Брис ходил по пушистому ковру кабинета взад и вперед. Он нервничал, а я, присмотревшись к его лицу, только тут заметил на нем следы бессонной ночи.
– Ты плохо спал, Брис?
– Плохо, Максим, и пусть меня проглотит кашалот!
– Что терзало тебя? – спросил я. – Откройся, и вместе покумекаем…
– А ты не понял? Эх, Максим, ведь и мой прыжок на твой звонок, и сегодняшнее грядущее расставание имеют общий корень – я снова буду один… Один! Черт бы тебя подрал, мой недогадливый друг!
На Бриса было больно смотреть. Мы ведь с ним по сути своей старики, только, часто смотрясь в зеркало, не замечаем этого. А Брис прямо за эту ночь осунулся, постарел, что ли.
Не хотел я раньше времени раскрывать свою очередную задумку-эссе. Думал даже не говорить Брису о ней. Но я не имел права не поставить его в известность о взрывоопасном предложении, которое прозвучит из моих уст.
А пока я сказал:
– Давай сделаем перекур, чтобы переосмыслить плохое и дать выход на сцену хорошему… Доверься мне, и ты услышишь новость, которая тебя взбодрит! Или пусть нас твой кашалот слопает вместе, черт нас подери!
Было решено: после обеда – общий сбор в кают-компании, то бишь – в кабинете Бриса.
Брис, как мне показалось, ухватился за это предложение как за соломинку. Но только кивнул в знак согласия. А через полчаса, когда уже все встали и готовы были завтракать, Брис объявил, веселым и бодрым голосом:
– Наш ученый секретарь собирает нас на последнее, возможно, заседание клуба… Все – в кают-компанию после полуденной сиесты… В пять вечера…
…Начал я с того, что на экране со сменной бумагой фломастером вывел результаты нашего референдума – всего шесть групп цифр.
– Итак, при ответе на вопрос…
И я перечислил вопросы и рейтинги их в нашей среде любителей Атлантиды, а именно:
«Платон располагал сведениями об атл. Атл.?» – мы имеем соотношение «да» и «может быть» 4:2.
Для случая «Платон описал частично атл. Атл.?» – 6:0.
И наконец, «Платон описал критскую цивилизацию, назвав ее Атлантидой и привнеся сведения об атл. Атл?» – 6:0.
– Получается, что мы все пришли к общему выводу! – торжественно заявил Брис. – Счет 6:0 в пользу смеси…
Пришлось расшифровывать наш сленг и детям, и Елене:
– Это наше собственное блюдо – смесь. И вытекает оно из третьего вопроса – Платон описал свою Атлантиду в Средиземном море и включил в нее известные ему сведения об Атлантиде в Атлантическом океане, – заметил я.
А дети радостно воскликнули:
– Папа ушел искать Атлантиду одну, а вы нашли – две… В разных местах: в океане и у нас, в море…
Пока мы радостно шумели, Брис принес из соседней маленькой комнатки при его кабинете поднос бокалов с шампанским. Выпили все, даже дети.
Сын Бриса, обняв за плечи своего друга, сына Риды и Гора, сказал:
– Мы будем моряками… И наши открытия еще впереди…
И они запели столь знакомую нам с детства песню юного моряка Дика из фильма «Пятнадцатилетний капитан»: «А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер…». Все подхватили…
Итак, прошло последнее заседание географического клуба экипажа «Аквариуса», правда, не на его борту. Но почему-то в вопросе Атлантиды тревога не покидала меня. Да и по лицам, настроению и разговорам чувствовалось: что-то недосказано и не вполне доказано, хотя бы на косвенном уровне.
Нужна был последняя точка над «и», своеобразная оптимистическая встряска. Конечно, речь шла о встряске по большому счету. Как говорил один из моих наставников по спецслужбе, крупным помолом. На помощь пришел отработанный учительский прием, хотя и из опыта высшей школы.
Его я назвал «принцип яблока». Суть его – в шести характеристиках этого плода, то есть поиск шести условных граней в любом явлении, событии, факте… Требование было строгим: нельзя оценивать что-либо на уровне одной-двух характеристик, которые чаще всего лежат на поверхности. Речь шла тогда, в высшей школе разведки, об оценке обстановки на месте работы в стране или полученных материалов. Но особенно – об оценке характерных черт людей, с которыми придется работать.
Шесть характеристик – это оптимальное количество пунктов в оценке, а в жизни их больше. Так вот, «принцип яблока» – это шесть «граней» (цвет, форма, размер, вес, запах, вкус). А применительно к Атлантидам – атлантической и средиземноморской – предлагаются наших шесть граней:
• где (были)?
• какие (они)?
• когда (исчезли)?
• как (исчезли)?
• почему (исчезли)?
• наука (что говорит)?
За основу оценки были взяты уже хорошо известные нам косвенные признаки, косвенные доказательства, убедительные предположения и мнение науки – историческое, геологическое и археологическое.
Таким образом на свет появилась таблица с мудреным, претендующим на научность названием «Сравнительный анализ характеристик Атлантиды атлантической (платоновской) и Атлантиды средиземноморской». Подзаголовок гласил: «Вероятность привнесения Платоном известных ему сведений об Атл. атл. в описание Атл. ср./зем.). И все это под девизом: „Науке не противоречит!“».
До конца пребывания экипажа «Аквариуса» на острове Бриса эта таблица, как итоговый документ в дискуссии о двух Атлантидах, был снят с «Доски истории знаний» и перенесен с шлюпа в кабинет Бриса.
И не раз кто-либо тянул за рукав коллегу и увлекал его к таблице. И тогда на террасе были слышны крутые разговоры на повышенных тонах. Даже появилась шутка, навеянная анекдотом насчет «что? где? когда?».
Мы превратили эту шутку в символ бесконечной борьбы мнений. И если кто-либо начинал рассказывать, рассуждать по-научному и занудно, то в беседу врывался любой из нас с серией вопросов, как из пулемета: где? когда? почему?… А остальные восклицали: «это… не… противоречит… на-у-ке-е-е!».
Ухитрились даже на эти вопросы сочинить частушку, хотя автора так и не нашли. Вот она:
Где-то в океане Атлантида есть?
Когда ее увидим, перестанем есть.
Почему, вы скажите, не хотите есть?
Как же это можно, если она есть?
И какие тайны в море еще есть?
Коли по науке Атлантида есть!
И эта баллада о шести вопросах отлично пелась на мотив песенки из мосфильмовской ленты «Бриллиантовая рука» об острове в океане.
На перепутье личных дорог…
В последующие дни лица всей нашей дружной команды стали приобретать задумчивое выражение. И было от чего! Будущее наше оставалось весьма неопределенным. С капитанами, Брисом и Стояном – все ясно. А мы – Ольга, Влад и я? Об этом в тот же день мы говорили с Брисом, сидя в его комфортабельном кабинете.
