– Магистр, я…
– Молчи лучше, все равно нормальных объяснений не сможешь придумать. А я попробую воспринимать твое молчание как осознание вины. Боги, за что мне это все?
– Я правда не думал…
– Вот в этом и есть проблема. Вы вообще никто не хотите думать. Одни девки, драки и выпивка на уме.
– Магистр!
– Так, быстро говори, что произошло на Калгаре, и я попытаюсь уговорить себя не злиться.
Вздохнув, Сайдар коротко все изложил. Пришлось сказать и про Лайзу, и про ее просьбу.
– А я-то думал, куда она делась, – помрачнел Джэтен. – Говоришь, воплотил по ее просьбе? И где она?
– Это важно? – прищурился Сай.
– Нет. Свободен.
Магистр устало откинулся в кресле и прикрыл глаза. В какой-то момент Раяр ощутил чувство вины. Он не знал, какие отношения связывали Лайзу и Джэтена, но, судя по реакции на ее смерть, чужими они не были.
– Магистр, приношу свои извинения.
– Раяр, ты свободен, – не открывая глаз, обронил Джэтен.
Саю ничего не оставалось, как выйти и прикрыть за собой дверь.
Я сумела уговорить Сайдара отпустить меня, хотя меньше всего на свете хотела этого. Да, именно так: я отчаянно желала никогда не расставаться с ним, причем мне было все равно, чем закончатся наши отношения. То, что я испытывала, просто находясь рядом, было волшебством, а про прикосновения и поцелуи вообще можно было не говорить, они сводили с ума. Я сгорала в чувстве, которого никогда не знала раньше. Точнее, все, что я раньше принимала за любовь, оказалось настолько бледным подобием происходящего сейчас, что из памяти стерлись лица всех остальных, и даже того, в кого я когда-то была, как мне казалось, влюблена…
Возможно, я вновь обманывалась и внушала себе несбыточную надежду, но мне было плевать на это. Имело значение только то, что происходило сейчас. И даже если ничего не получится, оно того стоило.
Мечтательная улыбка не сходила с моих губ, да и сами они, припухшие, хранившие вкус поцелуев Сайдара, словно не принадлежали мне. Впрочем, так оно и было на самом деле. Я готова была отдать себя Саю как по частям, так и целиком и полностью.
Пока мы были на скале, незаметно наступил вечер. Заходящее солнце не только принесло всполохи пламени на небо, но и умиротворение в сердце. Чувствуя себя самой счастливой во всем мире, я неторопливо шла на ковер к магистру. Постоянно останавливалась, касалась рта и, наверное, глупо улыбалась. И мне было все равно, что скажет Джэтен, будет ли он хвалить меня или ругать. Все казалось неважным…
Подарок Сая кружил вокруг меня огненной вспышкой, радостно щебеча и то и дело садясь на плечо. От птички шло тепло и радость. Огонек… Точно. Так и назову ее.
Несколько раз я вытягивала руку, и птица сразу садилась на нее. Погладив пальцем кроху и взъерошив красные перышки, я пыталась понять, о какой защите говорил Сайдар. Но об этом я спрошу как-нибудь потом, если снова не забуду про все, едва увижу его.
– Ты чего такая довольная?
Голос Маркеса, заступившего мне дорогу, заставил меня резко остановиться посреди коридора, метрах в десяти от двери в деканат.
– Завела себе фамильяра? – нахмурился он, показывая на Огонька. – Откуда? Это же огненная стихия!
– Отстань, – добродушно попросила я, пытаясь обойти.
– Постой, – Эмир снова преградил путь и протянул руку.
Но стоило ему только коснуться плеча, как птичка накинулась на него, громко чирикая и целясь в лицо.
Маркес отшатнулся от неожиданности и растерянно посмотрел на меня. Но стоило ему отойти на метр, как Огонек как ни в чем не бывало села мне на плечо. Пару минут парень пристально рассматривал птичку, а затем на его лице появилось такое изумленное выражение, что я нахмурилась, ожидая неприятностей.
– Крошка, это ведь не то, о чем я думаю?
– Прости, но в твоих мыслях можно ноги переломать, – заметила я. – Понятия не имею, о чем ты ду…
– Майя, – перебил меня Эмир, став непривычно серьезным, – скажи, это Раяр тебе ее подарил? Чувствую его магию…
– А если и он? – с вызовом ответила я.
– Пойдем-ка. – Маркес схватил меня за руку и потащил за собой, отмахиваясь второй рукой от атакующей со всех сторон птички.
– Отпусти!
– Не ори. Сейчас все расскажу, но не перед деканатом.
Приняв обоснованность просьбы, я замолчала и позволила отвести себя к лестничной площадке. На наше счастье, учитывая позднее время, тут никого не было, но Маркес все равно понизил голос, вынуждая меня приблизиться.
– Я знаю, ты считаешь, что я тебя терпеть не могу, да и с Раяром мы не всегда ладим, – начал он, предугадывая слова, что рвались у меня. – Но наши разборки касаются только нас двоих, и Сая я считаю другом. Короче, что хочу сказать… Не стоит так демонстрировать его подарки. В прошлом году Сайдара едва не осудили, потому что он показал свое слабое место, куда не замедлили ударить. Спасло только чудо… С ним никто не рискнет связаться в открытую, но это не значит, что его завистники и недоброжелатели успокоились.
Речь Эмира была сбивчивой, он постоянно оглядывался по сторонам, следя, чтобы не оказалось свидетелей нашего разговора, и я не понимала, зачем он все мне это рассказывает.
– Но даже Селесте он не дарил ничего такого. Понимаешь?
– Нет.
– Вроде умная, а тупишь, – поморщился парень. – Драгоценности, одежда, цветы, сладости и прочая фигня… Сай никогда не обижал девушек, с которыми встречался. Но он никому, слышишь, никому не делал таких подарков.
– Эмир, я сейчас тебя ударю, если нормально не объяснишь.
– Раяр впервые за все то время, что я его знаю, сделал девушке подарок собственными руками, – медленно сказал Маркес, пристально посмотрев на меня.
Осознав услышанное, я потупилась и, кажется, покраснела, если судить по тому, как прилила кровь к лицу. Значит, для Сая это не просто увлечение?
На душе стало тепло и спокойно, а мир приобрел новые краски.
– Спасибо тебе.
Подняв руку, чтобы Огонек перебралась на палец, я быстро поцеловала птичку. Достав коробку, открыла крышку и улыбнулась, извиняясь. Но маленькое пламенное чудо все поняла правильно, мгновенно запрыгнула внутрь, сложила крылья и прижала голову.
– Прости…
Аккуратно закрыв крышку, я осторожно убрала коробочку в карман куртки.
– Так будет лучше, – тихо сказал Маркес.
– Я поняла тебя. Спасибо, что все рассказал. Для меня это очень важно.
– Только вот не надо на меня смотреть таким преданным взглядом, – в привычной хамоватой манере заявил Эмир. – Между нами ничего не меняется. Говорю раз и навсегда, я сильнейший воздушник в универе. Тебе стоит это признать, и тогда, возможно, мы сможем нормально общаться.
