— Не пойму, о чем ты?
— Весь Интернет гудит о том, что вы с Бессоновым любовники!
— Что-о-о?!
— Ну, мать, ты даешь: выходит, все знают, кроме тебя?
— Да что знают-то?
— Ты ведь провела с ним ночь в гостинице?
— Я тебе рассказывала — ничего не было, да и быть не могло!
— Ну, я-то, положим, тебе верю, потому как знаю тебя сто лет, а твоя нетленная любовь к Байрамову и того старше. Только вот на фан-сайте группы вовсю обсуждают ваши взаимоотношения и твой скорый развод с мужем!
— Черт, я понятия не имела! Почему Света мне не рассказала, она ведь наверняка в курсе?
— Твоя Светка — золото, а не девка! Все она правильно сделала: зачем взваливать на тебя еще и этот груз?
— Но как же Байрамов и Стас?
— Драки не было, если тебя это интересует, — все чин-чинарем. Но мне неизвестно, о чем они терли, потому как я видел только, как они прощались. Ладно, подруга, — приедешь, сама разберешься со своими мужиками! Ты вот лучше скажи мне, как мы поделим наши поездки. Что тебе больше по сердцу — психушка или детдом?
— А вот тут находился старый корпус для буйных, — указал на пустое место между парком с хилыми деревцами и новым кирпичным зданием услужливый дворник, похоже, страшно довольный тем, что можно с кем-то поболтать. Именно этот человек открыл ворота Рите, и, судя по всему, он представлял собой всю охрану диспансера, так как ни будки, ни шлагбаума здесь не предусматривалось. Вокруг царили запустение и почти мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая чириканьем какой-нибудь птицы.
— Видите, от фундамента еще кое-что осталось! Когда площадку расчистили, хотели выстроить новый, но денег выделили мало — хватило только на главный корпус… Да еще, думаю, начальство порастащило денежки-то: отчитались комиссии из Москвы, на что потратили, но мы ж с вами знаем, как можно смету подогнать, верно? А главный выстроил себе дачу в десяти километрах отсюдова, у озера. В природоохранной, между прочим, зоне!
Мужик оказался словоохотливым, и Рита не спешила с визитом к главврачу, надеясь разузнать у дворника побольше, чтобы появиться перед начальством психиатрической клиники во всеоружии.
— А скажите, любезнейший…
— Степан Антоныч я.
— Степан Антонович, а почему корпус снесли?
— Снесли? Да нет, пожар тут был — так полыхало, что ты! Четыре трупа вытащили, а психов наших еще неделю после этого по дорогам и лесам собирали — разбежались они, не до них было-то…
— Ясно. А что ваш главврач — похоже, недолюбливаете вы его?
Дворник нахмурился, словно размышляя, не сболтнул ли лишку. Однако минуту спустя мышцы его лица расслабились.
— Да какой там — недолюбливаю, мне ж с ним детей не крестить! — махнул он рукой. — А только проверок тут перебывало видимо-невидимо, особенно после пожара. Все обсуждали, снимут главного или не снимут… Не сняли. Видать, лапа у него волосатая имеется в Москве. Да-а… — И дворник задумчиво устремил взор на главный корпус. Рита невольно проследила за его взглядом — очевидно, Степан Антонович смотрел на окна кабинета главврача.
— Вы сказали, тут буйных держали, — снова заговорила она, обращаясь к пожилому мужчине. — А где они теперь?
— Так в главном корпусе, где ж им быть? — развел руками тот. — В цоколе они помещаются… Да немного их совсем, буйных наших, — всего-то человек восемь будет. Их большую часть времени под наркотой держат, вот они и тихие, аки агнцы божьи… А вы, говорите, адвокат из Москвы?
Рита кивнула.
— И по чью душу прибыли, так сказать?
— Что, гости у вас нечасто бывают?
— Да что вы, дамочка, какие гости-то, кто тут кому нужен? Больничка ж бесплатная, свозят сюда всяких самых что ни на есть… короче, бесхозных психов! Я слыхал, есть такие больнички, где и нянечки есть, и дни посещений, и комнаты отдыха.
— А у вас?
— У нас — одни санитары да врачи. Ну еще пара медсестер есть. Пенсионного возраста, но если они на пенсию выйдут, то работать и вовсе некому станет! Поэтому-то я и удивился, когда вас увидал: такая приличная девушка вряд ли к пациенту пришла?
— Что правда, то правда, — не могла не улыбнуться проницательности дворника Рита. — На самом деле я к главному вашему.
— А-а… — Степан Антонович нахмурился.
— Да нет, вы не подумайте, мы с ним незнакомы, — быстро добавила она. — Просто мне нужно узнать у него об одной пациентке.
— Ясненько. Вон главный вход-то, — указал черенком метлы дворник. — Кабинет евонный на втором этаже — там охранник за столиком сидит, телик смотрит: у него уточните, я номер не знаю.
— Спасибо большое, Степан Антонович, за исчерпывающую информацию, — церемонно поблагодарила Рита. — Возможно, после разговора с главным мне захочется с вами еще поболтать — где вас найти?
— А чего меня искать-то? — пожал плечами дворник, сохраняя на лице безразличное выражение, под которым, однако, угадывалось плохо скрываемое удовольствие. — Моя сараюшка в конце аллеи — не промахнетесь!
Кабинет главврача психдиспансера являл собой разительный контраст с убогостью больничного комплекса — воистину, прав был Марк Аврелий, сказавший: «Всюду, где можно жить, можно жить хорошо». Отличный ремонт, кожаная мебель и картины на стенах. На тяжелом дубовом столе расположился малахитовый канцелярский набор — почти точная копия того, что стоит в кабинете Президента и часто попадает в кадр во время различных интервью. Рите вспомнились телевизионные сюжеты о нечистых на руку чиновниках, искренне полагающих, что в их кабинетах насущно необходимы антикварные стулья из царских резиденций и вазы династии Мин. Немудрено, что денег на новый корпус для «буйных» не хватило — тогда бы у главного не было ни такого кабинета, ни дачи в природоохранной зоне!
— Так вы, значит, адвокат? — озадаченно пробормотал Максим Сергеевич Воронец, когда Рита представилась и предъявила адвокатское удостоверение. — Ума не приложу, что вам могло здесь понадобиться — к нашим пациентам адвокаты не захаживают!
«Ну да, конечно, — мелькнуло в голове у Риты. — Только нотариусы, видимо, — когда надо очередную квартиру у психа «отжать»!»
— Меня интересует одна ваша пациентка, — вслух произнесла она, изо всех сил стараясь не показать неприязни, которую невольно уже испытывала к Воронцу стараниями Степана Антоновича. — Елена Свирская. Могу я с ней поговорить?
— Как вы сказали — Свирская? Боюсь, это ошибка: у нас нет такой пациентки!
— Неужели? Скажите, Максим Сергеевич, как давно вы являетесь главврачом этого заведения?
— А какое это имеет…
— Это имеет очень большое значение! — перебила Рита. — Елена Свирская должна находиться в вашей клинике на стационарном лечении. Вы не можете ее не помнить, ведь в возрасте двенадцати лет она убила мальчика — не думаю, что это происходит так часто, что вы могли забыть!
