Там пациент встретит целую гамму эмоций, которые очень хорошо соответствуют тесноте и твердости его симптома и в которых он до сих пор не признавался самому себе. В первую очередь следует упомянуть страх и ненависть, а также те чувства, которые больше всего связаны с теснотой и закрытостью. Как уже упоминалось, слова «страх» и «теснота» в немецком языке являются родственными (нем. angst – страх, лат. angustus – «узкий»). Кроме того, все ситуации, в которых человек испытывает страх, связаны с сжатием и теснотой на уровне тела: грудная клетка сжимается, дыхание становится напряженным, сосуды сужаются, в результате чего от страха у человека холодеют ноги и руки, все тело «пронизывает холодная дрожь».
Тот факт, что ненависть связана с закрытостью, лучше всего подтверждает противоположный полюс: ненависть противостоит любви, и нам уже приходилось сталкиваться с любовью как с воплощением широты и открытости. Любовь открыта навстречу всему, готова впустить в себя все; ненависть же, напротив, ведет к ограничениям, закрытости и борьбе.
Прежде чем пациент, страдающий стенокардией, направит свои усилия на то, чтобы избавиться от страха и достичь любви, ему необходимо признать свои страхи и ненависть и найти способ выразить их, вместо того чтобы прятать в глубине своего сердца. Прежде чем пациент раскроется навстречу другим людям и ощущениям, он должен открыться этим своим чувствам, что означает также и то, что он должен научиться эти чувства любить.
На том же направлении внутренней работы над собой может быть решена и проблема болевых атак. Вместо того чтобы истязать болью свое сердце, пациент должен научиться направлять свою боль туда, где она действительно востребована, и против тех, кому она действительно адресована. В конце концов, весь комплекс симптомов заставит пациента направить свое внимание на собственное сердце, а также на всю левую, женскую, половину тела. Это может произойти не только под воздействием боли, но и на другом уровне, где проблема уже разрешена. Человек, который прислушивается к тихим высказываниям женской части своей души и понимает нежные движения собственного сердца, не нуждается в душераздирающих криках боли. Однако способности внимательно прислушиваться к своему внутреннему миру – к своей середине – точно так же относятся к соответствующему архетипу, как и вынужденное внимание под воздействием боли.
Этот последний пункт совершенно естественно приводит к примирению с противоположным полюсом, к открытию и расширению навстречу другим людям и потребностям. На основании предыдущих шагов это происходит совершенно естественно, и результат, подобно зрелому плоду, падает в раскрытые руки человека. Тот, кто восстановил порядок вокруг себя и в себе, смог признать собственную зажатость и жесткость, и сумел превратить ее в твердость и последовательность, сможет с легкостью открыться навстречу любви. Ему больше не нужно бояться внешних проблем, поскольку они всегда являются отражением проблем внутренних. Не случайно первая христианская заповедь гласит: «Возлюби ближнего своего как самого себя». Если в этой заповеди мы заменим слово «любить» на слово «открыться», мы поступим в полном соответствии с заветами Христа, в том числе и со второй заповедью, не менее важной: «Любите врагов ваших». Однако врагами больного стенокардией являются его симптомы. Научиться любить эти симптомы и их расшифрованные послания означает открыться им навстречу, что поможет им превратиться в друзей, сопровождающих нас на пути нашего развития.
б) Инфаркт миокарда – разрывающееся сердце
Он имеет множество названий и завоевал печальную известность особенно в последние десятилетия. Известные обозначения – «сердечный приступ» и «удар» – и такие медицинские термины, как «инфаркт миокарда» или «коронарный инфаркт», «острое нарушение кровоснабжения сердечной мышцы» или «некроз миокарда», по сути, подразумевают один и тот же феномен. Несмотря на разные наименования, картина болезни вполне однозначна и впечатляюща. Мы снова сталкиваемся с симптомами приступа стенокардии, но многократно усиленными; пациенту уже не удается сохранять спокойствие, боль очень сильна и представляет угрозу для жизни. Боль опять начинается за грудиной, а затем – как и при стенокардии – распространяется по левой верхней части туловища и руке, а иногда достигает и надчревной области. Примерно половина инфарктов начинается как приступ стенокардии, однако симптомы не ослабевают, а только усиливаются. Длительность приступа превышает 15 минут – он может продлиться несколько часов или даже дней. Тот факт, что приступ не удается купировать с помощью капсул нитроглицерина, для медиков является диагностическим критерием; это легко объяснить, если рассмотреть механизм развития инфаркта. Боли больше не являются предостерегающими криками изголодавшегося сердца; это предсмертные стоны и судороги уже задушенной части сердца. Уничтоженная часть мышечной ткани провоцирует резкую боль, которая сопровождается страхом смерти. Пятая часть пациентов с инфарктом умирает именно в этой острой фазе. Дальнейший прогноз во многом зависит от локализации и объема некротизированной (умершей) ткани и от резервов, которыми располагает сердце. Если область поражения мышечной ткани велика, вероятен летальный исход, а сердце – центр и столица страны нашего тела – становится некрополем, городом мертвых.
В дополнение к симптомам, уже известным нам по приступам стенокардии, наступает целый ряд кажущихся бессмысленными телесных реакций, например, беспокойство и излишняя подвижность пациента, который в первую очередь нуждается в полном покое. Это связано с тем, что тело в ситуации приближающейся смерти исчерпало свои компенсаторные возможности и утратило правильное понимание реальности. Оно испытывает слишком большое напряжение и реагирует соответствующим образом – тошнотой, рвотой и обильным потоотделением.
Аналогичную реакцию мы наблюдаем и в сравнительно безобидной ситуации, когда тело также подвергается чрезмерным нагрузкам, например, при морской болезни. Тогда глаза сообщают в центр управления организмом о том, что тело находится в полном покое, поскольку они не воспринимают движений корабля, находясь в каюте; однако одновременно вестибулярный аппарат, находящийся во внутреннем ухе, сигнализирует в тот же центр управления о резких колебательных движениях; в результате центр управления не знает, какому органу ему следует доверять. В такой ситуации тело начинает испытывать дурноту, оно не хочет сохранять в себе то, что воспринимает, поэтому человек ощущает тошноту, которая заканчивается рвотой.
При морской болезни организм постепенно привыкает к тому, что он не должен доверять своим глазам. При инфаркте миокарда нагрузка на организм оказывается значительно более существенной. Все его реакции ориентированы на выживание и исходят из уверенности в достаточном количестве резервов. Поэтому организм может еще больше увеличить кровяное давление в отказывающей системе, что только усугубляет ситуацию. Организм стремится таким образом показать, что он испытывает сильнейшее давление, однако не существует инстанции, которая могла бы что-то предпринять в связи с этим. То же самое происходит в том случае, когда организм пытается «подогнать» сердце и заставляет его колотиться в ритме настоящего галопа. Большая часть инфарктов связана именно с такими проблемами ритма. Это еще одно подтверждение того, что центр организма потерял равновесие и в нем не осталось никакого порядка.
