Что за люди были Харро Шульце-Бойзен и Арвид Харнак? Вот какой портрет племянника Тирпица дает в своих мемуарах Леопольд Треппер:
«В 1933 году, вскоре после прихода Гитлера к власти, Харро Шульце-Бойзен, 23-летний немецкий аристократ… и его друг еврей Анри Эрлангера, были арестованы эсэсовцами. Шульце-Бойзен уже несколько лет редактирует журнал, на страницах которого печатаются представители всех политических течений. Эрлангер – один из его сотрудников. Журнал называется „Дер гегнер“ („Противник“). Под противником подразумевается нацизм…
Молодчики, арестовавшие Шульце-Бойзена и Эрлангера, звереют. Обоих задержанных заставляют обнажиться по пояс и прогоняют сквозь строй фанатиков, которые хлещут их плетками. Затем тоже по второму разу. На третьем прогоне верхняя половина туловища истязаемых испещрена кровоточащими ранами. Тогда Шульце-Бойзен обращается к своим мучителям:
I. Давайте-ка еще один раз!
Дойдя до конца строя, он салютует командиру эсэсовцев и говорит:
II. Вот я и совершил круг почета!
Эсэсовцы опешили. Один из них предлагает:
III. Присоединился бы ты к нам. Люди твоего пошиба должны быть в наших рядах!
Тут же они набрасываются на Эрлангера и убивают его прямо на глазах его друга. Ведь Эрлангер еврей…
Через некоторое время Шульце-Бойзен доверительно скажет друзьям:
IV. Смерть Эрлангера помогла мне сделать решающий шаг.
С этого дня Шульце-Бойзен безоговорочно принадлежит нам».
Даже если история с прогоном сквозь строй только красивая легенда (хотя после закрытия журнала его редактор действительно три месяца содержался под арестом), она достоверно показывает нам характер Шульце-Бойзена и мотивы его действий. После того как открытая борьба с нацистами стала невозможна, племянник Тирпица сделал вид, что избавился от левых увлечений молодости и стал одним из сторонников нового режима. Харро окончил курсы гражданских пилотов, а затем, благодаря протекции влиятельных родственников, поступил в отдел связи министерства авиации. В 1936 году он женился на внучке князя Филиппа фон Эйленбурга Либертас Хаас-Хайэ. Другом семейства Эйленбургов был сам Герман Геринг, что открывало перед Шульце-Бойзеном перспективы блестящей карьеры в Третьем Рейхе. Но он продолжал подпольную работу, писал статьи для нелегальной антифашистской газеты «Внутренний фронт», организовывал нелегальную расклейку листовок в Берлине. А в 1939 году установил связь с группой Арвида Харнака, еще с 1935 года сотрудничавшего с советской разведкой. С начала 1941 года Шульце-Бойзен тоже стал посылать информацию в Москву. И он, и Харнак не считали себя предателями и были убеждены, что действуют во благо Германии.
Как свидетельствует Треппер, «если Шульце-Бойзен весь… огонь и пламя, то Арвид Харнак, напротив, спокоен и рассудителен. Он постарше Харро и принадлежит к научным кругам. Доктор философии, он изучал экономику в Соединенных Штатах. Там он встретил профессора литературы Милдред Фиш и женился на ней. Вернувшись в Германию, поступил на работу в министерство экономики, где занял высокую должность». В отличие от Шульце-Бойзена, Харнак вообще не подвергался никаким преследованиям со стороны нацистов. Как хороший экономист, он мог сделать неплохую карьеру и при Гитлере. Но предпочел сохранить верность своим убеждениям и заплатил за них жизнью. Члены «Красной капеллы» были убеждены, что поставляемая в Москву информация приносит ощутимую пользу Советскому Союзу. И не их вина, что Сталин и его окружение не смогли должным образом использовать ценные сведения.
22 декабря 1942 года, в день казни Харнака, Шульце-Бойзена и других антифашистов, гестапо составило подробный отчет по делу «Красной капеллы». Там особо подчеркивались идеологические мотивы, двигавшие ее членами:
«Причины, приведшие ныне обезвреженную группу изменников к антигосударственной деятельности, сводятся к следующему:
V. Радикально-социалистическое, зачастую коммунистическое мировоззрение.
VI. Неприятие национал-социализма, являющегося якобы продолжением концепции капиталистической экономики и не способного осуществить истинный социализм.
VII. Германия может существовать лишь в тесном сотрудничестве с Советским Союзом, чтобы иметь возможность в будущем противостоять нападению западных стран. Политическая структура Рейха должна быть такой же, как и в Советском Союзе, причем конечной целью является большевизация всей Европы.
VIII. Война для Германии проиграна, так как индустриальная мощь неприятельских держав настолько превосходит нашу собственную, что крушение Рейха неизбежно самое позднее на рубеже 43–44-го годов».
Как подчеркивали гестаповцы, почти все из 80 арестованных делу «Красной капеллы» «были готовы по собственным убеждениям поддерживать Советский Союз в его борьбе против Германии».
Насчет неизбежного краха Германии Шульце-Бойзен, Харнак ошиблись только в сроке – на полтора года. А вот с мнением о преимуществе советской политической системы следует поспорить. И в Рейхе, и в Советском Союзе существовала диктатура партии и вождя. Но вожди исповедовали разные виды социализма – соответственно, на расовой и классовой основе. В отличие от Рихарда Зорге, члены «Красной капеллы» не имели представления о подлинном размахе и причинах кровавых политических чисток в СССР и о невиновности жертв московских процессов в тех преступлениях, которые им приписывали. Поэтому Шульце-Бойзен, супруги Харнак, радист Ганс Коппи и другие участники германского Сопротивления умерли с верой в Сталина и Советский Союз.
Участникам «Красной капеллы» была доступна секретная информация действительно первостепенной важности. Как подчеркивалось в гестаповском отчете, «впредь эта группа могла быть очень опасна», поскольку «имела связи с имперским министерством авиации, верховным командованием вермахта, а также сухопутных и военно-морских сил, министерствами экономики, пропаганды, иностранных дел» и с рядом других организаций. В то же время люди Мюллера понимали, что, раз нападение на Советский Союз оказалось внезапным, значит, информация, поступавшая от Харнака, Шульце-Бойзена и других все-таки не нанесла невосполнимого ущерба Германии. Тут сыграло свою роль и то, что члены «Красной капеллы» проникли только в министерства экономики и авиации. Связь же с верховным командованием вермахта и сухопутной армии ограничивалась личными и служебными знакомствами.
За многими сообщениями «Корсиканца» и «Старшины» стояла хорошо разработанная система германских дезинформационных мероприятий. 12 мая 1941 года начальник штаба Верховного главнокомандования вермахта фельдмаршал Кейтель распорядился начать вторую фазу дезинформации будущего восточного противника с 22 мая, когда будет происходить наиболее интенсивное передвижение военных эшелонов к советско-германской границе. Он требовал «представить сосредоточение сил к операции „Барбаросса“ как широко задуманный маневр с целью ввести в заблуждение западного противника. По этой же причине необходимо особенно энергично продолжать подготовку к нападению на Англию. Принцип таков: чем ближе день начала операций, тем грубее могут быть средства, используемые для маскировки наших намерений…
