переглянулись и улыбнулись друг другу.
– Времени у нас до весны. Обдумайте список необходимого, включая транспорт. За все плачу я. Есть и условия. Найдете что-нибудь – ваше дело, меня не касается, но вы не на раскопки идете, а для обследования местности. Все лишнее побоку, желательно вернуться до холодов с результатом. И без обид – идея и средства мои, значит, все, что находится там, тоже мое. Если что стоящее обнаружите, договоримся отдельно – чтобы никто камень за пазухой не держал. И еще она, – я кивнул на Черепаху, – пойдет с вами, а заодно и Мави. Как разведчику и охраннику в неизвестных местах ей цены нет. Будет необходимость, я постараюсь еще пару человек дать или волков, к примеру. Подумайте, лишними они не будут. Не хотите – как хотите, но Черепаха с Красоткой не обсуждаются.
– А ты не пойдешь? – почесав затылок в очередной раз, спросил Рафик.
– Я не могу, – с досадой отмахнулся. – Нельзя слишком надолго оставлять свое семейство без присмотра. Мне самому гораздо приятнее было бы новые места посмотреть, не думая, кто еще чего выкинет, но нельзя… Ладно, – собирая карту, сказал я, – мы с Рафиком сейчас отправляемся к Борису. Разговоры разговорами, но сначала деньги. А вы…
– Знаешь, – перебила Лена, – я с утра покопалась в своих записях по поводу рейдеров. Семнадцать лет назад ушла большая группа. Несколько десятков человек. Были и женщины. Никто ничего о них больше не слышал. Тебе же нужна легенда?
Я с сомнением посмотрел на внимательно слушающую Черепаху и спросил у Лены:
– И что, можно сказать, что ей шестнадцать? Вообще-то больше лет на десять…
– Не слушайте его, – заявила поспешно Черепаха. – Он ничего не понимает. Надо – будет шестнадцать. – Она похлопала длинными ресницами и глупо улыбнулась, изображая малолетку.
– Ну, на такой возраст она не тянет, – ухмыльнулся Рафик, – но тяжелые условия жизни в глухой дыре и проблемы с меченостью. Запросто может сказать все что угодно – никто не удивится. Здесь считают дату совершеннолетия как раз с этого возраста, так что и эта проблема отсутствует. И кто там был?
– Да даже имена не все имеются. Только Череп, Пончик, Хулиган, Перекошенный, Интель и Волк.
– О! – радостно сказал я. – Самое то. Имя Мария вполне нормально для всех звучит, и дочь Волка – Волкова. Мария Волкова по кличке Черепаха, бегущая по предгорью…
– Можно просто Черепаха, – она засмеялась и, ткнув пальцем в меня, сообщила: – Ты со временем вторым Стариком будешь, даже из покойника пользу извлек.
Лена посмотрела на нее, потом на меня.
– Мы что-то не понимаем…
– Никаких тайн, она из рода Волков. Так что ей понравилось. Вчера нашего Волка увидела и забалдела. Нож покажи, – обращаясь к ней, попросил я. Черепаха достала свой тесак и повернула так, чтобы было видно клеймо – волчья голова. – Любая вещь, в роду сделанная, метится знаком. Вот это, – я показал на пряжку на ремне – знак Клана. Чужак, если не докажет, что имеет право носить вещи с чужим рисунком, очень больно получит по ушам. Это не касается только оружия – трофейного, купленного или подаренного.
– И почему красная ладонь?
– Потому что пять пальцев у всех и кровь одинаково красная. – И видя, что они не поняли, быстро съехав со скользкой темы, где без подробностей об оборотнях не обойтись, продолжил: – Объяснением символики и в чем разница между разными клеймами и знаками я как-нибудь потом займусь. Это на пару дней как минимум. Знаете, – вставая, добавил я, – пообщайтесь тут без меня с Рафиком в чисто женском коллективе. А мы поедем…
Мы въехали в Форт и прямо направились к конторе. Солнце было уже высоко, и между хозяйственными постройками мельтешили люди. Многие здоровались с Рафиком и с любопытством разглядывали меня. Я еще раз порадовался, что переоделся, оставив дома свой наряд от оборотневых модельеров, а Лену попросил заняться Черепахиным внешним видом. И так каждый человек на виду – незачем раздражать подобными дорогими костюмчиками.
Впрочем, старая одежда на меня не налезала. Умом я и раньше понимал, что изрядно накачался физически от этой беспокойной жизни и постоянных тренировок, но когда рубашка лопнула по шву при попытке застегнуться, слегка растерялся. Пришлось доставать какие-то старые Рафиковы тряпки. Он всегда был объемнее меня, и рубаха с брюками вполне подошли, но вид их категорически мне не нравился.
До меня вдруг дошло, что я привык к определенному состоянию и очень высокому качеству вещей, и в последнее время редко задумывался над проблемой отсутствия стиральной машины. Одежда была чистой, еда появлялась на столе бесперебойно. Все это как-то делалось помимо моих указаний, притом, что понятия «слуги» у оборотней не было в принципе, а я принимал происходящее как должное уже давно. Хорошо быть начальником, но теперь еще одна забота появилась – разобраться, кто там такой ловкий возле меня появился. За моей приемной дочкой-волчицей таких талантов не наблюдалась, да и мала она еще.
Мы слезли с коней возле крыльца и привязали их в специально отведенном месте. Тут на меня буквально налетела какая-то девушка с радостным криком. Я осторожно ее отстранил и с удивлением понял, что это Даша. Она выросла за эти годы и выглядела уже не угловатой девочкой, а очень даже симпатичной рыжей девушкой, за которой табунами должны бегать парни. Конопушки, впрочем, сохранились. Живозапах давал чистую радость и что-то еще, чего я понять не мог. Больше всего это походило на удовлетворение хорошо сделанной работой.
– Пойдемте, – сказала она. – Вы ведь к отцу? Я вас проведу.
Рафик за ее спиной удивленно поднял брови. Я пожал плечами. Когда тебе радуются – это приятно, но причин никаких для этого я не помнил. Две встречи, одна из которых на уровне «здравствуй – до свидания», и помню я ее только из-за первой прочитанной мне лекции о жизни на планете.
Она провела нас мимо обсуждающих какие-то свои дела конторских и у двери в конце коридора сказала:
– Подождите здесь, – открыла ее и зашла.
– Столько чувства, – ехидно сказал Рафик, – стоит задуматься. Такая богатая невеста, и база под всю твою банду. Сколько там у тебя этих опасных детишек, которым убить, что высморкаться? Полторы сотни?
– Ей-богу не знаю, откуда такой темперамент. И меньше всего мне сейчас нужны проблемы с ее отцом.
– Заходите, – сказала Даша, – он ждет.
Кабинет местного «олигарха» не страдал роскошью. Кроме стола и стульев в нем ничего не имелось. Стол девственно чист, если не считать монитора компьютера и пепельницы, забитой бычками.
Он поднялся, нависая над нами своей мощной фигурой, блестя голым черепом и скалясь замечательной голливудской улыбкой в тридцать два белых зуба. Живозапах четко доложил, что Борис уверен в себе и опасен, очень опасен. Ко мне он испытывал большой интерес и почему-то ревность. Там еще была масса нюансов, вроде здорового желания заработать и узнать что-то новое, но в целом запах приятен.
– С возвращением, – сказал он, пожимая руку. – Присаживайтесь. С раннего утра уже доложили, что к Безногому прибыли гости. Да еще и не простые, а такие прикинутые, что странно, как вообще доехать сумели. Почему-то я сразу подумал про тебя.
