Кузине этого хватило, чтобы сбросить меня и кинуть заклинанием. Я уклонилась, и оно ушло в окно, которое с готовностью брызнуло осколками.
Некромант меня все-таки оттащил, хотя я всеми силами вырывалась и напоследок хотела оставить отпечаток кроссовки на заду жизни. Макс бы меня не удержал, но тут, привлеченная звуком бьющегося стекла, в аудиторию вломилась охрана. И началось шоу… Жизнь мигом пустила крупные слезы, у нее затряслись губы и появилось выражение лица, как у незаслуженно наказанного щенка. Только хвостик поджать осталось. Благодарные зрители оценили, подумали на некроманта и дали Максу по почкам. Меня просто обездвижили, кинув шар-парализатор.
– Они проникли сюда незаконно. А когда я попыталась поднять тревогу, напали на меня! – вытирая слезы услужливо поданным платком, ябедничала Софка.
О да, это она умела. Бабушка с ее подачи о мою задницу не одну розгу сломала. Теперь уровень актерского мастерства кузины стал значительно выше. И если после бабушкиного наказания я сидеть не могла, то сейчас имела все шансы сесть – и надолго. А учитывая, что наказаниями заведует Локи… Трындец мне.
Когда Геракла взяли за уничтожение редких видов животных, Локи приговорил его к ста годам работы сторожем в зоопарке. Правда, через сорок лет наказание пришлось отменить из опасения, что бывший герой сопьется. А Орфей за ночные музыкальные концерты теперь ведет дискотеки в сельских клубах.
– Джульетта Мор!
Крик отца мы услышали, еще когда он подходил к воротам академии. Быстро его вызвали.
Макс тоже напрягся, хоть и не знал, что это за злой мужик влетел в помещение. Видно, чуйка на неприятности с родителями девушки у парней забита в подсознании.
– Ай! – Папа схватил меня за воротник и потащил к выходу.
– А я?
Ой, зря Макс подал голос. Папа отпустил меня, подошел к держащему некроманта мордовороту, что-то ему сказал, и парень был свободен. Через секунду он уже ловко увернулся от папиного удара в челюсть. Я зажмурилась, поняв, что сейчас Макса будут убивать, быстро и безжалостно, но ничего не происходило. Почему-то отец, хмурый и злой, решил не продолжать.
– Господин всадник!
У порога академии жизней нас встретил пухленький дядька и вприпрыжку побежал за нами.
– Вы… Вы забираете смертного? – отдышавшись, начал он. – А как же протокол, инструкции? Мы обязаны ликвидировать смертного.
– Не утруждайтесь.
– Но мы…
– Вы полагаете, что справитесь с этим лучше всадника апокалипсиса? – не дал ему развить мысль папа. – И, конечно, именно жизнь справится с убийством лучше, чем преподаватель в академии магистра Смерти?
Пухляк пожевал губами, но оспаривать папино право, тем самым больше накаляя и без того напряженную обстановку, не стал. Вместо этого он попросил не забыть вернуть им душу и спросил, кто будет отплачивать разбитый витраж.
Оплачивать, как оказалось, буду я. И, судя по цене витража, в том числе и пенсией. Особенно весело, что у бессмертных пенсия наступает в пять с половиной тысяч лет. И то на пенсию отправляют потому, что за столько лет на рабочем месте бессмертный успевает в хлам задолбать как начальство, так и коллег.
Если, спеша сюда, папа воспользовался порталом, то чтобы попасть обратно, нас потащили к причалу.
Харон при виде нашей живописной троицы уронил весло в воду, что еще на пару минут задержало отбытие.
– В лодку! Оба! Живо! – приказал отец.
– У меня определенно дежавю… – задумчиво протянул лодочник. И, дождавшись, когда папа займет место, осведомился: – В храм?
– Что? – Папа чуть не выпал за борт. – Зачем?
– Ну… ночь, свидание, обнимашки, поцелуи и как гром средь бела дня – разъяренный отец девушки. Я, между прочим, женился именно так.
Отец так на него посмотрел, что остаток пути обычно словоохотливый лодочник молча и активно греб.
Однако, на мою беду, три престарелых «грации» несли вахту даже ночью. И, естественно, не смогли обделить нас вниманием.
– Что, Мор, папа спалил, что ты со смертным микробами обмениваешься?
Сволочи… Значит, как мне подсказать, какой билет на экзамене выпадет, так «Дар предвидения за коробку конфет с коньяком не работает», а как меня отцу сдать, так пожалуйста, и бесплатно.
Бортик хрустнул под папиными пальцами. Отец брезгливо посмотрел на щепки и кинул их в воду. Макс, заметив, как отец сломал толстый брус, заметно побледнел. Наконец мы приплыли к дому. Из лодки некроманта подтолкнули в сторону парадной двери.
– Удачи, Мор, – крикнул Харон, отплывая. – Ты смотрела смертный фильм «Знакомство с родителями»?
Предчувствуя неладное, я поспешила домой вслед за остальными. С кухни донеслись звон разбитой посуды и встревоженный голос матери. Я метнулась туда, на ходу прикидывая количество потенциально опасных для некроманта предметов, находящихся там. Да в папиной оружейной и то безопасней! Там, по крайней мере, все пыльное и тупое, чего не скажешь о новом мамином наборе тесаков для мяса.
– А вот и наша героиня! – язвительно протянул папа, грея в руке бокал коньяка.
– Морис! – Мама телекинезом собирала разбитую салатницу и рассыпанный по полу салат. – Объясни наконец, кого ты привел. Молча влетел со смертным на кухню, потребовал коньяка и сказал, что наша дочь сошла с ума. Маловато исходных данных для выводов.
– Сейчас! – Отец опрокинул в себя бокал. – Фели! На выход!
Сестра, пытавшаяся слиться с обоями, разочарованно вздохнула, цапнула со стола грушу и, продемонстрировав мне знак «секир башка», пошла на выход.
– Дверь закрой!
Я собралась с духом и выпалила:
– Пап, я не могла бросить его умирать!
– Нормальные дети после такой фразы притаскивают котенка, а не мужика!
Котенок – это пройденный этап. Сказал бы хоть спасибо, что не ему притащила.
– Значит, котенку подыхать нельзя, а другу можно?
– Котенок максимум нагадит тебе в тапки! А смертный сломает жизнь!
– Можно подумать, муж, которого вы мне навязываете, эту жизнь украсит.
Папа тем временем разошелся:
– А что за мордобой у жизней? Чем тебе София не угодила? Ты не просто ей оплеуху отвесила! Ты ее била профессионально!
– Ты подралась с сестрой? – В разговор вступила мама. – Как не стыдно!
Тут рискнул влезть Макс. Сначала он откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание, но, когда на его попытку вступить в разговор не обратили внимания, набрал воздух в легкие и рявкнул:
– Она вас защищала!
Мама досадливо поморщилась и лишила некроманта голоса:
– Адвокату слово не давали.
– Ну конечно, вы ведь уже все решили! – взорвалась я. – Софочка – сама воплощенная радость, разве могло это ангельское создание сказать что-то плохое? Она и слов дурных не знает. Кстати, материться она меня научила, если что. Но вы не переживайте, она все равно эталон, а я неудачница.
