– И зачем вообще кому-то пришло в голову тут поселиться? – спрашивал Гилберт.
– Ну, есть же люди, которым не хочется никого видеть, – заметила Скайлар. – Агдалина родилась среди перекати-поля, но обезумела еще до того, как ей сделали первую татуировку. В шесть лет она сожгла дотла фургон своей семьи и все остальные фургоны в их караване. И ее отправили в лечебницу «Под соснами», чтобы прочистить мозги.
– Никогда не слышал про такую лечебницу, – пробурчал Гилберт.
– Так это потому, что она и ее спалила дотла. Сбежала в ночи и явилась сюда.
Элдвин переступил через заросли вонь-травы, обогнул плети кровавой лозы – зеленых лиан, истекающих алым соком, – и перед ним предстало кошмарное зрелище: человеческая рука, подвешенная к ветке на обрывке замызганной бечевки. Из дыры между двумя пальцами вытекало муравьиное воинство, несущее яйца. Элдвина передернуло. Оглядевшись, кот обнаружил, что на деревьях висит не только рука. На легком ветерке медленно покачивались деревянные кукольные головы, ржавые ложки, треснувшие зеркала… Гилберт подскакал поближе и прижался к боку Элдвина.
– Нам уже недалеко, – произнесла Скайлар, как будто вся эта жуть ее ничуть не пугала.
Они двинулись дальше. Элдвин обнаружил, что идти, когда в бок то и дело тычется Гилберт, довольно неудобно.
– Слушай, Гилберт, отойди чуть подальше, а?
– Извини…
Гилберт отпрыгнул на палец в сторону – это не особо помогло.
Еще шагов через двадцать показалась хижина, построенная из соломы и костей. Крыша и труба были сложены из крысиных черепов, а стены поросли сорняками. Возле хижины росли на грядке мухоморы и поганки.
– Кажется, пришли, – сказала Скайлар.
В хижине не было окон, через которые можно было бы заглянуть внутрь – только темный дверной проем, перегороженный занавеской из бус.
Элдвин сообразил, что от него вот-вот потребуют применить телекинез и отомкнуть расклинательные цепи. Тогда придется рассказать товарищам-фамильярам правду: никакой магией он не владеет. Он только надеялся, что найдется другой способ освободить их верных…
– И что будем делать? – спросил Гилберт. – Просто подойдем и постучимся?
– Нет, – ответил Элдвин. Магией он, может, и не владел, но о том, как незаметно пробраться в дом, он кое-что знал. Разумеется, пробираться ему приходилось в основном в мясные или рыбные лавки, а не в ведьмины жилища… – Надо дождаться подходящего момента.
– На это нет времени! – возразила Скайлар.
– Значит, надо сделать, чтобы оно появилось, – сказал Элдвин. – Постойте тут.
Он юркнул обратно в гнилой подлесок и сгреб пастью пучок зловонной вонь-травы. Когда он вернулся к Скайлар и Гилберту, глаза у него слезились от жуткого смрада. Элдвин выплюнул траву на землю.
– Ы-ы… – простонал он, тщетно пытаясь вытереть пасть лапой. – Скайлар, брось это в трубу. Тогда ведьма мигом выскочит!
– Хорошо придумано! – одобрительно кивнула Скайлар.
Сойка взяла в когти вонь-траву и полетела на крышу. Пролетая над трубой, она сбросила траву туда. Потом вернулась обратно и приземлилась рядом с Элдвином и Гилбертом.
– Теперь ждать недолго, – заверил Элдвин. – Это как подбросить хвост скунса в лавку мясника!
Скайлар с Гилбертом озадаченно уставились на него. Элдвин тотчас осознал свою ошибку.
– Это выражение такое у нас, телекинетических кошек, – пояснил он с вымученной улыбкой.
И тут из темноты появилась чья-то фигура. Она раздвинула бусы и, хромая, выбралась на мухоморную грядку. Это и была Агдалина. Из-под вороньего гнезда седых волос, которые, похоже, сто лет не расчесывали, сверкали косые глаза. Она размахивала костлявыми руками у себя перед носом, откашливалась и что-то бормотала. Вскоре старуха исчезла в мертвом лесу.
– Теперь дело за нами! – прошептал Элдвин.
Все трое понимали, что времени в обрез, а потому не медлили ни секунды. Когда они очутились у входа, Элдвин обнаружил, что бусы на самом деле вовсе не бусы, а зубы – человеческие и звериные.
Внутри, посередине комнаты, кипел на огне большой черный котел. На полках выстроились прозрачные стеклянные банки, наполненные разными снадобьями, необходимыми для ведьминских зелий: и козлиные языки, и полынь, и лапчатка обыкновенная, и гоблинские пальцы… Замаринованные целиком сурки довольно жутко смотрелись в свекольном соке: на их мордочках застыл ужас. Повсюду валялись книги в кожаных переплетах, с помятыми и заляпанными страницами. Элдвин старался не обращать внимания на жуткую обстановку и смрад вонь-травы, по-прежнему витающий в воздухе: главным было то, что Джек где-то поблизости.
– Тут есть еще одна комната! – донесся из глубины хижины голос Скайлар. – Наверно, они там!
Элдвин с Гилбертом кинулись к сойке, спеша спасти своих волшебников и поскорей убраться отсюда. Но, к их разочарованию, они нашли только скудно обставленную спальню Агдалины.
А Джека, Марианны и Далтона не было ни видно ни слышно.
– Где же они?! – воскликнул Гилберт.
– Это у тебя надо спросить, – ответила Скайлар. – Это же тебе явилось видение в луже!
– Может, она их переместила куда-то в другое место? – с надеждой предположил Гилберт.
– Да нет, Джеком тут и не пахнет, – заявил Элдвин. – Его тут нет и никогда не было.
– А ты уверен, что слышал, как та лужа сказала «косоглазая ведьма»? – обвиняющим тоном переспросила Скайлар.
– Я абсолютно уверен! – ответил Гилберт. – То есть мне кажется…
– И зачем мы только тебя послушались? – вздохнула Скайлар, покачав головой. – Эти твои дурацкие водяные видения! Вечно ты все перепутаешь!
Гилберт весь съежился. Видно было, что ему ужасно не по себе.
– Он же не нарочно ошибся, – вступился Элдвин за лягуха, снедаемого чувством вины. – А теперь давайте-ка уносить лапы, пока старая ведьма не явилась.
Все трое вернулись в первую комнату и остолбенели: косоглазая ведьма уже стояла у своего котла. Она откинула назад спутанные волосы, и стало видно ее лицо – изможденное, покрытое жуткими татуировками. Татуировки выглядели так, как будто она их на себе сама выцарапывала возможно, ногтями, и уж точно без помощи зеркала. Старуха уставилась на пришельцев и облизнула свои сухие, потрескавшиеся губы.
– Вот свезло так свезло! – пропела Агдалина надтреснутым голосом, осипшим оттого, что она всю жизнь дышала паром от котла. – Обычно-то за ингредиентами самой ходить приходится!
Ведьма указала на полку с сушеными лягушачьими и птичьими лапками.
Фамильяры кинулись было бежать, но Агдалина оказалась проворнее. Она топнула ногой, обутой в сандалию, и провизжала старинное злое заклинание:
– Сликц айиджа аугт дервис!
