– Ты ждешь, Лизавета… от друга привета.., – нараспев продекламировал старик. – Жалоб нет, сестренка, ты пошла бы лучше на Петра Ильича посмотрела – он чадит, не переставая, новые зубы и те уже прокурил.
– Порядок есть порядок, Виктор Алексеевич.
Они прошли на крытую веранду дома. Старик привычно расположился в кресле за круглым деревянным столиком, а женщина присела рядом на угол оттоманки, покрытой пледом с персидским «мушараби». Чувствовалось, что оба они совершают привычный и уже слегка поднадоевший ритуал. Быстрыми, точными движениями девушка укрепила на запястье старика электронный диагност, положила себе на округлые коленки планшет, по экрану которого уже ползли графики и диаграммы. Потом она закатала ему до плеча рубашку и приставила к руке продолговатый инъектор. Пока вводилось лекарство, на лице старика не дрогнул ни один мускул, но затем он не отказал себе в желании нарочито небрежно поинтересоваться у докторши:
– Как там моя жаба поживает? Не шалит?
– Ваш миокардит пока ведет себя прилично. Есть умеренная тахикардия, но в целом, у меня пока нет причин волноваться. Напоминаю – в следующем месяце мы прокатимся в клинику на более углубленный осмотр. Нужно просканировать внутренние полости сердца. И пожалуйста, не делайте такие глаза – я предупреждала вас об этом заранее.
– Фыр–фыр–фыр – сразу в позу вставать! Уже и удивиться нельзя. Лизавета! Ты – деспот, настоящий деспот. Мужик–то, наверное, воет от твоего характера.
Женщина убрала в сумку свои медицинские принадлежности и ответила снисходительной улыбкой:
– Мы по очереди воем, то я от него, то он от меня.
– Эх, будь я помоложе, ни за что бы такую девку не пропустил!
Это был дежурный комплимент. И он, и она знали, что любовь всей его жизни покоится на кладбище. Раз в месяц старик ездил туда, «отмечался», как говорил он. Три часа туда, три обратно, три там. Поселков, подобных тому, где он сейчас находился, благодарные граждане выстроили четыре – на юге, на западе, на востоке и в самом центре страны. Для него и его преемников, но для него – в особенности. Но почти весь год маленькая колония стариков проводила именно здесь, в сердце России. И близость кладбища, где была похоронена его жена, играла здесь самую определенную роль.
После ухода докторши на веранде остался легкий аромат ее духов. Странно, но он не чувствовал его, когда женщина сидела рядом. Старик достал из низкого дубового бюро лафитничек с коньяком и плеснул себе немного в маленькую рюмку, похожую на пополам разрезанное яйцо. Взял с деревянного подноса зеленое яблоко, потом нерешительно положил его обратно. Залихватски хватил стопку, кхекнул, а затем замер, уставившись туда, в свое стремительное прошлое. Молодежь живет надеждами, зрелый человек – делами, пожилой – воспоминаниями. Возможная альтернатива собственных решений теперь постоянно преследовала отставного политика. Взвешивая каждый шаг, он убеждал себя в его верности и таким образом успокаивался.
После того, как плавно было свернуто большинство имиджевых программ вне страны, сокращены расходы на госаппарат, каленым железом выжжена коррупционная прослойка, общество застыло в ожидании. Что будет дальше? Куда пойдут колоссальные сэкономленные средства? Одновременно формировалась новая опора власти – мощный пласт молодых активных профессионалов, неравнодушных к судьбе державы. Эта прослойка заменила собой удушающее покрывало из кланов взяткобратцев, которые теперь по 14 часов кряду приносили пользу отчизне в многочисленных швейных артелях. Они прострачивали спецодежду, шили рукавицы, пока конвой не забирал их на ужин. В традиционном ежемесячном отчете он тогда обратился к народу со словами: «Сейчас мы накопили необходимое количество активов, чтобы перейти на следующий уровень реформ. Скоро все случится. Зверь уже загнан и находится на прицеле у охотника».
