Элдвин оглядел себя и обнаружил, что на его черно-белой шкурке остались только отдельные пятна золы. Гилберт выглядел не лучше: клюв-морковка торчал куда-то вбок, а из-под перьев проглядывала зеленая лягушачья кожа.
– Ну так ведь дорога-то была долгая, – мяукнул Элдвин.
– Ничего, там, куда мы направляемся, вам маскировка не потребуется! – заверила Скайлар. – На наше счастье, немногие рискуют бросить вызов неведомым ужасам, что подстерегают в сердце гор!
– На наше счастье?! – в ужасе переспросил Гилберт. – Какое же это счастье?!
– Ладно, пошли уже, – сказал Элдвин, бросив взгляд на горы. – Похоже, путь неблизкий и довольно крутой…
Поначалу Элдвин думал только о том, чтобы спасти Джека и других верных, которые сидят в цепях в темнице Погребенного Дворца. Однако теперь ему приходилось иметь в виду еще и Гримслейда. Кот прекрасно понимал, что охотник прибудет на следующем пароме – если не сумеет раньше раздобыть другую лодку.
* * *
Шум толпы и конское ржание давно уже остались позади. Фамильяры шагали по глинистой дороге, ведущей в горы. Элдвин стряхнул с меха остатки золы, а Гилберт ощипал с себя приклеенные на болтушку перья, ойкая каждый раз, как отдирал очередное перо.
– А что за «неведомые ужасы» ты имела в виду? – спросил Гилберт у Скайлар, боязливо оглядываясь на пугающе безмолвные леса по обе стороны дороги.
– Если бы я знала, они бы уже не были неведомыми, верно же?
Гилберт сглотнул.
Дорога поднималась все выше, и воздух становился все разреженнее. Глубинные леса остались позади, и отсюда, с высоты, Элдвину стало видно, какое долгое путешествие он проделал. Под ним простирались бескрайние просторы Восточной Огромии, до самого Бриджтауэра, который сейчас казался просто крохотной точкой на берегу Эбса. Элдвин медленно проследил весь путь вдоль реки, туда, где щетинились серо-зеленые Сорные пустоши. Мышцы на лапах все еще болели от железной хватки котла-восьминога. Потом кот перевел взгляд на лежащие неподалеку оттуда болотистые леса Даку. Интересно, смотрит ли на них сейчас отец Гилберта? А может, он видит их будущее? К северу от Даку, за выметенными ветром полями, лежал тот самый поселок, где Тэмми ненадолго позволила ему снова стать самим собой. Да, Элдвин не отказался бы как-нибудь еще прогуляться с ней под луной! И наконец он глянул на реку, которую снова пересекал паром. Как же быстро совершаются путешествия в уме – и как долго приходится идти на самом деле!
Гилберт, пыхтя и отдуваясь, остановился передохнуть на обочине. Он полез в свой бутонный рюкзачок с мухами и червячками, который дала ему мама. Эти кушанья не показались Элдвину особо аппетитными, однако мысль о том, чтобы перекусить, и в самом деле была соблазнительной. Кот решил порыться в Джековой сумочке. А вдруг там найдется что-нибудь съестное! С тех пор как Агдалина проделала в сумке дыру, Элдвин очень старался ее не наклонять. И да, оттуда ничего не вывалилось за всю дорогу! Кот порылся в металлических шариках, порошке из светляков и листьях клевера. Что там еще под ними? Он нашел оструганную палочку, мелок и маленький квадратик белого ириса. Для мальчика тягучая конфета была вкусным лакомством, но у кота она только к зубам прилипнет. Ничего хорошего. Как-то раз в Бриджтауэре, в особенно неудачный день, Элдвин имел неосторожность стянуть из-под прилавка большой кусок мятного ириса и запихать в рот. У него потом неделю живот болел и зубы ныли. Кот решил не трогать конфету. Но, затягивая шнурки, он заметил сложенный клочок пергамента. Элдвин аккуратно вытащил его зубами и расправил лапой. На пергаменте был углем нарисован Элдвин, свернувшийся клубочком у очага в хижине Кальстаффа. Наверно, Джек нарисовал это в первый вечер, когда Элдвин отсыпался у огня. Над рисунком было написано: «Мой фамильяр». От этого рисунка и двух простых слов у Элдвина приятно защекотало в груди. Вот, наверное, каково это – когда тебя любят!
– Мы их найдем! – утешила его Скайлар, положив крыло на плечо коту.
Элдвин кивнул и спрятал пергамент обратно в сумку.
Скайлар еще раз сверилась с картой Писаруса и полетела вперед, а Элдвин с Гилбертом пошли следом. Дорога выглядела так, словно люди по ней давным-давно не ходили, – по крайней мере, никаких следов видно не было. Когда фамильяры прошли еще немного, поднялся резкий холодный ветер, дующий поперек склона. Ветер трепал усы Элдвина и мешал Скайлар лететь. Потом они увидели четыре белых копыта, спускающихся по дороге им навстречу. Копыта принадлежали бородатому козлу. На спине у козла лежал снег, с бороды и бровей свисали сосульки.
– Что, заблудились? – спросил козел. – Мало кто забирается так высоко!
– Нам нужно в пики Кайласы, – объяснила Скайлар.
– Я сам только что оттуда. Целый месяц молился на самой высокой вершине. А вы что, тоже нуждаетесь в духовном наставнике?
– Нет, – ответила Скайлар. – Нас волнуют более земные проблемы.
– А вам уже доводилось совершать восхождение?
Фамильяры покачали головами.
– Тогда на вашем месте я бы поостерегся. Там, наверху, уже зима. И вдобавок надвигается буря. Если вам не по нраву метель, значит вы не видели метели с молниями!
– Да мы же ненадолго, – мяукнул Элдвин.
– Надеюсь, вы не собираетесь переходить мост все вместе? – осторожно поинтересовался козел.
– Но, я так понимаю, другого же пути нет? – опасливо уточнила Скайлар.
– Нет-то нет, – кивнул козел, – но с вашей стороны было бы разумнее переходить по одному.
– Почему?! – спросил Гилберт, снова пришедший в ужас. – Это что, один из тех веревочных мостов с досками, сквозь которые можно провалиться, да?
– Да нет, мост каменный, и упасть с него не так-то просто.
Гилберт вздохнул с облегчением.
– Если только тебя не столкнут, – добавил козел.
Элдвин подумал, не спятил ли, часом, козел от одинокого бдения в горах.
– Некоторые называют его Предательским мостом. Видите ли, после Восстания Мертвецов двое огромийских капитанов, закадычные друзья из королевской гвардии, отправились сюда в поисках оставшихся солдат-зомби из Восставших Мертвецов. Зомби они не нашли, зато наткнулись на зарытую в снегу карту. Карту места, где спрятано сокровище.
Краем глаза Элдвин наблюдал за Скайлар. Судя по всему, сойка эту легенду слышала впервые.
– К несчастью, переходя через тот мост, друзья рассорились и набросились друг на друга: оба жаждали заполучить клад, который сулила карта. В пылу драки они скинули друг друга с моста в ущелье. И с тех пор ни их, ни карты так никто и не видел. В живых остался только их ослик, он-то и рассказал, как все было. И с тогото дня на мост пало проклятие. Всякий, кто переходит его не в одиночку, непременно предаст своих товарищей.
С этими словами козел пустился по дороге неспешной рысцой. А фамильяры стали подниматься дальше наверх, размышляя над его предупреждением.
