– Во, Тонь, видала! – окликнула ее Марина. – Еще один любитель легкой жизни. Нет чтобы самому мальчишку свозить, так он сбагрит его завтра на мать, а сам...
Договорить она не успела – со своего лотка взревел на весь рынок Губарев.
– Слышь, ты! Архипова! – вызверился он на Тоню. – Ты, блин, мне такой куш сорвала! Ты... Эх, если б не твой братец-мент, я б тебя... Так и знай – еще раз вякнешь, возьму ведро воды и на все твои порошки хлестану!
– Я те хлестану! – взорвалась Марина. Противного Губарева она тоже не любила. – Я сейчас вот твою же хлопушку возьму да шарахну!
И она даже побежала за этой хлопушкой, но Толька быстро ухватил Марину за руку и завизжал почти бабьим голосом.
– Что ж такое-то, а? Никакой индивидуальной трудовой деятельности не дают развернуть! Граждане! Вы погляньте, чего творится! Покупайте игрушки! Помогите отечественному торговому работнику! Недорого! Подходите! Покупайте! Спасите от завистников!
Люди покупать не отваживались. Но останавливались охотно.
– Марин, да ну его, в самом деле... – оттащила от Тольки подругу Тоня. – И вообще – поехали домой, никакой торговли...
Домой Тоня попала не сразу – еще зашла за продуктами и только потом, пыхтя и перекладывая пакеты из одной руки в другую, добралась до квартиры.
Дома никого не было. Оно и понятно – Аришка на своих танцах, Генаша на своих. Да это и хорошо: Тоня успеет ужин сготовить, грязные вещи в машинку побросать и хоть немного прибраться, чтобы не спотыкаться о стаканы да тарелки на полу, – ох, и до чего ж Генаша любит обедать в гостиной!
К тому времени, когда заявилась Аришка, у Тони уже томились в духовке фаршированные перцы, в холодильнике стоял салат из крабовых палочек, а на плите доходил рассольник.
– Ой, как ты вовремя... – залучилась радостью мать. – Беги. Мой руки и за стол.
– Мам! Ты только послушай! – расстроенно хныкнула Аришка, швырнув сумку в прихожей. – Эта Лахудра Петровна...
– Ариша, нельзя так, – спокойно поправила дочь Тоня. – Твою учительницу танцев зовут Лаура Петровна, она ж не виновата, что ее так назвали.
– Да? А в том, что она меня поедом ест, кто виноват?! – скривилась девчонка. – Значит, я, как дура, на все репетиции! Скачу там, как жеребец, а сегодня выясняется, что меня включили не в семь танцев, как всех, а только в один! И на фига, спрашивается, я там столько надрывалась?!
– Погоди-ка... – нахмурилась Тоня. – Это как же – в один? Мы ж за все семь, нет, за пять танцев заплатили! Точно – за пять, я хорошо помню, у меня и квитанции... Может быть, ты что-то не так поняла?
– Ну как не так-то?! На входе в студию список висит! И там я только в одном танце!
Тоня решительно поднялась и направилась к телефону. Через минуту она уже вежливо говорила в трубку:
– Лаура Петровна, вы что-то просмотрели. Отчего же так вышло? Мы... да-да, это мама Ариши говорит. Мы оплатили пять танцев. А нас взяли только на один... И что? Ариша тогда сможет танцевать? Неизвестно? Хорошо, я завтра буду.
Она прошла на кухню и недоуменно пожала плечами:
– Ничего не понимаю... просит завтра прийти к вам на занятия. Ариша, я тебя сейчас спокойно спрашиваю – ты ничего там не взорвала?
– Мама! – возмущенно вытаращилась Аришка. – Ну когда я взрывала-то?! Это ж в третьем классе было!
– А... а случайно никого не била? Может, тебя кто-нибудь обидел, а ты не заметила и того... довела ребенка до больницы? – осторожно поинтересовалась мать.
