С другой стороны, типичной характеристикой нашего времени является страх. Гештальт-терапевт Ролло Мэй характеризует двадцатое столетие как «одержимое страхом»; для такого обозначения есть веские основания. Немецкое слово «страх» связано с понятием тесноты (нем. angst – страх, лат. angustus – узкий); действительно, ни в одну другую эпоху на Земле не было так тесно. В связи с демографическим взрывом эта теснота продолжает угрожающе усиливаться. А там, где становится тесно, возрастает давление. Подобное явление может иметь место не только в классной комнате или на рыночной площади, но и в любом сосуде, в том числе и в кровеносном. Несмотря на то, что угроза со стороны окружающей природы снизилась, общее количество угроз, напротив, возросло. Теперь не природа угрожает человеку, а человек сам угрожает другим людям и природе и, значит, также себе самому. Внешняя угроза превратилась во внутреннюю. Большее количество угроз усиливает давление, а возрастающая теснота приводит к усилению страха. Таким образом, Angina pectoris (стенокардия, «теснота в груди») из индивидуального симптома стала символом тяжелой, гнетущей ситуации в современном обществе.
В конце концов, нашему времени поставили диагноз «шизофрения», и этому диагнозу также можно найти множество подтверждений – от параноидальной мании преследования у целых народов, выражающейся в гонке вооружений, до проблем во взаимоотношениях как между целыми нациями, так и между отдельными людьми. Разорванность мышления также имеет место, как и почти гебефреническое
[1] безразличие в отношении нашего общего будущего. Общим нарушением является недостаточное внимание к другим людям. Поскольку эта проблема поразила и центр общества, взаимосвязь между сердечными болезнями и межчеловеческими отношениями не должна казаться чем-то удивительным. Да, с этой точки зрения проблемы в межчеловеческих отношениях представляются весьма существенным фактором риска при возникновении проблем с сердцем.
Если обратиться к конкретным людям, стоящим за этими диагнозами, то мы обнаружим характерные черты нашего общества и в шизофренике, и в пациенте, страдающем фобией, и в современном «нарциссе». Однако, с точки зрения этого общества, все трое совершенно бесполезны и являются балластом. Но, как таковая, болезнь общества должна приносить всем им пользу, как каждый симптом приносит пользу своему носителю, если рассматривать эту взаимосвязь во всех аспектах.
Все это подводит нас к обширным темам навязывания чужой воли и навязчивых состояний. Человек, подверженный таким состояниям, является лучшим гарантом функционирования современного индустриального общества. Он послушен и готов приспосабливаться, постоянно держит себя в руках и соблюдает все правила своего окружения. Надежность, любовь к порядку и точность вошли в его плоть и кровь. Осознание своего долга и усердие, пунктуальность и честность гарантируют безупречное функционирование и успех в соответствии с требованиями времени. Наши школы и университеты воспитывают эти добродетели и в идеальном случае выпускают именно таких людей.
Послушные подданные являются идеалом властителей этого мира. Да и кто не хочет иметь под своим началом надежного и аккуратного, честного и порядочного, пунктуального и исполненного чувства долга человека? Родители мечтают о таких детях, учителя – о таких учениках, мастера – о соответствующих подмастерьях, политики предпочитают иметь таких подданных, концерны – таких сотрудников и потребителей, а специалисты по рекламе стремятся сделать этот идеал максимально привлекательным в наших глазах. Вооружившись против всего мира тоннами стирального порошка, спрея и дезодорантов, чисто вымытый и внешне приятный, бодрый и работоспособный благодаря правильно подобранному питанию, этот совершенный во всех отношениях среднестатистический невротик, страдающий навязчивыми состояниями, начинает ежедневную борьбу за существование. Причем он принципиально ничего не оставляет на волю случая. Каждый риск соответствующим образом страхуется, включая риск жизни. Предначертанный жизненный путь тщательно планируется с ориентацией на наиболее солидные направления развития. Используя взносы на жилищное строительство и выигрышные вклады в банке, этот идеальный человек уверенно движется по пути успеха, с готовностью следует актуальным веяниям моды и соблюдает все прочие правила «общественной игры». И при этом внимательно следит за тем, чтобы не привнести в свою жизнь слишком много игровых моментов, которые лишат его контроля над ней. Все должно быть у него под контролем, в первую очередь – будущее, несмотря на то, что для такой уверенности в себе приходится прилагать немало усилий. Разумеется, такой человек планирует свою семейную жизнь, карьерная лестница также входит в его намерения, а собственная квартира вскоре завершает картину. Однако для этого нужно быть готовым потрудиться немного больше.
Если такой человек, несмотря на все символы своего статуса и уверенности, время от времени чувствует себя не совсем комфортно, этого в любом случае не замечают окружающие. Внешне все должно быть безупречно, фасад должен оставаться целым, а ситуация – находиться под контролем. Тот, кто за этим строгим порядком осознает свой страх перед внутренним хаосом закабаленных внешним регламентом собственных чувств, за волшебной надежностью страхования – панику, а за впечатляющей любовью к порядку – страх свободной игры, опьянения и экстаза, должен быть как минимум психологом, а значит, он вряд ли страдает от навязчивых состояний. В конце концов, предписания и законы существуют для всех, и нужно всего лишь соблюдать их. Это поможет получить всеобщее признание в нашем обществе тотального принуждения.
Так на место естественного порядка приходит порядок предписаний. Слишком много в жизни современного человека регулируется предписаниями и рецептами – от выбора лекарства до выбора профессии, от места для парковки до выбора партнера. В конце жизни предписания определяют практически все ее аспекты. Диктат поведения под давлением обстоятельств или в силу иных принуждений ведет – при внешне безупречной демократии – к своего рода внутренней диктатуре. Если распоряжения еще оставляют какую-то свободу для маневра, то законы гарантируют непоколебимую устойчивость. Со временем диктат общественных предписаний пронизывает все аспекты жизни общества и личности. От твердого характера – к укрепленной внутренней структуре. Далее путь ведет к твердому ядру устойчивой личности с соответствующим «каменным» сердцем. Как говорил Альфред Циглер, «в ананкастическом
[2] мире сердце каменеет постепенно». Крайней форме общества, полностью закостеневшего под воздействием бюрократических предписаний, жестких законов и непоколебимых правил, на физиологическом уровне жизни лучше всего соответствует rigor mortis – трупное окоченение.
3. История сердца и кровообращения в культуре и медицине
Разумеется, невозможно назвать точную дату начала истории сердца. Вероятно, она совпадает с датой начала истории человечества. Аналогичным образом история жизни любого человека тесно связана с развитием его собственного сердца. Один из первых органов, развивающихся у растущего эмбриона, – это сердце с его системой сосудов; именно оно с самого начала приводит в движение кровь еще не рожденного человека.
