Проморгавшись после резкой смены освещения, он огляделся. Вокруг сидели и стояли человек двадцать мужчин и женщин, одетых в нечто свободное, разноцветное, похожее на римские тоги.
В этот момент в его голове зазвучал непонятный, какой-то нечеловеческий голос:
– Остановись! Остановись!
Виктор остановился.
– Шаг вправо! Шаг вправо!
Шагнул.
Один из сидевших в глубоких, с высокими подголовниками креслах, похожих на самолётные, неторопливо встал и подошёл к подиуму. Поднялся по лесенке и оказался прямо перед Виктором. Оглядел с ног до головы, взял за руку, посмотрел на разноцветную татуировку. Затем вытащил из сумки, висевшей на поясе, перехватывающем свободное одеяние, что-то, отдалённо напоминающее пистолет. Виктор осторожно перенёс вес тела на одну ногу и приготовился к атаке. Но пистолет оказался каким-то непонятным прибором. Мужчина приложил «ствол» сперва к руке, потом сдвинул к плечу. После пистолет пропутешествовал по всему телу, оставив без внимания только голову да первичные половые признаки. На торце «пистолета», там, где должен быть курок, каждый раз разворачивался голографический экран. Что там появлялось, Виктор рассмотреть не мог. Впрочем, и так ясно: инфу считывает. «Параметры мои изучает. А как? И для чего?»
Мужчина, убрал в сумку свой прибор и достал что-то вроде маленького планшета и ткнул пару раз в разноцветные кнопки.
Женский голос – приятный, бархатистый, соблазняющий – сообщил:
– Ши сора глат кахаси теи соран сога…
С удивлением Виктор вдруг осознал, что прекрасно понимает, что говорит механический голос.
– Новая версия матрицы «Охотник». Усиленный мышечный каркас позволяет клону длительное время выдерживать высокие нагрузки, а модифицированная нервная система улучшает реакцию на пятьдесят процентов. Также для лучшей выживаемости изменению подверглись кости, сухожилия и все системы организма.
Голос затих, и через секунду произнёс ровным безличным тоном:
– Хи аранго гошши тарай никоха. Хи аранго алас ташши…
– Семья Гошши предлагает три тысячи «никоха». Кто предложит больше?
Что такое «никоха», Виктору было неясно, но, впрочем, не так уж и важно. Понятно, что это – какая-то единица денег. Долларов, рублей, фунтов, юаней или что тут было в ходу.
Краем глаза он заметил, как женщина с горделивой осанкой и очень красивым, но неприятно ледяным лицом с тонкими губами, скользит пальцами по своему планшету.
– Семья Ариддо предлагает пять тысяч. Кто больше?
Первый покупатель ощерился, показав крепкие кипенно-белые зубы, и, глядя прямо в глаза горделивой красотке, нажал на кнопки и предложил шесть. Женщина вновь перебила цену. Шесть пятьсот. Семь. Семь пятьсот. Восемь…
На восьми тысячах никоха женщина чуть подалась вперёд:
– Ну и зачем тебе этот глат? – спросила она без всякой интонации. – Не всё ли тебе равно, кого посылать в море? Восемь пятьсот. Или ты так хочешь мне досадить?
– А тебе что, есть разница, кого гробить на арене? – спросил в ответ мужчина, сделавший первую ставку. – Девять!
– Какая у них нейроскорость? – снова спросила женщина.
– Триста восемь – верхний плечевой пояс. Двести восемьдесят один ильх – нижний. Спино-мозговая – триста ровно, – раздался голос ведущего торги. – Отличное приобретение для охоты и прочих работ, требующих хорошей реакции.
– Он будет знатным охотником на р’эц. Самую радужную шкуру я пошлю тебе, Лиар, – добавил он и со странным выражением на лице отвесил поклон.
– Спасибо, – все также безразлично произнесла Лиар. – Я согласна, забирай этого. Но учти: больше я не уступлю тебе ни одного глата.
– А мне больше и не надо, – беззаботно махнул рукой, повернулся к Виктору и вытащил из своей сумы и протянул какой-то браслет. – Надень и иди рядом. Десяток цартов уже купили, теперь домой. Там – кормежка. А пока вот, – и он сунул в руку Виктору какой-то жёлто-оранжевый шарик на палочке, – аванс. Сегодня мы здорово разозлили эту полированную сучку, а это маленький праздник.
«Авансом» оказался большой леденцовый шарик на тонкой палочке. Довольно вкусный, с нежным ароматом не то манго, не то персика. Пока Виктор расправлялся с леденцом, Гошши выгнал из тесной комнаты десяток парней из другой партии, затем построил всех в колонну, поставив Виктора замыкающим:
– Смотри, охотник, – погрозил он пальцем. – Никто не должен отстать или потеряться. Понял?
– Ин ограш, – с трудом вытолкнул из горла странные звуки Виктор. – Да, командир.
Плотной колонной они бодро прошли по причудливо изгибающимся коридорам, затем Гошши подошёл к здоровым двустворчатым дверям. Те распахнулись, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Пахнуло свежестью, летним лугом, и Виктора затопило водопадом ярких красок и запахов. Небольшой лесок справа, красивые скалы слева, а впереди – мощёная ровными серыми плитами дорога. «Интересно, далеко нам идти?»
Всё так же маленьким табуном они проследовали на выход из помещения, и сразу на Виктора накатил запах моря.
Здание торгового комплекса осталось за спиной, а впереди, покуда хватало взгляда, расстилался сверкающий в лучах солнца океан.
До берега было всего метров триста, и было видно, что он весь заставлен лодками, кораблями и катерами всех цветов и размеров. От маленьких шарообразных модулей на одного человека до длинных и массивных судов длиной в половину километра.
Маленький низкий автобус, нанятый хозяином, подвёз их прямо к пирсу, где стояло узкое вытянутое и похожее на подводную лодку судно с огромным панорамным стеклом в носовой части, низкой и широкой рубкой и высоким, торчащим выше рубки, плавником горизонтальных рулей.
Корабль явно знавал лучшие времена. Краска местами облупилась, и везде были видны небольшие вмятины и царапины. Но вместе с тем он производил впечатление вполне надёжного и крепкого, что пусть и немного, но успокоило Виктора, испытывающего большое недоверие ко всем водным видам транспорта.
При приближении Гошши внутри корабля что-то загудело, и в борту раскрылся широкий люк, откуда, словно веер, раскрылась лента трапа.
– По лестнице вниз, там пассажирский салон. Если кто что сломает, вычту из твоих, – хозяин жизнерадостно заржал, словно отпустил великолепную шутку, и Виктору пришлось снова поработать погонщиком.
И когда Виктор кивнул в ответ, подбадривая отстающих лёгкими тычками в указанном направлении, пробурчал себе под нос:
– Смотри-ка, каких делать стали. Прям учить ничему не надо.
Гошши лично рассадил всех в узкие кресла, пристегнул каждого ремнями и хлопнул в ладоши, призывая к вниманию.
– Туалет там, – он показал пальцем на дверь. – Вода – здесь, – он показал на маленький питьевой фонтанчик. – Кому понадобилось пописать или попить, отстегнулся, встал, сделал свои дела, снова вернулся на место и пристегнулся. Понятно?