– Нет! – гордо тряхнула гривой Аришка. – Я такие мелочи не упускаю. И потом, мне, конечно, иногда хочется треснуть кое-кого, но... я всегда помню, что девушки себя так не ведут. Я, мам, вообще, у нас в студии самая нежная и удивительная!
Мать, вздохнув, с сомнением посмотрела на дочь, но спорить не стала – завтра все выяснится.
Входная дверь отворилась, и в дом влетел Генаша, а следом за ним впорхнула Лала.
– Антоха! – закричал муж с порога. – Быстро корми нас с Лалой! А то мы так сегодня взмокли, что сейчас с голоду помрем. Вот так рухнем и помрем. Правда ж, Лал?
– Нет слова «помрем», Геннадий. Есть слово «скончаемся», – усмехнулась Лала. – Антоха, а чем ты нас будешь кормить?
– Да чем хотите! – засуетилась возле плиты Тоня, которая давно откликалась на «Антоху». Считалось, что это ее муж называет нежно и с любовью. – У меня и рассольник, и перец фаршированный, и салат. Гена, а у нас опять с Аришкой проблемы...
– Неужели замуж собралась? – весело фыркнула Лала. – Ой, не могу! Всем мужей подавай! И эта коробочка туда же!
– Ну что ты говоришь, какое там замуж... – замахала руками Тоня и снова обернулась к мужу. – Гена, у Аришки опять на танцах... ее берут только на один, а мы заплатили...
– Вот что я тебе скажу, Архипова, – сердито прервала ее Лала. – Если не замуж, то другие проблемы ты и сама можешь решить. Тебе ж говорят: мы наскакались – себя не чувствуем, а Геннадию завтра, между прочим, еще на работе надо отметиться! А ты ничего не хочешь понимать, со всякими глупостями пристаешь!
– Спасибо, Лалочка... – благодарно улыбнулся Геннадий и спохватился: – Да ты ешь, ешь! Чего ж ты?
Лалочка сморщила маленькую, как у обезьянки, мордашку и вздохнула:
– Что тут есть-то? Рассольник я не люблю, там вареные огурцы. Перцы... На ночь? Фи! А салат... Архипова, чего ты там накромсала? Ну я так и думала – опять бурду из «Сельской кулинарии»! И когда ты научишься изыскам?
– В самом деле? – осерчал и супруг. – Из-за тебя никогда в богему не вылезешь!
Антонина захлопала глазами и попыталась оправдаться:
– Генаша, но ты же любишь рассольник... и перцы. И Аришка меня просила их приготовить.
– Аришка! Вот откармливаешь ее, как утку рождественскую, а потом воешь, что у нее ничего с танцами не клеится! – строго проговорил глава семейства. – Куда в вас лезет-то? Вон у самой уже килограммы складывать некуда – во все стороны прут, и дочь туда же! Поросята какие-то, честное слово! Посмотрите на Лалу! Картинка, а не женщина! С такой всякий мужик за счастье сочтет...
– Спасибо, Геннадий. Не стоит... – скромно потупилась партнерша по танцам и смиренно опустила глазки.
За дочь Тоня обиделась. Она с мужем сегодня же поговорит, что нельзя на девочку так при посторонних. Только эти самые «посторонние» пусть сначала домой отправятся. Отношения выяснять надо один на один.
Аришка сидела тут же и, сопя, доедала салат.
– Ешь, Ариша, и иди, тебе еще уроки делать... – негромко напомнила мать, но отец услышал.
– Вот! – вскочил он из-за стола. – Кормишь ее на убой, а потом девку ни на один танец не берут!
– На один меня как раз и берут! А на остальные... не из-за веса вовсе! – не выдержала Аришка. – Лахудра злится из-за того, что за мной ее сын ухлестывает, понятно?! Васька! А она не хочет, чтобы он со мной дружил, потому что за Васькой Нинка бегает, у которой отец владелец стоянки. Нинка Лахудре дорогую косметику таскает и другие подарки! А я ничего не таскаю. Потому что мой папочка всего-навсего слесарь!
