После того как участники просматривали фотографии различных заданий, возрастала вероятность того, что они решат, будто действительно их выполняли, даже несмотря на то, что организаторы эксперимента никак на это не намекали, – участники думали, что выполняли какое-то действие, просто потому, что видели его на фотографии. Если участник видел изображение выполненного задания, вероятность того, что он ошибочно решит, будто выполнял его, возрастала в четыре раза.
Этот эффект распространяется и на более сложный личный опыт. Исследование, проведенное в 2008 г. Аланом Брауном из Южного методистского университета и Элизабет Марш из Университета Дьюка
[177], продемонстрировало, что, если показать человеку фотографию определенного места, увеличивается вероятность того, что через неделю или две он ошибочно расскажет, что был там. Участники чаще начинали думать, что бывали в изображенных на фотографиях местах, если в этих локациях не было ничего примечательного. Так как в ходе этого исследования изучались воспоминания об экскурсии по разным уголкам университетского кампуса, организаторы использовали изображения мест, которые есть в любом университетском кампусе, в том числе аудиторий, библиотек и дворов. На более необычных фотографиях были изображены статуи, произведения искусства или здания с декоративной отделкой. Во время опроса 87 % участников заявили, что были как минимум в одном из обыденных мест, изображенных на фотографиях, и 62 % – что они были хотя бы в одном из необычных мест. Ни на одной из использованных фотографий не были изображены уголки университета, где на самом деле были опрашиваемые студенты. Это были фотографии совершенно другого кампуса, поэтому студенты не могли увидеть эти места во время экскурсии. Полученные результаты можно объяснить тем, что нам легче представить и поверить, что мы посещали место, которое выглядит обыденно, поскольку мы можем основываться на имеющихся у нас воспоминаниях о посещении похожих мест, ошибочно принимая их за посещение локаций, изображенных на фото.
Неудивительно, что проблема усугубляется, когда исследователи подделывают изображения или намеренно дезинформируют участников, говоря им, что они делали то, чего они в действительности не совершали. В 2002 г. Кимберли Уэйд и Мариан Гэри из Университета королевы Виктории в Веллингтоне вместе с коллегами Доном Ридом и Стивеном Линдсеем из Викторианского университета провели исследование
[178], которое показало, что каждый второй участник эксперимента способен вспомнить детали полета на воздушном шаре – события, которого с ним никогда не случалось, – если ему покажут сфабрикованную на компьютере фотографию, на которой он якобы запечатлен в корзине воздушного шара, и попросят вспомнить упомянутое событие.
Другое исследование, проведенное в 2004 г. Стивеном Линдсеем и его коллегами из Викторианского университета
[179], показало, что даже редактировать фотографии не обязательно. Ученые попросили половину участников вспомнить три события, пережитые в детстве, в то время как остальные делали то же самое, но глядя на реальные изображения своих бывших одноклассников. Затем участников просили вспомнить упомянутые события. Два из них имели место в реальной жизни (информацию о них заранее предоставили родители участников), а третье событие никогда не происходило – оно было выдумано организаторами эксперимента.
Из тех, кого просто попросили рассказать о выдуманном событии, 45 % описали ложные воспоминания, а из тех, кого просили представить произошедшее, глядя на подлинную фотографию бывшего одноклассника, целых 78,2 % сформировали ложные воспоминания. Другими словами, если участнику, который пытался представить себе выдуманное событие, показывали фотографию, возрастала вероятность того, что он вспомнит то, чего никогда не было. Эти настоящие фотографии служили основой, которую участники могли использовать для создания ложных воспоминаний, и те казались им более реалистичными.
Похоже, фотографии часто сбивают с толку нашу память, особенно когда при этом нас намеренно дезинформируют. Судя по всему, одна из причин, по которым это происходит, похожа на ту, что вызывает эффект вербального затемнения. Глядя на фотографию, мы создаем новое воспоминание об изображенном на нем событии, которое может перемешаться с воспоминанием о том, как все происходило (или не происходило) на самом деле. Позднее, думая об этом событии, мы, возможно, не сможем различить воспоминания об увиденном на фотографии и о произошедшем в реальности, мы даже можем полностью подменить сохранившийся визуальный образ. Наши воспоминания – как эмоциональные, так и обыденные, как вербальные, так и визуальные, – очень легко подделать.
Дебрифинг стресса критических ситуаций
Учитывая все вышесказанное, как следует поступать, когда человек переживает крайне стрессовые события? Давайте подумаем. Что следует делать, если человек только что пережил крушение поезда или стал свидетелем теракта? В таких случаях мы часто не уверены, как стоит поступить, – мы хотим выразить свою поддержку, но боимся причинить этому человеку дополнительные страдания, заставляя его заново переживать болезненные воспоминания.
Специалисты, работающие с людьми, пострадавшими от подобных трагедий, могут использовать метод под названием «дебрифинг стресса критических ситуаций», чтобы помочь человеку пережить тяжелое событие. Эта процедура была впервые опробована в 1983 г. исследователем Джефри Митчеллом из Мэрилендского университета
[180], и ее часто называют первой психологической помощью. Это поэтапная процедура, которую проводят психологи, прошедшие специальную подготовку по оказанию помощи в кризисной ситуации. Сам по себе этот метод довольно прост и основан на представлении о том, что человек, недавно переживший крайне эмоциональное событие, испытывает необходимость в том, чтобы поделиться с кем-нибудь своими переживаниями. Во время так называемой стадии отдачи человек пытается внутренне осознать, что с ним случилось, и начинает искать людей, которым довелось пройти через похожие испытания.
Для проведения дебрифинга стресса критических ситуаций пострадавших собирают в группы из нескольких человек спустя 24–72 часа после случившегося. Каждому предлагают поделиться своей версией произошедшего. Цель дебрифинга – дать человеку возможность перейти от пересказа сухих фактов, от как можно менее детального пересказа событий к подробному описанию того, о чем он думал во время кризисной ситуации. Это постепенный процесс, которым руководит обученный специалист и в ходе которого раскрываются детали и последствия произошедшего. Участников также просят сфокусироваться на собственных реакциях и симптомах, им могут задать вопросы следующего характера: «Что в произошедшем вы бы назвали самым болезненным лично для вас?» В конце участникам рассказывают, как люди, оказавшиеся в похожей ситуации, обычно находят способ оправиться от пережитого опыта. Дебрифинг выглядит как продуманный способ помощи, и, разумеется, используется из лучших побуждений. Однако я вынуждена сказать, что категорически не согласна с особенностями проведения этой процедуры от начала и до конца. Очевидно, что ее придумал человек, не имеющий отношения к изучению памяти. Начнем с того, что восстановление событий в группе создает идеальные условия для смешения воспоминаний разных людей – хорошо это или плохо. Из-за эффекта вербального затемнения как наши собственные, так и чужие описания произошедшего могут стать постоянной частью наших воспоминаний об этом событии. Каждое новое описание, услышанное от другого человека, способно изменить наши собственные воспоминания.
