Налив в бокал, вернулась в кресло и, потягивая ликер, вновь закрыла глаза.
Затем потянулась к телефону. Пролистала двадцать эсэмэсок, которые прислал молодой блондин, не теряющий надежды увидеться с ней вновь, и набрала номер Курицыной:
– Женя, приезжайте.
– Что, прямо сейчас?
– Ну, вы же хотите «эксклюзивчик»…
– Еду! – взвизгнула та и нажала «отбой».
Глава 16
Интервью с кампари
На часах было пять утра. Бутылка кампари давно опустела, а Полина с журналисткой были под хмельком и, раскрасневшиеся, расслабленные, смотрели друг на друга осоловевшими глазами. Они уже были на «ты», что страшно льстило журналистке. Полина, проговорив без остановки несколько часов, рассказала ей все, что так долго хранила в себе, таила от других и берегла как тайну. Она рассказала даже о том, как увидела себя, бедной девушкой, на том концерте, когда, оборвав песню, ошарашенно уставилась вдаль. Курицына слушала, завороженно подавшись вперед, и казалось, что она примеряет на себя все услышанное.
– Знаешь, наше сердце умнее нас, – вдруг сказала Полина.
– Как это?
– Люди часто и сами не могут понять, чего хотят от своей жизни, и блуждают в потемках. Проживают чужие судьбы, мечтают чужими мечтами, выходят замуж не за тех, кто был предназначен им, разменивают счастье на обыденность, спокойную и сытную. Иногда люди просто боятся быть счастливыми. А иногда и вовсе не знают – как им такими стать.
– И что тогда делать?
– Прислушиваться к своему сердцу – вот что. Не отмахиваться от его желаний.
– Может, мое сердце хочет, чтобы у меня было много денег и собственный журнал! – воскликнула Курицына.
– Женя, так стремись к этому! Не беги от своей судьбы.
– Да это нереально!
– Если ты будешь считать, что это нереально, тогда точно ничего не получится. Мечта должна стать целью и ориентиром. Иначе она и правда останется только мечтой.
Полина решила сварить кофе. Разговор был еще не окончен, да и спать обеим не хотелось.
– Нет, мне кажется, это самообман, – грустно сказала Курицына, пока Полина засыпала кофе в турку.
– Разве все, что я тебе рассказала о себе, не подтверждение того, что в этой жизни возможно все?
Курицына пожала плечами.
– Посмотри на меня, – не отставала Полина. – Ты можешь представить, что я приехала в Москву, уцепившись за поручни поезда, и все, что у меня было, это мешок вареной кукурузы, которую я продавала и ела сама.
Журналистка с сомнением посмотрела на женщину в шелковом кремовом халате, даже ночью с роскошной прической, как будто только вернулась из салона.
– Честно говоря, мне кажется, что эту историю ты слегка приукрасила, – призналась она Полине.
Та расхохоталась:
– Если бы! Нет, Женя, все правда: и деревня, и поезд, и кукуруза, и скитания в Москве. Но со мной была моя мечта, и она не дала мне погибнуть. Так что не бойся мечтать.
Она разлила свежесваренный кофе по чашкам, добавила молотой корицы.
– Ты должна понимать: каждое событие, каждая встреча, каждые отношения, каждая любовь, каждое расставание – это шаг, который приближает или удаляет тебя от твоей цели.
– То есть ты ни о чем в жизни не жалеешь? Полина вдруг вспомнила, как в ту самую ночь в «Метрополе», когда она проиграла свой большой выигрыш в рулетку, у одного из игроков запела Пиаф. «Нет, я не жалею ни о чем, ни о добре, которое мне сделали, ни о зле…» Полина тихонько пропела куплет.
– Нет, ни о чем!
– Но ты ведь несчастлива?
– Я выгляжу несчастливой? – поразилась Полина, поперхнувшись кофе.
– Нет, – смутилась Курицына. – Ну, ты ведь сама рассказала мне о мужчине, с которым не можешь быть…
– Да, это так. Но я не несчастлива. Наоборот. Я много лет любила его, и эта любовь стала для меня путеводной звездой. К тому же любовь – это счастье. Она наполняет тебя чувствами, становится твоим источником энергии, а как без этого?
– А с точки зрения химии, любовь – это гормоны: дофамин, серотонин, адреналин, окситоцин, вазопресин и эндорфины… – нудным голосом заученно перечислила журналистка. – Я об этом статью писала.
– Ты неисправима, – щелкнула ее по носу Полина.
– А что, представь: хочется тебе быть влюбленной – пошла к врачу, сделала укол гормонов, и все, счастлива и влюблена, – фантазировала Курицына.
– А зачем это нужно?
– Как зачем? Сама же всю ночь твердила о любви и счастье…
– Глупенькая, любовь и счастье – это ведь не только химия и гормоны. Это, в первую очередь, возможность сделать счастливым другого человека. Любовь – это не только ты влюбленный, это и тот, кого ты любишь. Люди часто любят не своего партнера, а себя, в них влюбленного, но такая любовь не сделает другого счастливым. Нет, лучшие чувства – это те, которыми ты можешь поделиться. Это парадокс, но когда ты делишься своими чувствами, они удваиваются для тебя самой.
– Ты бы хотела быть с этим мужчиной? – спросила Курицына, глядя ей в глаза.
Полина выдержала ее пристальный взгляд. Она не называла имени мужчины, но знала, что журналистка понимает, о ком речь: она видела их вместе на вечеринке жены банкира. И все поняла, она ведь совсем не глупая.
– Честно? Сама не знаю. Для того чтобы это узнать, я должна попробовать.
Полина посмотрела на часы и поразилась, что было уже семь. И предложила позавтракать в «Метрополе», в том месте, о котором она так много рассказывала сегодня, пускаясь в плавание по своим воспоминаниям. Все равно спать не хотелось, а днем ждали дела, запись новой песни, которая обещала получиться восхитительной.
– Я там никогда не была, – втянула голову в плечи Курицына. – Там дресс-код небось?
– Не бойся, там будут такие же люди, как и ты. И придут туда за тем же, зачем и ты: просто позавтракать.
Они приехали в отель, и Полина чувствовала, как интуитивно жмется к ней Курицына, хоть и делает вид, что уверена в себе. Все равно за ее напускной уверенностью, как вылезшая из-под платья бретелька, торчала ее провинциальная закомплексованность. И Полина, вздохнув, подумала, что, как бы она ни хотела помочь девушке, это ох как нелегко, а может, и невозможно. Все-таки без мечты, которая дарит тебе упрямую уверенность, ты остаешься тем, кем родился, и не в силах что-либо изменить в судьбе. А жизнь – как карточная игра. Если тебе выдали плохие карты, то приходится блефовать, ведь иначе как выиграть? Если хорошо блефовать, то можно обыграть тех, с кем судьба обошлась гораздо благосклоннее, раздав им лучшие карты, и тем самым сорвать банк. Полина свой банк сорвала, но зато как она блефовала!
– Прекрати стесняться. Ты хорошо выглядишь, и никто на тебя не смотрит, – приобняв, прошептала она Жене Курицыной, которая явно чувствовала себя так же, как и она сама когда-то.
