Кроме того, статистика отчетливо показывает, что во второй половине века центр тяжести отчетливо сместился от порока сердца, распространенного в начале века, к коронарному склерозу (сужению коронарных сосудов).
Вероятно, самый удивительный, а для нашей ситуации и самый разоблачительный вывод следует из, казалось бы, второстепенных аспектов статистики. Когда ВОЗ лаконично сообщает, что за последние десятилетия сердечно-сосудистые заболевания прочно заняли первое место в качестве причины смерти во всех индустриальных странах, возникает вопрос, как же обстоит дело в других, неиндустриальных странах. И действительно, те немногие культуры, которые по-прежнему ведут первобытный образ жизни и не потеряли связи с природой, представляют собой весьма впечатляющий противоположный полюс. Это же касается и их жизненной ситуации, которая во всех отношениях отличается от нашей. В этих обществах сердечно-сосудистые заболевания играют незначительную роль, а повышенное кровяное давление вообще не встречается.
При изучении этих немногих продолжающих свое существование культур результат всегда остается одинаковым – неважно, идет ли речь о коренном населении Сезуана (Центральный Китай), индейцах из джунглей Амазонки, зулусах из Африки, меланезийцах из Новой Гвинеи или аборигенах Полинезийских островов. Все эти народы имеют общую черту: их кровяное давление – в отличие от нашего – с возрастом не повышается.
Ученые сделали попытку объяснить эти результаты, которые столь однозначно свидетельствуют не в пользу нашей цивилизации, самыми разными внешними причинами, в частности, низким потреблением соли представителями этих архаичных культур. Ученые постарались обойти вниманием абсолютно иной образ жизни и зачастую полностью противоположное нашей культуре содержание этой жизни. Насколько спорными являются чисто материальные объяснения, показывает уже пример полинезийцев, которые живут посреди соленого океана и никак не могут испытывать недостатка в соли. Другая попытка аргументации сводилась к тому, чтобы найти объяснение в различной наследственности и конституции организма. Однако дальнейшие исследования подтвердили, что и это объяснение нельзя признать достоверным: кровяное давление афроамериканцев уже в начале века было очень высоким, в то время как на их исторической родине – в черной Африке – этот феномен вообще не имел места. В таких странах, как Нигерия, было невозможно найти человека с повышенным давлением. Однако ситуация изменилась и здесь, и сегодня мы наблюдаем в Африке те же тенденции, что и у нас. В сельской местности, где живут племена, ведущие традиционный образ жизни, кровяное давление у людей по-прежнему остается нормальным, в то время как в городах оно повышается.
Аналогичная тенденция наблюдается у индейцев навахо в Нью-Мексике и Аризоне. Пока они ведут традиционный образ жизни в резервации, их кровяное давление остается нормальным, то есть намного ниже, чем у белых и черных американцев. Однако стоит им переселиться в окрестности городов, как их кровяное давление «приспосабливается» к ситуации в этих местностях. Такой же феномен наблюдался у эскимосов, которые покинули свою историческую родину – Гренландию – и переселились в Данию.
Дальнейшие исследования этого вопроса приводят к аналогичным результатам. Толкование этих результатов предоставлено нам, но остается очевидным, что сердечно-сосудистые заболевания, в первую очередь, повышенное давление и коронарный склероз, нуждаются в нашем современном индустриальном обществе в качестве питательной среды. Мы должны со всей серьезностью задать себе вопрос, не наше ли усердие (лат. industria – усердие) раньше времени загоняет нас в могилу.
Популярный встречный аргумент о том, что ожидаемая продолжительность жизни у нас гораздо выше, чем у вышеупомянутых коренных народов, не до конца убедителен. Причины относительно ранней смертности в этих культурах разнообразны, но никак не связаны с сердечно-сосудистыми проблемами. Это отчетливо подтверждают обследования пожилых представителей этих народов, которые по сравнению со своими «высокоразвитыми» ровесниками не имеют никаких симптомов сердечно-сосудистых заболеваний. Кроме того, с медицинской точки зрения нет никаких причин для того, чтобы клетки нашего организма не имели еще большей продолжительности жизни. Основная проблема, которая не дает нам жить дольше, – сердечно-сосудистые заболевания.
Предыдущие выводы могут показаться слегка утрированными и в любом случае преждевременными, однако они указывают направление, в котором следует продолжать поиски. Чтобы разобраться с тем или иным симптомом, необходимо тщательно исследовать почву, на которой он произрастает, причем не только с внешней – материальной – точки зрения, но и с учетом духовно-душевных факторов, способствующих развитию симптома. Отличительным признаком сердечно-сосудистых заболеваний является то, что коллективный стиль жизни в индустриальном обществе является одним из благоприятствующих факторов для их развития. При этом я ни в коей мере не стремлюсь возложить вину на общество. В первую очередь я призываю более широко смотреть на проблему, как это делал, например, Парацельс. Следуя своему убеждению о том, что микрокосмос (человек) полностью соответствует макрокосмосу (миру) и наоборот, он утверждал, что врач по симптомам пациента может сделать заключение о его окружении, и наоборот – по окружению пациента судить о симптомах. Исходя из этого, мы можем на примере одного сердечного больного или всего общества, страдающего сердечно-сосудистыми заболеваниями, сделать вывод о некой модели образа жизни, лежащей в основе этой проблемы.
Подобное исследование скорее привело бы нас к цели, поскольку сердечно-сосудистые проблемы являются симптомами нашего времени в гораздо более глубинном и всеобъемлющем смысле слова, чем все остальные симптомы, которые мы также склонны обвинять в наших проблемах. Сердечный больной поражен болезнью в своей середине, а общество, страдающее сердечными болезнями, – в своей сердцевине. Итак, что же является центром нашего общества? И что – наряду с физическими симптомами – составляет его основные духовно-душевные проблемы?
Неоднократно предпринимались попытки охарактеризовать дух времени с помощью психопатологического диагноза. Большинство этих попыток содержали здравое зерно. Современные индустриальные общества и связанные с ними эпохи отличаются тенденцией к нарциссизму. Любовь к собственному эго сегодня намного глубже, чем в любую другую историческую эпоху. Если раньше творческие люди нередко работали анонимно во славу Бога, то сегодня они подписывают каждое произведение в свою честь. Они больше всего хотят сами стать звездами, а большинство людей слишком охотно следуют их примеру. Если раньше преимущественно воздвигались религиозные сооружения для прославления Бога – церкви, соборы и храмы, – то теперь строятся в первую очередь фабрики, которые помогают тем, кто финансирует их строительство, увеличить сумму на своих банковских счетах. Каждый человек стал «кузнецом своего счастья». Тот факт, что при этом приходится пренебрегать счастьем других людей, принимается как нечто неизбежное. Такую влюбленность в собственное счастье и в собственный успех можно назвать нарциссизмом. Более зрелая форма любви направлена на другого человека, но в обществе, страдающем нарциссизмом, она остается невостребованной. Таким образом, нарциссизм ставит перед обществом проблему любви.