– Вы не ожидали, что она приедет.
Она мотает головой.
– Однако вы знали про Сад, – настаивает Эддисон.
– Но не знала, что это были они, – Инара берет в руки своего маленького дракона. – При виде крыльев на нее обрушились воспоминания. Мы не говорили, как выглядели клиенты. С чего бы? К тому же они спонсировали «Мадам Баттерфляй», все казалось логичным… Я не знала.
Виктор медленно кивает.
– Однако вы знали про Сад и, когда очнулись там, не запаниковали.
– Именно так. Я пыталась проследить за Эвери, но он стал осмотрительнее. Все-таки десять лет с тех пор прошло. Я всюду искала возможность выбраться, но бесполезно. Даже пыталась разбить стекло с дерева. Без толку.
– А потом появился Десмонд.
– Десмонд? – переспрашивает София.
– Младший сын Садовника. Я пыталась… – Инара качает головой, смахивает волосы с лица. – Знаешь ведь, как Хоуп может охмурить парней, с которыми спит? Так что они в горящий дом готовы войти, если она скажет, что там осталась ее любимая цепочка.
– Да…
– Вот и я пыталась.
– О, милая, – София плечом подталкивает Инару, и на ее усталом лице появляется улыбка. – Зная тебя, могу предположить, что это не сработало.
– Не сработало.
– Он позвонил, – напоминает Виктор.
– Не думаю, что это я его сподвигла, – признается Инара. – Скорее это был Эвери.
– То есть как?
– Эвери и Десмонд не могли сосуществовать в Саду. Не уверена, что они вообще ладили, но там это обретало особое выражение, ведь речь шла об отцовской гордости и любви. Между ними шло соперничество. Эвери пошел на крайности – и Десмонд пошел на крайность в ответ. Но они оба проиграли.
– А вы выиграли.
– Сомневаюсь, что тут есть выигравшие. Два дня назад нас было двадцать три, включая Кейли. Теперь нас тринадцать. А сколько, по-вашему, вернутся к прежней жизни?
– Думаете, кто-нибудь покончит с собой?
– Думаю, рана не заживет лишь потому, что тебя спасли.
Эддисон поднимается и забирает у Виктора блокнот.
– Надо вернуть его криминалистам. Еще что-нибудь нужно, раз уж я выхожу?
– Проверь, связались ли с адвокатом семьи Макинтош. Джоффри и Десмонду он пока не потребуется, но Элеонор понадобится представитель. И проведай Лоррейн. Может, психологи уже сделали предварительное заключение.
– Будет сделано, – Эддисон кивает Инаре и выходит.
Та приподнимает бровь.
– Знаете, если посидеть с ним еще пару дней взаперти, я бы, может, увидела в нем друга.
Инара улыбается, мягко и немного натянуто, и все же это улыбка. Но она быстро сходит с ее лица.
– Что будет дальше?
– Вам еще не раз придется давать показания. Мисс Мадсен, вас это тоже коснется.
– Я предполагала. И поэтому захватила кое-какие вещи.
– Вещи? – переспрашивает Инара.
– Они в машине. Джулиан одолжил мне свой грузовик, – София улыбается и легонько подталкивает Инару. – Ты же не думаешь, что я про тебя забыла? Мы сохранили все твои вещи, и твоя кровать по-прежнему свободна. Я ведь уже говорила, что мы с Уитни положили все твои деньги на счет. Процент, должно быть, набежал приличный. И Джулиан сказал, что будет рад снова видеть тебя в ресторане.
– Вы… сохранили мои вещи? – спрашивает Инара слабым голосом.
София осторожно щиплет ее за нос.
– Ты ведь тоже моя девочка.
Инара быстро моргает, но уже не в силах сдержать слез, и с удивлением касается пальцем мокрой щеки.
Виктор тихо кашляет.
– Карусель осталась в прошлом, – произносит он мягко. – Вас ждут родные.
Инара дрожит и с шумом втягивает воздух, пытаясь собраться. Но София обнимает ее и укладывает к себе на колени. Инара плачет беззвучно, только тело вздрагивает время от времени, и слышно ее неровное дыхание. София не гладит ее по волосам – это слишком похоже на Садовника, полагает Виктор. Вместо этого она поглаживает ее пальцем по краю уха. В конце концов Инара смеется сквозь слезы и снова садится. Виктор протягивает ей платок, и девушка вытирает лицо.
– Вернуться все-таки можно? – спрашивает он.
– И всегда кто-нибудь ждет, – добавляет она совсем тихо.
– Осталось еще кое-что, вы знаете…
Инара поглаживает большим пальцем маленького синего дракона.
– Поймите, что она ненастоящая. Никогда не была. Меня не существовало, пока я не стала Инарой.
– Зато Инара может стать настоящей. Вам скоро восемнадцать, если вы говорили правду.
Она смотрит на него искоса, и Виктор улыбается.
– Вы можете на законных основаниях стать Инарой Моррисси, но только если мы узнаем ваше реальное имя.
– Ты пережила Садовника и его сыновей, – подчеркивает София. – Даже если твои родители дадут о себе знать, ты им ничем не обязана. Твоя семья здесь, в больнице, и в Нью-Йорке. Твои родители ничего не значат.
Инара медленно втягивает воздух, еще медленнее выдыхает. Снова делает вдох.
– Самира, – произносит она с дрожью в голосе. – При рождении я была Самирой Грантайр.
Виктор протягивает руку. Она какое-то время смотрит на нее. Потом кладет дракона себе на колени и пожимает ее. София берет ее за другую руку.
– Спасибо вам, Самира Грантайр. Спасибо за то, что были честны. Спасибо за то, что позаботились об остальных девушках. И за то, что проявили такую отвагу.
– И такое упрямство, – добавляет София.
Девушка смеется, лицо у нее открытое и блестит от слез. Все-таки день выдался превосходный, решает Виктор. Он не настолько наивен, чтобы думать, что все хорошо. Будет расследование, будет суд, и она не сразу оправится от этой травмы. Многие мертвы, а живым потребуются годы, чтобы приспособиться к жизни во внешнем мире.
И все-таки это славный день.
