– Значит, – радостно и вопросительно изрек Влад, – нас ожидают «бумажные» путешествия в поисках этих самых «городов и целых цивилизаций»?
– Еще какие! – обрадовал я слушателей. – Есть о чем поговорить, если, конечно, вы поможете мне перелопатить гору, как говорит Влад, «бумажек»…
Вот такой разговор состоялся у нас поздним вечером вблизи выхода из Дарданелл. Мы прошли мимо старого парохода, стоявшего на якоре у берега. К нему приткнулась жилая баржа. Встали на якорь в турецких водах вблизи мыса, в глубине которого где-то высился холм с остатками Трои. А пока мы наметили план нашего визита в это легендарное место.
Ночь прошла почти без тревог, кроме крика какой-то ночной птицы, усевшейся на вершину нашей мачты. Однако, помня недавнюю попытку нападения на нас в Мраморном море, крик птицы поднял нас на ноги вроде колокола громкого боя. Опять на помощь вахтенному Стояну мы выскочили наверх, и опять с автоматом в руках готов был обороняться Брис. Закончилось все смехом, правда, не столь уж веселым. И все же мы еще поспали, и ранним утром Гор отвез нас на берег. Узкая тропинка вывела нас на видневшиеся вдали какие-то строения. Это и был знаменитый холм Гиссарлык. А строения – это подсобные помещения для работавших там археологов.
На территорию раскопок можно было войти через несколько «ворот». Но с нашей стороны прохода не было, вернее всего, потому, что нормальные посетители прибывали сюда со стороны шоссейной дороги, опоясывающей полуостров этой части турецкой территории. Пройдя по пояс по заросшему бурьяном полю, мы обогнули строения и подошли к большому щиту с планом раскопок.
И тут нас поразил Влад: своей предусмотрительностью и глубиной увлеченности делом Шлимана, как он провозгласил о своем участии в изучение проблемы Трои. Дело в том, что каждый из нас носил с собой в таких походах небольшие сумочки для вещей первой необходимости. У Влада в это день сумка была посолиднее, чем у каждого из нас.
И вот у входа на территорию Трои Влад остановился у плана и достал какую-то папочку, в которой оказался вычерченный им план тех самых раскопок.
– Друзья, – торжественно начал Влад. – Мы стоим у тех самых ворот, названных Гомером Скейтскими, где Шлиман интуитивно у внутренней стены обнаружил свой знаменитый клад. Это те самые ворота, через которые троянцы приняли решение втащить внутрь крепости «деревянного коня» с греческими воинами внутри…
Мы почтительно взглянули на нашего Влада, который рукой показал в сторону раскопок, в глубине которых под стеной стоял указатель с какой-то надписью. Почти бегом Влад опередил нас и громко зачитал: «Здесь 30 мая 1873 года немецкий археолог Генрих Шлиман обнаружил клад, условно названный „Сокровища царя Приама“».
Кто-то воскликнул, что Влад сделал отличный перевод с какого-то языка, но подойдя ближе, мы поняли: на указателе был текст и на русском языке. Припекало, и мы присели в тени на отесанные камни останков крепости. А Влад продолжал просвещать нас. Он извлек из глубины своей сумки листочки с крупным каллиграфическим почерком и зачитал следующее: «Однажды одним жарким утром Шлиман окликнул жену: „Сейчас же иди сюда. Это очень важно. Никому ни слова… Пойди и объяви рабочим, что они могут уйти домой и отдыхать в честь дня рождения мужа…“».
А случилось следующее, говорил Влад: «Шлиман натолкнулся на что-то железное. Вместе с женой Софией они копали, пока не отрыли большой медный сундук, внутри которого было золото, ставшее самой великой находкой ХIХ века…».
– А почему надпись на указателе гласит «условно»?
– Ученые-скептики утверждали, что сокровище якобы было найдено на разных уровнях раскопок (их было семь)…
– Ну и что это значит? – удивилась Ольга.
– А то, – возразил Влад, – Шлимана обвиняли даже в том, что он собрал эту коллекцию на рынках антиквариата…
– И кто же прав? – спросил Стоян.
Как лектор-просветитель, Влад сделал паузу, обвел всех взглядом и с видом заправского профессора изрек:
– Вопрос… остается… открытым…
– Что стало потом с кладом? – спросила Рида. – Ведь его в Греции нет… А в Германии его не нашли… После войны…
– Нашли, нашли – в России, в запасниках, кажется, Пушкинского музея в Москве, – отозвался Брис.
И снова вмешался Влад, явно претендуя на звание эксперта по сокровищам Приама:
– Давайте перекусим, и я кое-что вам расскажу и даже покажу такое, что… В общем – после трапезы… И ты, Ольга, не выпытывай у меня ничего…
– Очень надо! – фыркнула Ольга.
И вместе с Ридой начала накрывать на священных камнях легендарной Трои «завтрак на траве» с обычным русским пристрастием к колбасе, сыру, буженине и, конечно, черному хлебу. И еще – овощи: почти синие крупные помидоры, огурцы и перец, который Стоян почему-то называл болгарским, хотя мы купили его на турецком берегу. И конечно, вино – вот оно было точно болгарское, из подвалов наших калиакринских друзей.
Закончив трапезу, когда наиболее нетерпеливые стали поглядывать в сторону Влада, я так же многозначительно взглянул на него, призывая не томить товарищей своим загадочным молчанием.
– Так вот, други, рассказ будет о том, как сокровища Трои нашлись…
И снова пауза, интригующая всех и насторожившая меня. Ведь для сообщений Влада материал подбирал я. Подумалось: насколько удачно он смог ими распорядиться; и я не ошибся: Влад отлично усвоил лекторские приемы с мелким интриганством. Он молча достал из папочки пожелтевшую газетную вырезку, помахал ею перед нашими носами и, не дав посмотреть, сказал:
– Шлиман передал клад в 12 000 единиц золотых изделий в Берлинский музей. В годы Второй мировой войны сокровища хранили в бункере под землей, а в 1945 году они исчезли…
– И оказались… в Москве, – не утерпел я. – После событий девяностых годов… Их у нас обнаружили…
Чем, кажется, здорово огорчил Влада. Но он не растерялся и стал комментировать статью:
– Само название говорит за себя: «Сокровища Трои нашлись в Москве» и подзаголовок: «Кремль хранил свои секреты лучше, чем царь Приам». Это сенсация появилась в газете «Куранты» в сентябре 1993 года. И начиналась она с заявления президента Ельцина в Греции о том, что выставку «золото Трои» он обещал грекам прислать в Афины…
– И что же Пушкинский музей? Наши сотрудники? – спросил Брис. – Ведь вывезенная коллекция может быть за рубежом арестована?
– Точно так говорится в статье, – отметил Влад. – Там на владение сокровищами претендуют четыре страны: Греция, Германия, Турция и… мы, Россия…
– И все же, что говорит российская сторона по этому вопросу? – нетерпеливо требовала Ольга ответа от Влада.
– Вот ответ директора Пушкинского музея Антоновой, зачитываю: «Верните нам Янтарную комнату – тогда мы найдем сокровища Приама». Влад аккуратно сложил ценную статью и категорически заявил:
– Прочитает каждый из вас ее сам… На борту шлюпа, а то замараете ее руками…
