Американцам толкнули информацию, что сирийские спецслужбы завладели чем-то очень важным, и агенты будут в такое-то время в таком-то месте — а именно в этом поселке и в этом доме. Думаю, было заброшено несколько таких наживок. То есть в это же время такие же ребята, как мы, сидят в убежище и смотрят, приедут ли за их подопечными басмачи на джипах. Ну что ж, приехали за нашими. Значит, предатель вычислен. И я ему не завидую…
Между тем на штурмуемой территории опять поднялся гвалт и крик. Потом из дома вышли трое — хозяин и двое его гостей. Все они были агентами сирийской контрразведки.
Эх, ребята-союзники. Не повезло вам. Использовали вас втемную. Вы, наверное, честно служили. Но такова судьба — стать разменной монетой. И с этим уже ничего не поделаешь.
Душманы вывели пленных за забор. Сбили с ног. Подубасили ногами некоторое время — азартно, с кряканьем и победным визгом. Окровавленных подняли.
Американец важно, с интересом наблюдал за экзекуцией.
Ну что же, пора.
Я нажал на кнопку дистанционной взрывной машинки.
Послышался грохот. Ощутимо тряхнуло пол.
На взрывчатку мы не поскупились.
Камера мигнула, но не выключилась. Было видно, как плеснуло пламя, поднялась пыль. А потом — как корчатся раненые, мешками лежат убитые. Микрофон улавливал крики, вопли отчаянья.
Эх, ребята сирийские контрразведчики. Прощайте. Надеюсь, вы попадете в свой рай. А американец и его прихвостни без остановок проследуют к чертям в ад.
Ну а нам пора уходить.
У нас заключительный этап — эвакуация. И это уж никак не время расслабляться…
Глава 6
Подполковник Арсений Сотников немножко припозднился с обедом. Когда добрался до столовой, представляющей собой огромный белый шатер, столпотворения и очередей у лотков раздачи там уже не было. Только доедали свои порции несколько групп авиатехников в бежевых брюках и футболках без знаков различия да о чем-то азартно спорили в углу десантники из Новороссийской десантно-штурмовой дивизии.
На раздаче девушки в белой спецодежде и поварских колпаках щедро наложили подполковнику заказанные блюда. Повара офицерской столовой сегодня превзошли сами себя и устроили обед в сирийском стиле — фаршированные баклажаны, острое мясо, лепешки. Вообще, кормили на базе очень неплохо — и офицеров, и рядовых. Дистрофия не грозила никому. Но больше однообразно — гречка, тушенка, щи, компоты. Так что такие редкие гастрономические эксперименты украшали жизнь.
Сотников уселся в плетеное пластмассовое кресло за пустующий четырехместный стол между технарями и десантниками и принялся за трапезу. Едва он завернул мясо в лепешку и отхватил большой кусок, забив рот, как сзади послышался знакомый и прилично поднадоевший ему голос:
— К тебе можно?
Голос принадлежал майору Алентову — статному, немножко обрюзгшему, с квадратной челюстью, напоминавшему римского патриция.
— Присаживайся, — проглотив кусок, приветливо произнес Сотников. — Гостем будешь.
— Коллеги должны вместе держаться, — широко улыбнулся Алентов. Он все время улыбался, как американец — так же тупо и неискренне, и всех более-менее влиятельных сослуживцев бесцеремонно пытался зазвать себе в друзья.
Карьерист, плейбой, майор вообще неизвестно как попал в разведку — ему бы по ночным клубам тусить. Но определенное честолюбие в нем было, он мечтал о доблестях, о подвигах, о славе. Но чтобы только все пришло легко, без лишнего напряжения.
Сотников, старый, потертый жизнью барбос, конечно, плейбоя за коллегу не считал, а держал за клоуна с папашей-генералом за спиной. Но это же обстоятельство заставляло держаться с майором как можно более дружелюбно. У клоуна из генеральской семьи гораздо больше шансов стать генералом, чем у работяги из деревни, пускай тот будет хоть семи пядей во лбу. Не ровен час, Алентов в один прекрасный момент обгонит его в должностях, звездах и будет приглашать к себе на совещание с отчетом о проделанной работе.
— Как в Москву слетал? — поинтересовался Сотников.
— Ох, Москва. Там жизнь, — мечтательно произнес плейбой, два дня назад вернувшийся из столицы. — Но здесь работа. Любимая.
— Ну да, — кивнул Сотников, давя нещадно нотки язвительности.
— Мы здесь делаем историю, Арсений, — пафосно изрек Алентов.
Сотников кинул на него внимательный взгляд. А может, он действительно в этом уверен и искренен? Эх, где она, карательная психиатрия?
— Главное, чтобы история не сделала нас, — буркнул в ответ подполковник, сворачивая новую лепешку.
Алентов весь светился, говорил о судьбах мира. Это могло означать лишь одно — он поймал-таки долгожданную оперативную удачу.
— Нет, историю сейчас делаем мы, — отчеканил Алентов достаточно громко, даже не задумываясь о том, что его могут услышать посторонние, уже начинавшие коситься в их сторону. — Может быть, даже я.
— Даже так?
— А что? Скоро устроим американцам кузькину мать.
— Вдарим по красной кнопке, и весь мир в труху? — хмыкнул Сотников.
— Да, будет бомба. Только не ядерная, а информационная.
— Хорош песни петь, — как можно пренебрежительнее отмахнулся Сотников, по опыту зная, что собеседник не выдержит и что-нибудь важное сболтнет.
— Ждем из Эль Хруба сирийскую группу. Надеюсь, с грузом, — Алентов демонстративно посмотрел на часы.
Ну, вот и сложился пазл. С самого начала Сотников ощущал, что что-то не так в цепи последних событий. Какое счастье, что Алентов никогда за языком не следил.
Когда служишь в разведке и сознательно идешь на предательство, то знаешь, что рано или поздно придется уходить. Лучше, конечно, рано, потому что припозднившиеся в этих играх теряют не время, а жизнь. И вот час настал.
Судя по всему, российская разведка получила сведения об утечках информации из военной группировки РФ в Сирии. И ее решили отработать старым способом — на живца. Сотникову подбросили информацию. Он передал ее. И угодил в капкан.
Подполковник посмотрел на часы. Сколько, интересно, у него времени? Вскоре моджахеды по наводке американцев возьмут сирийских агентов. Какая-нибудь спецгруппа проконтролирует этот момент и сбросит сообщение в штаб. После чего Сотникова арестуют. Даже ни в какие игры играть с ним не будут. Просто запрут в камеру и начнут работать. А как работают в конторе с предателями, он знал не понаслышке.
Но Алентов хорош! Проговорился. Распирает его от чувства собственного величия. Все самые потаенные государственные секреты и тайны обязательно натолкнутся на пафосного трепача. Это закон природы. Сидит генеральское дитя, компот хлебает и даже не понимает, что только что сотворил.
— Спасибо, — Сотников поднялся, похлопал коллегу по плечу.
