– Вы – гости моего учителя! И потому будете его и моими гостями в стенах санторинской «Помпеи»!
Оставив остров Кампейни, мы направились к острову Акратира, что лежал в пяти-шести километрах южнее.
И вот мы на его земле размером два километра на три. Причал – блоки на блоках из местного базальта и мраморных глыб, видимо, они здесь были приспособлены достаточно давно. Его стенки покрылись темно-зелеными мохнатыми бородками, которые нежно и беззвучно перебирали местные воды моря.
– В деревне под десятками метров пепла раскопали поселение городского типа площадью в квадратный километр… Остальное увидите сами, – многозначительно заметил Дор.
Перед нами открывались очищенные от пепла постройки в два и три этажа, часть которых сохранилась с крышами, опирающимися на колонны. У одних при входе – небольшие лоджии, у других – вестибюли с каменными скамьями…
– Обратите внимание на высоту стен коридоров, – говорил Дор. – Они ведут во внутренние комнаты… Видите многочисленные ниши и выступы – это для ваз…
– И все оштукатурено! – воскликнула Ольга.
– Смотрите, – показала Рида на более вместительную комнату, – тут камин…
– Все это – летний дворец! – торжественно произнес Дор.
И стало понятным, почему такая торжественность: ведь этот город тянулся поперек всего острова и, как предполагают археологи, заканчивался гаванью.
– Мы видим лишь одну треть города, в котором в доисторическое время жило до 30 тысяч человек… Жили на краю кратера, – серьезно произнес Дор последнюю фразу.
– А где остальная часть? – спросил Стоян. – Ее нашли?
– Археологи разобрались и с этим: при взрыве вулкана и погружении кольдеры архипелага северная часть погибла, южная оказалась, к нашему счастью, засыпанной пеплом, но все же частично ушла под воду, – пояснил Дор.
– «Морскую часть» нашли? – не преминула спросить Ольга.
– Нашли, нашли… На глубине всего двадцать метров лежат остатки городских строений, – заметил Дор.
Вдалеке, за концом раскопок, виднелось огромное дерево – могучее и разлапистое. На него мы обратили внимание Дора, и он рассказал.
– Еще в начале первых раскопок в тридцатые годы и затем в пятидесятые на острове было только это единственное дерево и виноградники… А ведь вы видели, что дерево широко использовалось в строительстве домов – без этого нельзя было обойтись из-за частых землетрясений… И люди того времени это знали…
– Это дерево напоминает сосну, – высказался я. – Но не вашу пинию, а нашу крымскую.
– Это и есть сосна Станкевича, столь редкая даже для этих мест и акватории всего моря. Она – кряжистая и стойкая к ветрам благодаря своим длинным тридцатисантиметровым иглам, – сказал Дор.
А я подумал, что только в Феодосии, в городе моего деда, растет несколько гектаров такой сосны, посаженной в дар горожанам нашим художником Айвазовским в конце девятнадцатого века. И на Кавказе – такие же сосны в районе Геленджика. Там вообще – километра четыре на два по площади…
– Идите сюда, – позвал Дор, ведя нас по узкой улочке к еще одной стороне летнего дворца.
Ошеломленные, мы застыли – на фреске во всю стену дома была представлена процессия женщин, как пояснил Дор, со священными дарами. Фигуры в натуральную величину! И краски свежи, а фреска фактически целая, сохраненная «консервантом» из пепла!
Другая фреска того же дворца поразительна по содержанию и размерам – 16 квадратных метров! Это была фактически «фотография» панорамы-пейзажа острова… до извержения: холмы, конусы вулканов, красные лилии на ветру, летящие ласточки…
И опять, еще одна фреска – с антилопами, которые в наши дни сохранились только в Африке. А фреска с мальчиками-боксерами… И комнаты, расписанные лилиями – на стенах и керамике…
Дор не тревожил нас своими пояснениями – каждый переживал увиденное по-своему: Брис молчал, набычившись; Влад открыл рот, правда, чуть-чуть; Стоян стоял, скрестив руки на груди в задумчивости; Ольга – по-детски прижав руки к груди и широко открыв глаза; Рида – в позе застывшей статуи…
Это тоже надо было видеть: люди, ничему не удивляющиеся в наш техногенный век, робко взирали на шедевры культуры, пришедшие из глубины трех с лишним тысячелетий.
– И вот главный вывод – Атлантида это или нет, но одно ясно: здесь, в кальдере Санторинского архипелага, на нескольких островах располагался крупный город… И здесь, где мы стоим, жила привилегированная часть общества, – высказался Дор.
– Какого общества? – спросил Стоян.
– Конечно, эпохи расцвета крито-минойской культуры, – ответил Дор.
– Мы еще не были на Крите, – заметил Влад. – Но если это – Атлантида, то что же тогда такое столица Крита – Кносс?
– Но это же одно целое! – воскликнула Ольга. – Как ты не понял, Влад? Критская цивилизация! Это – сам Крит, Санторини, другие острова вокруг и вдалеке, берег Средиземного моря…
Вот это да! – подумал я, радуясь обобщениям Ольги и широте ее знаний. Мы, она и все, говорили с профессионалом на одном языке!
– Очень верно подмечено, – сказал Дор. – Если учесть, что многоэтажные дома с замечательными фресками не уступают по красоте исполнения фрескам в Кносском дворце…
Когда мы плыли к центру архипелага, главный остров оставался сзади. Теперь мы приближались к нему лицом к лицу. Отвесная скала зловещего черноугольного цвета высотой в триста метров вставала перед нами из моря вертикально – это ошеломляло и подавляло. Казалось, стена на нас валится, и мы притихли, пока моторка не обогнула остров с юга и не пошла вдоль пологого берега.
Всех нас волновал вопрос: как могла «Помпея» сохраниться здесь, в эпицентре взрыва вулкана? И стоило Дору затронуть вопрос о минойской цивилизации, как мы увели его в сторону «Помпеи».
– Крит с его минойской культурой – далеко, 120 километров от вулкана. Критская цивилизация погибла от вулкана, землетрясения и цунами… А «Помпея» сохранилась, хотя и была рядом?! – начала заводиться Ольга.
– Действительно, как могла «Помпея» сохраниться в десятке километров от вулкана? – воскликнул Стоян.
– А как сохранилась Помпея возле Везувия? – встрял Влад.
Дор молча наблюдал нашу дискуссию по хорошо ему известному предмету – Санторини и его «Помпея».
– Пепел! – крикнула Рида.
– Конечно, пепел, пепел и пепел, – подхватила Ольга. – Пеплопад препятствовал потокам лавы…
– А был он у нашей «Помпеи» в 30 метров толщины… 30! – заметил Дор.
– Лава не дошла до итальянской Помпеи и до этой, на Санторини… Лаве предшествовал пеплопад, – заметила Рида. – Пепел, хотя и горячий, многое предохранил – и дома, и утварь, и людей, точнее их останки… Но это – на той Помпее… Здесь люди успели уйти… Пытались успеть уйти от волны…
