Но Паксахара сдаваться не собиралась. Зайчиха поднялась злее прежнего.
– Молодцы, конечно! – воскликнула Паксахара. – Но иллюзии вас не спасут!
– Прошу вас, не надо! – взмолился Элдвин. Краем глаза он увидел, как Гилберт вытащил из футляра с золотой крышечкой Марианнин карманный свиток, который подобрал на лестнице. Похоже, он пытался найти какое-то заклинание… – Я уверен, королева Лоранелла сумеет найти для вас место в Совете! – тараторил кот, заговаривая зубы зайчихе. – Вы только представьте себе: животное и человек будут работать бок о бок, плечом к плечу! Это станет началом новой Огромии!
– В новой Огромии, как я ее себе представляю, не будет места двуногим! – заявила Паксахара.
И тут Гилберт торжествующе выкрикнул:
– Конвульсаре минимозус!
Паксахара только головой тряхнула.
– И для чего же служит это могущественное за… ик!.. линание? – осведомилась зайчиха и прижала лапу к груди.
– Икота? – спросил Элдвин, не веря собственным глазам и ушам. – Ты наслал на нее икоту? И ради этого я ей зубы заговаривал?
– Ну, либо икота, либо рыгота, – развел лапами Гилберт. – В этом свитке сплошные шалости и проказы!
– Какие же вы ни… ик!.. никчемные твари! – фыркнула Паксахара. Она на секунду задержала дыхание, потом выдохнула – и наговор развеялся так же быстро, как был наложен. – Так, на чем я остановилась?
И тут позади раздался звук, похожий на шум ветра: солнце наконец село, и пузыри, что защищали юных волшебников, развеялись, на этот раз – на самом деле.
– Ну наконец-то! – произнесла Паксахара. – Отойдите, не мешайтесь! За это я обещаю, что убью ваших верных быстро и безболезненно.
Элдвин уставился было на стенку с приспособлениями для дрессировки, но никак не мог сосредоточиться. В голове крутилось слишком много мыслей сразу.
– Три раза это повторю, – продекламировала Паксахара, – и одного я уморю!
Она устремила равнодушный, холодный взгляд на Далтона:
– Чахни и сохни!
Элдвин зажмурился, пытаясь снять со стены бич. Ремень из бурой кожи приподнялся было в воздух, но огненный шар, который Паксахара выпустила из свободной лапы, мигом его испепелил.
– Чахни и сохни! – повторила она во второй раз.
Осталось всего одно заклинание! Надо ее остановить, пока она не договорила эти три слова.
– Чахни…
Элдвин сосредоточился на двух мечах, лежащих на настенной подставке. Он напрягся изо всех сил – и мечи задребезжали.
– …и… – продолжала Паксахара.
Мечи слетели со стены и зависли в воздухе. Но тут Элдвина сбило с ног электрическим разрядом. Паксахара метнула еще одну молнию, нарушив его сосредоточенность. Оружие с лязгом рухнуло на пол.
– …сохни! – торжествующе договорила Паксахара.
Из ее лапы вырвалась багровая струйка, которая рассекла воздух, устремившись прямо в сердце Далтона. Распростертый на полу Элдвин вскинул голову – и увидел, как Скайлар вспорхнула, лихорадочно молотя сломанным крылом, и перехватила смертельную атаку. Заклинание Паксахары угодило прямо в голубую сойку и сбило ее на лету. Далтон раскрыл рот в крике, но по-прежнему не мог издать ни звука. Заклинание молчания все еще действовало. У Элдвина сжалось сердце. Гилберт, похоже, оцепенел от ужаса.
– Так до конца и осталась верным фамильяром! – хмыкнула Паксахара. И снова устремила взгляд на троих юных волшебников. Она опять выбрала Далтона. – Ну что ж, попробуем еще раз. Чахни и сохни, чахни и сохни… – затянула она.
Но тут мечи оторвались от земли, сверкнув серебром, пролетели через комнату и пригвоздили Паксахару к полу!
