На том и порешили. И каждый фамильярно похлопал в знак согласия по плечу непредсказуемого Бриса. К этому моменту наш «Аквариус» лихо выскочил за пределы бухты, поднял все паруса и пошел на запад в сторону Ионического моря, оставляя Пелопоннесский полуостров к северу.
«Русское» Средиземноморье
Двести лет памяти
Нам предстояло пройти около пятисот миль до острова Закинф, в прошлом Занд. И здесь, на его северной оконечности, навестить семью Бриса.
А он, понимая наше вежливое согласие «зайти домой», опять заинтриговал всех. Он вывесил на «Доске истории» следующий текст.
1791 год. Спаситель русского флота на острове Занд. Эскадра русского флота вела боевые действия против турецких морских сил в восточной части Средиземного моря. Это была политика Российского государства по вытеснению турецкого влияния на Черном и Средиземном морях в интересах православного населения Греции и славянских народов на Адриатике.
В числе активных помощников командующего русской эскадрой находился Моцениго, приемный православный сын венецианского дожа, вставший на защиту греков от турецкого засилия. Постоянно он жил на острове Занд у западного берега Пелопоннеса, где имел богатое имение и добрые отношения с местными славянами.
В поле его зрения находилась вся акватория Эгейского моря. Информацию о положении с турецкими войсками и флотом ему поставляли добровольные осведомители – патриоты из числа местного населения.
Особое доверие русских Моцениго завоевал в то время, когда убедил русского адмирала покинуть с вверенным ему флотом порт Порос в Сороническом заливе: по поступившим к нему данным, турецкий флот готовился атаковать русских. Русская эскадра вышла в море и атаковала турок. Было уничтожено и повреждено около тридцати кораблей противника. Фактически с этого момента турецкий флот перестал существовать.
Моцениго вел разведку побережья и островов, обеспечивал русский флот лоцманской поддержкой, организовывал пополнение флота моряками из греков, снабжал русских продовольствием. Его усилиями русская эскадра упредила турок, которые готовились вывести 500 греческих детей в Турцию. Благодаря заступничеству русских, дети были перехвачены и доставлены специальным кораблем в Петербург.
Будучи богатым человеком, Моцениго отдал все свое состояние на борьбу с турками и на помощь в этом святом деле России. Со временем Русская Земля стала для него новой Родиной. Но перед этим он был схвачен венецианским правительством, заточен в крепость за его православную веру и по наущению турецкой стороны. Его имение на острове Занд было разграблено. Из темницы Моцениго вызволила русская императрица Екатерина II, которая решительно потребовала его освобождения.
В России Моцениго проявил себя прекрасным работником на дипломатическом поприще, представляя интересы Российского государства в нескольких странах.
Естественно, оказавшаяся перед нашими глазами русская история требовала продолжения, и Брис снова стал просвещать нас о событиях двухсотлетней давности. И не только связанных с островом Занд, а шире…
Более того, его рассказы привели к тому, что мы бродили рядом с островами Санторини и Крит с интригующей нас идеей для углубления в вопросы Антлантиды. Но все время отклонялись от них, рыская по морю то на севере, то на юге.
Пятьсот миль?! Это до двухсот миль в сутки. И потому три дня с лишком в пути помогли нам многое узнать из жизни русских и греков в тревожные девяностые годы восемнадцатого века. А были это последние годы правления Екатерины Великой.
Историческая справка. В годы, предшествующие приходу на царствование Петра I, в период его правления и после него, особенно во времена Екатерины II, Россия вошла вевропейскую политику в качестве новичка.
Так, по крайней мере, думали европейские политики, – по сравнению с дипломатическими монстрами в лице Англии, Франции, Швеции, Дании, германских княжеств, да и той же Турции.
Однако менее века потребовалось России (ХVIII) для того, чтобы вся гамма приемов и способов «европейской политики» оказалась задействованной во внешних сношениях нашего отечества с Западом. «Новичок» взял на вооружение приемы явной и тайной дипломатии, преуспев и в собственных путях развития дипломатического мастерства.
В этот период в интересах отечества государство Российское решало жизненно важные вопросы: обладание Балтийским и Черным морями, свобода торговли и политического участия России в делах Европы, освобождение славянских народов от турецкого ига, а в целом – расширение границ государства и укрепление значимости ее политического веса в мире.
Во время наших бесед на эти темы Ольга временами озадачивала Бриса.
– Что дало право Екатерине Великой взяться за освобождение славян от турок?
Встрял Влад:
– Наверное, политический вес?
И он оказался прав, о чем поведал Брис.
– Вы знаете, кто такой Вольтер? Так вот, эпиграфом к перечню успехов политики России во времена Екатерины могла стать мысль о месте Российской империи среди великих держав, высказанная русской императрицей в письме к этому французскому мыслителю: «Теперь без нашего согласия ни одна пушка в Европе не смеет выстрелить!».
Как мальчишка, ерзал Стоян. Ему не терпелось высказаться по поводу одного документа, который еще раз демонстрировал политический вес России в годы правления этой русской царицы.
Кажется, я стал догадываться – речь могла идти о ее обращении к славянским народам Балкан. Именно о нем разговаривал со мной Стоян утром этого дня.
Перехватив мой взгляд, слово взял Стоян. Он достал из кармана несколько листков и потряс ими в воздухе:
– Такую бумагу, фактически листовку с призывом одного монарха уничтожить другого, в то время никто не смел бы предложить простому народу. Екатерина решилась, и потому она Великая…
Стоян передал листки нам на руки. А пока их просматривали, он полголоса сказал, что это воззвание он нашел в книге «Тайны галантного века». Она была издана с моим участием и с целой эпопеей ее рассекречивания, ибо с 1944 года ею пользовались лишь в стенах наших разведывательных учебных заведений.
* * *
К концу третьего дня, обогнув Пелопоннесский полуостров, мы прошли водами Ионического моря в его южной части и вошли в Кипариссийский залив. Здесь было потише, ибо все три дня нас трепали волны Эгейского моря.
Теперь от родных мест Бриса, Гора и Рады нас отделяли считанные мили, не более тридцати – часа четыре пути. На руле стоял капитан Гор, и рядом с ним, буквально впиваясь взглядом в горизонт и прильнув к нему, была Рида.
И они не пропустили этот миг, когда мы услышали радостный вскрик: «Наш остров! Там – наш остров!». Да, действительно, на горизонте показался долгожданный остров Закинф. Слева – берег плоский, а справа – гористый.
В длину с севера на юг он простирался не более чем на сорок километров, и наш шлюп огибал его, оставляя слева по борту. Вот и виден на берегу белокаменный город Закинтос – единственный и главный. И уже проходя мимо него, неожиданно Брис отдал приказ повернуть строго на вест, указав на ворота в гавань города. Все переглянулись и снова поняли – опять сюрприз. Через час, причалив в центре вместительной пристани, мы оказались в… магазине одежды.
