Занимались мы тем, чем спецназ на боевом задании занимается основное время — ждали. Шла операция. А любая операция — это переплетение множества ниточек, из которых ткется нужный ее инициатору узор. Мы были лишь одной из этих нитей, правда, очень крепкой, превращающейся в удавку. И мы полностью зависели от искусства ткача.
— Вот, кажется, и клиенты, — Князь кивнул на монитор, куда передавалось изображение с установленных в поселке видеокамер.
К длинному глиняному забору подъехал мятый грязный пикап, из которого чинно вылезли два типичных абрека, увешанных оружием, как новогодняя елка игрушками. Они вытащили из машины металлический ящик и скрылись с ним за тяжелыми деревянными воротами. Машину загонять на территорию не стали — видимо, прибыли совсем ненадолго.
— Первая ласточка. Теперь будем ждать остальных, — произнес я.
Ожидание подходило к концу. Тот, кто держал в руке ниточки, видимо, дергал их правильно, потому что пока все минута в минуту укладывалось в предварительный план.
Вторая группа гостей вряд ли заставит себя ждать долго. Еще вчера мы засекли в этом поселке активность, которую можно было оценить как предварительную разведку.
Поселок располагался у трассы, по которой двигались неустанно автомашины, в том числе и гражданские, водители которых давно привыкли к тому, что рядом рвутся снаряды и ведутся боевые действия. Жизнь же не останавливается. Нужно работать, заниматься сельским хозяйством и торговлей. Все же не могут воевать. Кто-то должен просто жить. Но те, кто прибыл вчера на достаточно невзрачных, не бросающихся в глаза легковушках, приглядывались к обстановке, а не просто решили опрокинуть по чашке кофе в местной кофейне.
Мы заметили разведку противника, а она нас нет. Причина простая. Мы имеем обыкновение приходить раньше. Потому что ткач, который ткет этот узор, — он наш. И те, кому суждено на свою голову собраться в этом месте, — это его стежки и петли. А потому они лягут туда, куда положено. Если, конечно, мы не подведем.
— Слушай, Кулибин ты наш, на Горбушке камеры стырил? Все мутно, — сетовал Князь, пялясь в монитор.
Камеры были мелкие, практически незаметные, зато со слабеньким разрешением. Но в целом они картину происходящего передавали. А микрофоны улавливали звуки.
— Гуманитарная помощь, — хмыкнул Рад. — Из деталей со свалки.
— Оно и видно, — кивнул Князь. — Точнее, ни шиша не видно.
— Поднимите мне веки — в таком случае говаривал Вий.
Эти двое все время пикировались, устраивая цирк и балаган. Эта привычка у них неистребима. Даже в самых критических ситуациях они находили повод ввернуть шуточку-прибауточку и поддеть друг друга.
— Ты смотри, какие люди! — воскликнул Князь.
Одна из камер скинула изображение кавалькады тачанок — пикапов, джипов, украшенных пулеметами, которые лихо ворвались в поселок, едва не снеся единственную пальму рядом с арыком.
— А вот еще шайка-лейка! — продолжил Князь.
Еще несколько машин во главе с грузовым «МАЗом» заехали с другого конца поселка, взяв его в клещи. И на всей скорости рванули к огороженному глухим забором дому. Из машин посыпались боевики. Народу было столько, что можно перетряхнуть весь населенный пункт.
Изображение исправно приходило на монитор. Значит, никакие глушилки и средства РЭБ не использовались. Уже хорошо. Мы находились вне зоны визуального контакта, поэтому наши глаза — это видеокамеры.
Банда была до вульгарности обыкновенная — разношерстно одетые, увешанные оружием моджахеды, почти у всех за поясами тесаки, означавшие принадлежность к касте воинов. Действовали они слаженно. Быстро заняли огневые позиции. Отсекли возможные пути отхода врага. Расставили по поселку наблюдателей, если беглецы решат смыться по подземному ходу.
— Началось, — произнес я.
Грузовик «МАЗ» с разгону массивным бампером протаранил ворота и ворвался на территорию. В пролом рванула штурмовая группа, подгоняемая неизменным «Аллах акбар!». Застрекотали очереди. Басмачи били по окнам, чтобы не дать оборонявшимся в доме людям высунуться. Но из дома все же дали несколько очередей, и какой-то раненый моджахед истошно взвыл.
Камера, установленная нами на водокачке, давала возможность видеть, что творится во дворе. Басмачи рассредоточились по участку, укрываясь за строениями, грудами досок и уходя из сектора обстрела.
Один из моджахедов заголосил, призывая обороняющихся к переговорам. Предложение было щедрое — понятно, что защитники дома долго не продержатся. Похоже, нападавшим нужны были пленные.
— Вот и конец кино, — прокомментировал Князь. — Они сдадутся.
— Это какая-то короткометражка получается, — хмыкнул Рад.
— А ты, молодой, что, любитель эпических баталий?
— Ага. «Война и мир» рулит.
Я обратил внимание на статную фигуру рядом с пятнистым бронированным «Хаммером», затормозившим поодаль, вне зоны огня. Человек был экипирован в песочный камуфляж, с израильским автоматом «узи» на плече, в темных очках. Держался высокомерно, несуетливо.
— Вон, похоже, и куратор, — ткнул я пальцем в экран.
Рад, насколько мог, увеличил изображение. Хоть разрешение было не ахти, но мне показалось, что я узнал этого человека — по осанке, манере держаться, особенностям фигуры. Мы периодически просматривали имеющиеся изображения и описания наших противников, которые удалось добыть. И я готов был голову дать на отсечение, что этот тип фигурировал среди советников одной из антиправительственных сирийских группировок и работал на ЦРУ.
Значит, хозяева сами решили пожаловать. Не доверили операцию своим рабам. Выходит, мы сумели чем-то очень сильно заинтересовать их.
Эх, зря ты сюда приехал, американец. Очень даже зря.
Комбинация, которую мы разыгрывали, относилась к классике контрразведывательной деятельности, разыгрывалась со времен царя Гороха и практически всегда приводила к успеху.
Схема простая. Предположим, стало известно, что в твоих рядах предатель. Даже удалось очертить круг лиц, где его надлежит искать. Но как его взять за жабры? Как заставить проявиться? Тут нужно учитывать, что предатель устроился рядом с тобой ради того, чтобы сдавать врагу твои секреты и тайны. Вот ты и кидаешь наживку. Каждому из подозреваемых скармливаешь ненароком какую-то свою информацию, которую он обязательно сольет кураторам. А потом смотришь, на какую из обманок последовала реакция. Например, одному подозреваемому сообщаешь, что в ставке Гитлера советский шпион Ганс. Другому, что шпионом является Мюллер. И отслеживаешь, кого из них арестуют и потащат в пыточную. И сразу все становится ясно. Все эти игры профессионалам прекрасно известны. Но не играть в них нельзя, потому что они и являются сутью работы спецслужб. Тут важны два момента. Первое — информация должна быть такая, на которую противник обязан отреагировать немедленно. И второе условие — ты должен иметь возможность проконтролировать, клюнет ли противник на заброшенную наживку. Вот таким контролем мы и занимались.
