Повинуясь команде центрального искра, дверь КП начала, медленно, опускаться. Злобный, взревев, попытался проскочить — это, у него, почти получилось… Броневая переборка, опустившись, как топор палача отрубила ему ноги, ниже колен. Благодаря сильной воле и жажде мести Злобный не потерял сознания и благодаря им же сумел доползти до запасного генератора, открыть панель и вырвать кристалл накопитель. Последняя мысль перед погружением в благословенную тьму, избавительницу от боли, была: «Я отомстил»!
Бр-р-р-р, раздвоение сознания — до чего поганое ощущение, понятно, почему все следователи и прокуроры такие злобные. Становиться, пусть на время, такими тварями — отвратительно! Да еще бунтующее сознание фортели выкидывает, Злобного какого-то придумало. Зато теперь у меня есть план комплекса, пусть и не полный. Придется посидеть пару часиков над камушком, и думаю, удастся выцарапать нужную информацию.
По возвращении в лагерь Фалькон узнал, что я ухмылялся не зря. При помощи магии воды я сотворил огромную лужу и усадил в нее барда медитировать, мотивируя это тем, что настоящий боевой маг должен уметь колдовать в любых условиях. Сам же принялся потрошить найденный камешек. Через несколько часов, когда примерный план комплекса был у меня в голове, а приказы по организации засады на бумаге, я обратил внимание на своего ученика. Бард все это время мужественно терпел, пока я не сжалился и не приказал ему прекратить медитировать в позе «лягушка на болоте». После сидения в луже дела с медитацией и мыслеречью пошли на лад. Во мне умер великий педагог.
* * *
— Кто разбирается в горном деле? Шаг вперед. — Из строя вышло три человека.
— Негусто. — Я немного напряг память, вспоминая имена солдат и ту информацию, которую они изволили сообщить при вербовке. — Рядовой Кирос — ты главный в тройке, на правах самого опытного. Становитесь в конец колонны и не позволяйте никому заблудиться. Если кто-нибудь будет отставать — подгоняйте его пинками, разрешаю. — В задней шеренге послышались смешки.
— Есть сэр!
— И вот еще что, ефрейтор Кирос, рядовой Карацолис отстает из-за приступа глупого смеха. Пора применить к нему профилактическое средство типа солдатский сапог. — Обожаю канцеляризмы, а самый их богатый источник находиться в армии.
Выстроив своих людей колонной по два, я подошел к командирам других отрядов, чтобы уточнить кое какие детали. Подошел прямо к началу скандала.
— Я не собираюсь идти в а авангарде! — Визжала Гунвор, не зря я ее стервой про себя обозвал.
— Вы позиционировали свой отряд как разведчиков, вот и идите впереди. — Возражал ей Аарон — командир гномьего отряда.
— Это ваше подземелье, вот вы первыми и идите! Я и мои люди пойдем следом за вами. — А она не так глупа, в середине боевых порядков больше шансов уцелеть. Не зря ее имя с одного из древних языков переводиться как: осторожная в битве.
— Это физически невозможно. Мои солдаты будут рассредоточены по всей протяженности колонны. Вам, людям подземелья непривычны, я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас потерялся.
— Тогда пусть впереди идет Асфан.
— Нет. — Это все чего добилась доморощенная разведчица от командира панцирников. Надеюсь, он догадается избавиться от тяжелых доспехов и чудовищных двуручников, чай не строй копейщиков прорывать идем, а очищать узкие подземелья от различных монстров. В таких условиях идеальны кинжалы и короткие мечи — гладиусы. Вообще двуручники — это притча во языцех. Когда простой обыватель представляет себе великого воина, он обязательно рисует картинку двухметрового бугая машущего этакой металлической оглоблей как тростинкой. Да, двуручный меч не каждый поднимет, не говоря о том, чтобы наносить и парировать удары. Сей меч предназначен для прорыва через частокол копейных наверший или для рубки с тяжелобронированным врагом. Еще его очень уважают палачи и используют для казни через отрубание головы благородного сословия.
— Серебряные ежи пойдут в арьергарде. — Устранился я от спора. Никто не возмущался — второе по опасности место.
— Тогда остается наш опасающийся убийц товарищ. — Язвительно заметила Гунвор.
— Хорошо, от судьбы не уйдешь.
— Что же ты молчал!..
— Хватит! — Отрезал гном, — Пора отправляться, — Спор увял сам собой.
Подземелья. Терпеть не могу подземелья! А мы блуждаем по нему уже несколько часов. Пока нам встречались лишь пещерные крысы — быстрые зубастые твари размером со спаниеля. И мелкие пещерные гидры — небольшие многоглавые змеи, отличающиеся феноменальной регенерацией и живучестью, любящие селиться возле подземных водоемов. Новая голова у них отрастает примерно за неделю. Самый простой способ победить такое создание — изрубить на куски. Несмотря на кажущуюся слабость тварей наше воинство понесло первые потери. Привыкшие биться в тяжелых доспехах солдаты Асфана просто не успели среагировать на юрких и прыгучих крыс, результат — два трупа с рваными ранами на горле. Отличился и один из моих ежей — он подобрал отрубленную голову гидры и метнул шутки ради в своего товарища. Как я уже говорил — гидры очень живучие. Голова «сказала»: «Клац», — и уцепилась за, извиняюсь, афедрон. От этого цирка повеяло ностальгией: мой первый взвод — толпа молодых раздолбаев и я наивный оркский юноша, хоть тогда мне было триста лет отроду. Взросление разума и тела — вещи совершенно различные.
Наконец мы перестали блуждать по этому Дэймонову лабиринту и очутились в гигантском зале, из которого вели четыре коридора. Немного передохнув гномы, решили вести нас дальше, в сторону лабораторий и складов. Мне же была необходима подстанция. Я приказал своим остаться на месте. Ко мне сразу подлетел Аарон.
— Почему вы остановились?!
— Нам в другую сторону, проводники не нужны, спасибо.
— Только вы не начинайте… — Принялся заламывать руки вконец издерганный дварф. Но он был прерван злобным рыком, каких то зверей. Из каждого коридора на нас ринулось по трехглавому псу размером с теленка. Громадные когти и клыки, костяной клинок на кончике подвижного хвоста и злобный нрав — вот чем знамениты эти боевые животные Инферно.
— Церберы! — Заорал я, — Рассыпаться! Ворон, спускай свою ездовую зверюгу! — На протяжении всего похода эльф был незаметной тенью. Похоже, он владел какой то особой магией — гигантский тарантул это не та вещь, которую можно не заметить. Церберы ворвались в наши порядки как упырь в толпу детей и устроили кровавую баню. Они рвали зубами и когтями, кололи хвостом и просто давили массой. Даже у моих ежей не очень много шансов выжить после встречи с этими инфернальными тварями Одну из них нейтрализовал тарантул ворона, правда погиб и сам. Даже великан бы «не распутал» клубок сцепившихся в смертельном объятии паука и инфернального пса. Второго цербера просто таки разделал Ворон — любо дорого посмотреть, не зря я его взял. Третьего спалил я колданув четыре языка саламандры, взявших тварь в своеобразные клещи. А на четвертой оседлал Абхай. Бесстрашный — это имя совершенно не подходило трясущемуся параноику, с которым я разговаривал в лагере, но сейчас оно соответствовало внутренней сути. Оседлав тварь Инферно, Абхай вонзил кинжалы, которые держал в руках, в шеи цербера. Животное просто обезумело и пронзило храбреца своим хвостом. Тварь быстро добили. Я склонился над Абхаем, он был еще жив.
