– Экспериментаторша фигова! Меня там облапали с ног до головы. Хорошо хоть, что охранница была симпатичная, а после того, как прощупала, номерок дала.
– Фу! – скривилась я.
Наконец мы оказались позади кресла, в котором сидел зомби. Я уже замахнулась косой, но внезапно Макс буквально сгреб меня в охапку, оттаскивая на безопасное расстояние.
– Сдурела? Он дышит!
Что? Я аккуратно высвободилась из объятий Макса и обошла ряд кресел, чтобы взглянуть в лицо жертве. Уставшее лицо, круги под глазами – почти мертвец. Но это был не Джереми!
Коса с оглушительным, но слышным только нам с некромантом звоном полетела на пол. Ушел! Теперь его по всему миру можно искать! Тысячи рейсов! Миллион возможностей затеряться.
Я плюхнулась на соседнее сиденье и запустила пальцы в волосы. Это конец! Такое Смерть мне не спустит.
Мое самобичевание прервал яростный собачий лай. Псина чуть ли не бросалась на место, где сидела я. Охранник, державший ее на поводке, сделал попытку успокоить, но куда там. А поскольку меня он не видел, несчастного, занявшего место Джереми, постигла участь Макса. Все же есть плюсы в том, что ты можешь становиться невидимой. В комнату допроса вечно отводят посторонних мужиков.
Некромант плюхнулся на освободившееся место и достал смартфон.
– Инвентарь подбери, пока кто-нибудь не споткнулся. Ты на каком сайте новости смотрела?
– Не помню.
– Толку от тебя… Вот смотри, – мне ткнули телефоном в лицо, – новость появилась в сети три часа назад. Теперь смотрим расписание вылетов. С тех пор в рейс ушло десять самолетов. Круг поиска сузился. Смотрим дальше. Перед тем, как загреметь на больничную койку, он был в тропиках. Ты ведь помнишь, где он подцепил заразу? А теперь смотри рейс номер пятьсот шестнадцать.
– Думаешь, он там?
– Ставлю голову на отсечение. Фигурально выражаясь, не смотри так на косу! Только вот… Рейс туда будет завтра вечером.
– А если с пересадками?
– Больше времени потеряем. Поэтому я пошел покупать себе место.
– А я?
Он собрался лететь без меня?
– А документы? На коленях у меня посидишь. Или займешь свободное место, невидимая.
Последнее слово прозвучало как ругательство, и я даже задумалась о том, чтобы обидеться.
Обратно шли не торопясь и в молчании. О чем говорить? Размах поисков начал пугать. Если раньше я воспринимала их как приключение, то теперь…
Другие страны, еще больше незнакомых смертей. Было страшно, учитывая, что я только неделю как в мире смертных.
Макс тоже цедил колу и отмалчивался. Еще бы! Он повезет смерть зайцем в самолете.
– Держи его! Куда! Вот тебе! Ха-ха-ха! Смотри, смотри!
Дети на площадке явно чем-то были увлечены. Их крики и смех разносились по двору. Я бы прошла мимо, но тут сквозь вопли и улюлюканье услышала жалобный писк. Макс тоже прислушался, затем швырнул стаканчик на землю и пошел к группке подростков, которая чем-то была занята, собравшись в круг.
А я, как дура, кинулась за ним, беспокоясь, как бы злой от вынужденной трезвости мужик не причинил вред детям. Но когда я увидела занятие поганцев, уже некроманту пришлось меня успокаивать. Эти зверята где-то раздобыли одноразовую бритву и, держа за хвост маленького котенка, брили его.
– Лучше б ты себе усы сбрил, – сообщила я ближайшему малолетнему садюге.
Тот меня, естественно, не услышал, но усики у него и впрямь были до ужаса мерзкие.
Когда я была маленькой, то всегда считала, особенно после наказаний отца, что бить детей непедагогично. Сейчас мнение изменилось в противоположную сторону, и я с нескрываемым удовольствием наблюдала, как Макс хватает за ухо цирюльника-недоучку. Тот, что держал котенка, словил подзатыльник уже от меня.
Животинка, обретя наконец долгожданную свободу, стремглав кинулась под водосточную трубу, оглашая окрестности жалобным мяуканьем. Я сразу полезла ее выковыривать. Макс тем временем проводил воспитательную беседу с мучителями. Немного подумав, я направилась туда.
Подростки как-то шустро и даже, я бы сказала, поспешно ретировались. К моему удивлению, не попытавшись качать права.
– Что ты им сказал? – поинтересовалась я.
Котенок возмущенно заворчал и начал царапаться.
– То, что они сделали один шаг из трех к тому, чтобы закончить дни в одиночной камере. И спросил, не проще ли мне прямо сейчас сберечь расходы государства на их содержание.
– Что?
– Головы обещал оторвать. Дай глянуть, как котенок.
При ближайшем рассмотрении котенок оказался относительно здоровым, но явно нуждающимся в уходе и еде. Истощенный, грязный, со слезящимися глазами и парой порезов. Едва я попыталась поднести к нему руку, как тот зашипел и выпустил крошечные коготки, который укололи меня даже сквозь ткань.
– Давай, завтра в два часа, жду тебя с вещами.
– А зверь?
Я протянула ему страдальца.
– Оставь себе, мне только блох в квартире не хватало.
– Я не могу!
– С чего это?
– Ну… если в трех словах: собака!
– И почему в трех?
– Потому что у моей собаки три головы, с полным набором зубов каждая.
– А у меня договор аренды, где четко прописано «никаких животных». И Джабба Хатт
[7] в юбке на страже каждого пункта.
Ну вот! Бросить несчастного котика не позволяла совесть, а взять его домой не позволит опасение за жизнь этого же котика.
Но прежде чем отправиться пристраивать кота, я потащилась домой, переодеваться и выполнять свою часть договора с Офелией. Если родители вернутся и увидят бардак, влетит всем, включая соседа. Да и за право сплавить надоедливую сестричку к бабушке стоит побороться.
Чтобы Цербер не кидался на котенка, пришлось выпустить его побегать в саду. Надеюсь, папа заделал дырку в заборе, иначе в скором времени улица превратится в место боевых действий, а соседи начнут отстреливаться от псины из подвалов.
Если есть мотивация и силы, уборка проходит быстро и незаметно. А если вдобавок никого нет дома, то еще и весело. Можно петь, плясать, нецензурно ругаться и трескать по пути бутерброды. Котенку мое настроение, похоже, передалось, и он принял активное участие в погроме квартиры. Пришлось запереть его в родительской комнате, ибо зверь громил все, что я только что убрала.
Куда же тебя пристроить, чудо пушистое? Подружек у меня нет, из друзей только Вячеслав, но ему я и дождевого червя не доверю. Бабушка постоянно мотается по миру смертных, он у нее просто с голоду помрет.
