Гости, вежливо дожидавшиеся приглашения, опустились в мягкие кресла. Теперь, когда они сидели все рядом, Рита вдруг подумала, что, наверное, нечасто в одном помещении собирается столько красивых мужчин — просто праздник для глаз! Только Стас предпочел остаться на ногах. Он подошел к окну и с детским восхищением уставился на невскую панораму.
— Я вас слушаю, Борис Моисеевич. — Рита с трудом оторвала взгляд от неподвижной фигуры Бессонова на фоне темнеющего неба. — По телефону вы выразились как-то неопределенно…
— Так не телефонный разговор, Марго! — перебил он. — Вы успешно разобрались с нашей предыдущей проблемой, поэтому я обращаюсь именно к вам.
Рита попыталась придать лицу выражение, демонстрирующее, что она осознает столь великое доверие со стороны клиента.
— Короче, Марго, кто-то нас преследует. И Борис боится, что это может быть опасно!
Эти слова произнес до сих пор хранивший молчание Андрей Вельяшев. Из трех баритонов из Black’n’White его голос нравился Рите больше всего — сильный, резонирующий, во время сольной партии целиком заполняющий зал.
— Преследует? — переспросила она. — А в чем это выражается?
— Сейчас объясню, — снова взял инициативу в свои руки Мирский. — Началось все с того, что кто-то взломал наш официальный сайт и выложил там фотографии и тексты эсэмэсок с личных телефонов ребят. Когда мы попытались удалить эту гадость, ничего не вышло. Дальше на наши номера стали поступать сообщения нецензурного характера. Вот, взгляните сами, — и Мирский протянул Рите свой смартфон.
— Ужас какой! — Она поморщилась, прочитав парочку посланий.
— Это еще цветочки, — вмешался в разговор Бесо Метревели. — Хуже всего, что на телефоны наших друзей и родственников тоже пошли такие эсэмэски, представляете? Пришлось всем объяснять, что мы не сумасшедшие и ничего подобного не имели в виду.
— И это происходит снова и снова, — поддакнул Андрей. — Иногда в течение дня поступает столько посланий, что телефон разряжается.
— Вы в полицию обращались? — спросила Рита. — В отдел киберпреступлений?
— Заявление мы написали, — пожал плечами Мирский, — только нам дали понять, что расследование займет лет сто, а результат, скорее всего, окажется нулевым.
— Ага, — добавил Жуков, — зато СМИ уже подхватили новость и звонят в эфире, что это мы, дескать, так пиаримся!
Да, публичным людям крайне трудно доказать, что такие вещи случаются помимо их воли. Хотя что греха таить: частенько утечки происходят не просто с их ведома, но и по их собственному желанию. С другой стороны, похабные эсэмэски — явно не тот вид пиара, который порадовал бы солистов Black’n’White.
— Кроме кибератак, что-нибудь еще происходит?
— Так, всякие мелочи, — поморщился Мирский.
— Мне уже в третий раз шины прокалывают, — пожаловался Бесо.
— Не думаю, что твой «Ниссан» — жертва того же злодея, что и наши гаджеты! — фыркнул Вельяшев.
— Согласна, — кивнула Рита. — У вас есть предположения насчет личности злодея?
— Это может быть кто угодно, — развел руками Жуков. — Вы хоть представляете, какой у каждого из нас круг общения?
Рита представляла, ведь она была дочерью и женой знаменитостей.
— Лично мне кажется, что это дело рук Саблина, — вставил Вельяшев.
— Брось, Марк бы не стал! — отмахнулся Бесо.
— А вы как думаете? — спросила Рита у Мирского.
Тот лишь молча пожал плечами.
— А как насчет тебя, Стас? — обратилась Рита к Бессонову, не участвовавшему в разговоре.
— Что? — Он обернулся на собственное имя, и Рита поняла, что Стас даже не слушал.
— В твое личное пространство вторгались? Телефон, сайт в Интернете…
— У меня нет сайта. А с телефоном вроде все в порядке.
Он вытащил из кармана небольшой аппарат и помахал им в воздухе. Ясно, не смартфон, значит, меньше проблем с киберхулиганами.
— Да он с нами без году неделя! — воскликнул Жуков. — Во всяком случае, как солист.
— Это так, — кивнул импресарио. — Вы нам поможете, Марго?
— Не буду обманывать: как вас и предупредили в полиции, шансов мало. Я не хакер, но могу попытаться.
— Вот и чудненько! — ударил ладонями по подлокотникам Мирский. — Где надо подписать?
— Мне кажется, ваш Мирский не слишком серьезно относится к происходящему, — с сомнением проговорила Рита, когда официант, принесший кофе, удалился. — А ты что об этом думаешь?
Они со Стасом сидели в ресторане, недалеко от гостиницы, где он остановился.
— Не знаю, — без всякого интереса пожал плечами Бессонов. — По-моему, кто-то просто балуется.
— Жестоко балуется, не находишь? Выкладывать на всеобщее обозрение чью-то личную жизнь, влезать в телефоны, писать близким людям от вашего имени — по-моему, кто-то должен быть на вас очень зол.
— У Павла проблемы с бывшей. Она доит его, как корову, не дает видеться с сыновьями и отслеживает каждый его шаг в Сети. Теперь у нее есть на него гора компромата, и она может заявить в органы опеки, что детям опасно находиться рядом с отцом. А Бесо счастливо женат, но с некоторых пор к нему в почтовый ящик начали скидывать фотографии каких-то девиц в чем мать родила — и что жена должна думать?
«Да уж, — подумала Рита, — в особенности после истории с Лушиными».
— У кого-то на вас зуб, — задумчиво пробормотала она. — И, сдается мне, Вельяшев может быть прав насчет Марка Саблина. Расскажешь, каким ветром тебя занесло к Мирскому? Начни с того времени, когда мы расстались, хорошо?
— Знаешь, рассказчик из меня никакой, — с сомнением покачал головой Стас. — Окончил музыкальное училище, вокальное отделение, поступил в консерваторию имени Серебрякова…
— Это туда, где твоя мама преподавала вокал? — уточнила Рита.
— Точно. Только я пошел на оркестровое дирижирование.
— А почему не на академическое пение или, на худой конец, на фортепианное — ты же здорово играешь!
— То, что мне дорога в консерваторию, было однозначно, но петь… Я всегда хотел писать музыку. В сущности, это единственное, что меня всегда интересовало. Родители мой выбор поддержали.
— Кстати, как они? — спросила Рита. Конечно, она хорошо помнила замечательных маму и папу Стасика, которые его обожали. — Как Ольга Петровна?
— Они умерли, — сухо ответил Стас, и Рита отпрянула от неожиданности и прикрыла рот рукой.
Какая же она идиотка, могла бы догадаться! Впервые оказавшись в доме Стаса и познакомившись с его родителями, она приняла их за его бабушку и дедушку. Ее собственному отцу тогда было лет сорок восемь (и это при том, что у нее еще есть старшие брат и сестра), а им, даже на ее подростковый взгляд, под шестьдесят. Стасик был поздним ребенком и потому таким любимым. Выглядели Бессоновы великолепно, несмотря на возраст. Профессии обязывали: Ольга Петровна преподавала в консерватории вокал, а Денис Емельянович работал в музыкальном театре художником-постановщиком. В высшей степени интеллигентная семья, и Рите нравилось у них бывать. Там в отличие от ее собственного дома, где к детям предъявлялись завышенные требования и царили казарменные порядки, установленные главой семейства, обстановка была доброжелательной, полной любви и заботы. Бессоновы радовались, что у их замкнутого, тихого мальчика появилась подруга.
