Теперь все увидели самолеты. Поднялся переполох. Пассажиры начали забиваться в проход. Но немой, растолкав всех, был уже у двери.
Не дожидаясь остановки, Книжник выпрыгнул на ходу, перекатился, ударившись коленом — там что-то треснуло. Неужели перелом? Вроде нет. Поднялся на ноги. И бросился прочь.
Немой следовал за ним, прилично отставая.
Послышались взрывы. Потом оглушительно грохнуло совсем рядом. Сзади полыхнуло жаром. Прошла взрывная волна.
Книжник оглянулся. Автобус горел, накрытый ракетным ударом. Прямо около автобуса лежали несколько тел. Поодаль — еще два. Это были те, кто успел выскочить на ходу, повинуясь не разуму, а инстинкту.
Одно тело зашевелилось и поднялось на колени. Это был немой. Выжил! Радость от того, что спутник жив, нахлынула на Книжника.
Он подошел к своему боевому товарищу, помог встать:
— Ты можешь идти?
Немой кивнул.
— Ты как себя чувствуешь? Как голова?
Немой пожал плечами.
Зашевелилось второе тело — это был старик, тот самый, который говорил про шиитов. Он уселся на землю. Огляделся на пылающий автобус. Вздохнул. И вдруг рассмеялся.
Книжник подошел к нему, протянул руку, помогая подняться на ноги.
Старик стоял, покачиваясь, смотря на автобус, и продолжал смеяться. Потом произнес:
— Третий раз под бомбами. Я жив. А они погибли. Меня Аллах спас.
— Аллах велик и милосерден, — произнес Книжник.
— Он меня спас, — и мужчина опять захохотал.
Книжник шепотом вознес молитву Аллаху, который продолжал защищать своего верного слугу. Потом кивнул старику:
— Прощай, уважаемый.
— Пошли вместе. Аллах и за вас. С такой общей удачей мы дойдем до любого места.
— Нам не по пути, — покачал головой Книжник.
Беглецы пошли вдоль дороги. Немой прихрамывал — давала знать о себе рана, которую он получил в горах. Его покачивало, но в целом держался бодро.
Через пару часов они вышли к большому многолюдному поселку, где собирались найти транспорт и двинуться дальше. Но их планам не суждено было сбыться. Судя по всему, авиаудар был нанесен не зря, в этом районе начались боевые действия, прилетала еще два раза авиация. Понятно, что транспортное сообщение было прервано.
Пришлось пару дней провести в поселке, устроившись за небольшие деньги в дом, использовавшийся как гостиница для приезжавших в городок крестьян, привозивших на продажу плоды своего труда.
Потом обрушилось затишье. Как будто и не было войны. Опять пошли по трассе потоки машин. И беглецам удалось купить места в микроавтобусе, шедшем в нужном направлении.
Уже вечерело, когда они прибыли в Гиджель.
И вот Книжник перешагнул порог чайханы. Нашел хозяина. И произнес вбитый в его сознание гвоздями пароль…
Глава 6
Батлер прекрасно знал, как надо обращаться с агрессивными псами — ни в коем случае нельзя показать свой страх, иначе они на тебя кинутся. Уверенность в своих силах, апломб и высокомерие — за годы работы на Востоке эта маска настолько органично вросла в него, что стала его натурой.
Вот и сейчас он смотрел на своего собеседника чуть брезгливо, самоуверенно, при этом прекрасно осознавая, что стоящая за тем стая способна порвать на куски. Учитывая обострившуюся обстановку, полевой командир Абдулбари вполне мог приказать убить американца, чтобы заработать авторитет и прощение у соратников. И Батлер готов поклясться, что такие мысли гуляли в голове у этого доблестного борца за торжество ислама во всем мире.
Прибыл в это неуютное место резидент ранним утром. И у него сразу голова пошла кругом от людского мельтешения, грязи, вони. Бесконечные ряды палаток, вагончиков, броуновское движение бородатых мужчин, причитания женщин, беготня сопливых чумазых детей. Весь этот табор назывался лагерем беженцев. Будь воля Батлера, он этот канализационный отстой человеческой цивилизации сжег бы напалмом вместе с обитателями. Но он прекрасно понимал, что именно такие лагеря — один из самых эффективных инструментов воздействия на ситуацию в регионе.
Лагерь располагался в пяти километрах от границы с Сирией, и его неустанно показывали по телевидению как живое свидетельство гуманитарной катастрофы и преступлений сирийского режима. Здесь все время толкались телевизионщики, проявляли никчемную активность волонтерские организации.
Вот видеокамера ловит своим пристальным глазом штатных беженцев — смазливых женщин и детей с печальными глазами, которые уже примелькались в медиапространстве. Вот смиренного вида бородач вещает журналистам, как подлые сирийские власти разбомбили его дом вместе с детьми, но он не хочет мстить, он просто хочет, чтобы в Сирии пришли к власти справедливые люди и воцарилась демократия.
Когда посторонние уезжают, начинается колдовство. Будто по мановению волшебной палочки мирные селяне и покорные несчастные жертвы режима извлекают оружие, с которым предпочитают не расставаться, сбрасывают маски и превращаются в тех, кем и являются в реальности, — в жестоких моджахедов. И сам лагерь беженцев сбрасывает магический полог и становится обычным пунктом сортировки террористов. Часть из них прямо отсюда отправляется на войну. Другие — в Европу, которой не помешает небольшая шоковая терапия.
Здесь сконцентрировались тысячи людей. И Батлеру до сей поры весьма успешно удавалось направлять энергию этой массы в нужное русло. Но теперь начинались проблемы. Пошли бурления, причины которых крылись в военных неудачах в Сирии и слишком быстром сокращении поголовья этого фанатичного скота. Вот и стала набирать силу оппозиция командирам, пошли такие разговоры, что американцы и прочие неверные продали воинов ислама, гонят их на убой. Эта пороховая бочка могла взорваться в любой момент. И Абдулбари вполне мог кинуть своим людям голову американца, как кость голодным псам, а там будь что будет. Ведь много на что можно списать этот эксцесс, да потом еще продлить сотрудничество на лучших условиях с тем, кто придет на смену резиденту.
Батлера в эту поездку сопровождали вооруженные до зубов бойцы ЧВК, но начнись что-то серьезное, они не успеют даже дернуться — толпа их растерзает. Поэтому ему было очень неуютно. И разговор с Абдулбари в палатке, заваленной коврами и награбленным барахлом, шел напряженный.
Игра нервов. Эти два человека были и противниками, и союзниками, и заложниками ситуации. В конце концов, они сошлись на ряде взаимных уступок. Абдулбари, чтобы залить недовольство моджахедов, получал приличное увеличение квот на переезд в Европу своих людей. Вскоре они будут в Германии, Бельгии, Норвегии и станут ждать своего часа. В ответ лидер этой человеческой массы пообещал приструнить оппозицию и исправно посылать пушечное мясо на разделочный стол гражданской войны.
Улетал Батлер из лагеря с облегчением. Одну проблему он скинул.