Выстрел прозвучал буквально через неделю. Пал НДС, а за ним рухнула вся система налогообложения. Теневой бизнес по обналичке содрогнулся от ужаса – его только что лишили дохода. Налог на добавленную стоимость заменили сбором с продаж, который взимался только с торгующих организаций. С предприятий промышленности и вообще со всех производителей наконец сняли это лоббисткое ярмо. Посыпались осколки бессмысленных податей, ради учета которых приходилось содержать многочисленный бухгалтерский персонал. «Не беспокойтесь, мы берем вас на работу, – успокоил он армию бухгалтеров, выступая с телеэкрана. – Налоги теперь будет считать государство, поэтому переходите к нам. Пусть производители спокойно развивают свое дело и экономят на платежной ведомости. А мы уж как–нибудь постараемся им в этом помочь. Судите сами, какая бессмыслица – сначала эти налоги считают бухгалтеры компании, а потом тем же самым занимаются специалисты в государственных структурах. Для нынешних же абитуриентов ВУЗов скажу особо – в будущем нам не понадобится такое количество людей для учета. Обратите внимание на другие профессии. Будут на вес золота технологи во все сферы, инженеры, конструктора. Правильно выбирайте профессии, чтобы потом не пришлось переучиваться».
Но это было не все. Буквально через месяц вся система сертификации товаров подверглась вивисекции. Упразднили старые стандарты и ввели четыре новых градации: «И» – импортный, «ИИ» – импортные ингредиенты, «Б»– безопасный, «Р» – рекомендованный.
Новое его послание перевернуло мышление народа: «Мы стараемся, чтобы все стали жить лучше. Не «когда–то там», а уже сегодня и завтра. Но нам нужна помощь каждого из вас. Скажу больше – вам нужна помощь каждого из вас. Прошу всех граждан нашей страны довериться отечественным производителям. Когда протягиваете руку к табуретке, которую изготовил не ваш знакомый с соседней улицы, а к той, где наклеен сертификат «И» – задумайтесь, а чем ваш приятель сегодня накормит своих детей? И это мышление, правильное мышление, государственное мышление, нам всем нужно возвести в принцип. Добавлю – если вы последуете моему совету, то через полгода не узнаете собственной страны. А большая часть налоговых поступлений, что соберется вашими усилиями, пойдет на пенсии, пособия и развитие здравоохранения. Проект уже лежит на государственном сайте, отчеты будут там же. Очень надеюсь, что общественная бдительность не обойдет вниманием и этот вопрос так же, как мы вместе справились со взяточниками».
Какую же негативную окраску его речь вызвала за рубежом! Какой был всплеск эмоций и обвинений. Нарушение принципов свободной торговли, ущемление прав импортеров! Но слова прозвучали, их уже нельзя было вернуть. Эти семена призывов взросли плодами почти экспонентного роста экономики.
Приближались сроки выборов в органы самоуправления, и снова государственная машина нанесла расчетливый упреждающий удар: отныне была запрещена всякая агитация соискателей на муниципальные кресла, вступили в действие правила электронного голосования. Для кандидатов ввели единую форму анкеты. На всех – снизу доверху. Возраст, образование, семейное положение, профессии детей и ближайших родственников, список занимаемых должностей, а также перечень всех заслуг и конкретных дел ими выполненных и целей, ими достигнутых. Обязательно – программа на весь срок нахождения в должности, с разбивкой по временным этапам. Спустя год избранный народом государственный муж должен был отчитаться за сделанное, с конкретными фактами и доказательствами проведенной работы. По итогам защиты проекта можно было досрочно сложить свои полномочия или получить карт–бланш доверия на следующий год. Народ заходил, знакомился с выдвиженцами, ставил подписи. Кроме анкет остались еще дебаты с жестким лимитом времени и запретом перебивать оппонента. У троекратного нарушителя просто отключался микрофон, и внизу загоралась надпись: «плохо воспитан родителями». По итогам прений бездушная электронная программа вычленяла всю воду, вылитую на уши зрителям, и подсчитывала сухой остаток предложений и инициатив. Вся страна хохотала над одним горе–кандидатом, который честно отбарабанил свои тридцать минут эфира и занулился по результату. Выборы превратились в азартный аттракцион, который притягивал внимание населения почище медиасериалов.