– А-а-а-а! – взвыла она.
Лезвия мечей скрестились в воздухе и вонзились глубоко в пол, намертво зажав зайчиху.
– Ты что думаешь, твоя магия сильнее моей, да?! – вопила она, пытаясь освободиться.
Элдвин такого бы ни за что не подумал еще минуту назад – но мощь и стремительность его телекинетического удара, похоже, говорили о том, что он все-таки сильнее.
– Доволайнен окнамут супен… – зловеще начала было Паксахара.
Но она не успела договорить заклинание: висевший на стене намордник обвился вокруг ее головы и заткнул ей рот. Все произошло так быстро, что зайчиха даже не заметила, как это случилось. Ее мстительные слова сделались невнятными: кожаные ремни стянули ей челюсть.
– Пусть королева решает, что с тобой делать! – сказал Элдвин.
Паксахара продолжала дрыгаться. Красные глазки злобно сверкали из-под кожаных ремней.
Элдвин и Гилберт бросились к Скайлар. Сойка лежала неподвижно.
– Ну так же нечестно! – всхлипнул Гилберт. – Она была моим лучшим другом!
– Я понимаю, – вздохнул Элдвин, положив лягуху лапу на плечо в знак утешения. – Я понимаю…
И тут вдруг, как по волшебству, крыло Скайлар задергалось, сойка приподнялась и растерянно заморгала.
– Ничего не понимаю! – воскликнула она. – Почему это я до сих пор жива? Иссушающие заклятия – это верная гибель!
Элдвин обратил внимание, что от сумочки Скайлар идет дым и пахнет горелым. Кот раскрыл сумку – и наружу вывалился земляной жучок, спекшийся и безжизненный. Бедное насекомое, видимо, заползло в сумку тогда на лестнице, и ему-то и досталась вся мощь иссушающего заклятия Паксахары.
Трое фамильяров невольно расплылись в улыбке. Вот повезло так повезло!
– А Паксахара куда делась? – спросила Скайлар.
– Ее вон там прижало, – ответил Элдвин.
Но когда он указал на другой конец подземелья, оказалось, что зайчихи там нет. Вместо нее Элдвин мельком увидел грязевую ящерицу, исчезающую в узкой щелке в стене. Паксахара сменила облик и сбежала, прежде чем кто-нибудь из них успел что-то предпринять.
– Ушла! – воскликнула Скайлар.
– Это не беда – с ней разберутся позже, – квакнул Гилберт. – Давайте-ка лучше освободим наших верных!
Фамильяры обернулись к Джеку, Марианне и Далтону. Те возбужденно двигали губами, но не было слышно ни слова. Элдвин устремил взгляд на замки на расклинательных цепях, и его разум сам сделал все, что надо. Кот услышал, как запоры внутри замков сами собой встают в нужное положение. Замки открылись, и кандалы упали с верных. Джек тут же кинулся к Элдвину, обвил его руками и крепко-крепко прижал к себе. Кот замурлыкал, чувствуя, как Джек гладит его, и хвост у него свернулся колечком от удовольствия.
Сколько им еще предстоит обсудить, когда наконец развеется заклинание Паксахары!
19
Трое из Пророчества
Джек с Элдвином шли через обнесенный высокими стенами двор Нового Дворца в Бронзхэвене. Над головой развевалось на флагштоке знамя. С каждым порывом ветра знамя меняло цвет: на нем появлялись всё новые гербы многочисленных городов Огромии, в том числе и двуглавый орел Бриджтауэра с луком и стрелой в одной лапе и волшебной палочкой в другой. Джек, умытый и переодетый в чистую тунику и штаны, перешел маленький горбатый мостик, неся на руках Элдвина. Элдвина тоже хорошенько расчесали. Мальчик и кот присели на поросшей мхом площадке возле сада камней. В соседнем прудике лениво плавали длинные золотистые угри.
