Мужчины решили, что если в конце рабочего дня разопьют бутылочку сливового вина, ничего дурного не случится.
Напиток оказал расслабляющее действо на Удзикими. И обычно не поддающийся влиянию алкоголя министр, «по большому секрету» поведал другу о своём дневном разговоре с императором.
Токива полностью согласился, что Фудзивара стремятся подмять под себя всю власть, и это надобно решительно пресечь.
Пока мужчины возмущались из-за клана Фудзивара, занявших все ключевые посты и места жён и наложниц микадо и принцев, они не подозревали, что их разговор подслушивают. Причём ни кто иной, как служанка Нефритовой госпожи Дзюнси!
Услышав столь возмутительные речи, женщина тотчас поспешила рассказать обо всём императрице.
…Госпожа Дзюнси внимательно выслушала её. Женщину охватила волна негодования: она мирилась с тем, что микадо редко посещал её. Ибо она императрица, а её сын унаследует трон Аматерасу! Но передать престол мальчишке, рождённому от какой-то Сигэно Цунако! Неслыханно! Только принц Митиясу, её сын, станет следующим правителем!
В голове Нефритовой госпожи начал стремительно складываться план дальнейших действий…
* * *
На следующий же день императрица с небольшой свитой направилась в косметическую мастерскую, где производились белила, румяна и помады для высокородных женщин двора. Завидев Нефритовую госпожу, заведующей мастерской, один из родственников Дзюнси, Фудзивара Мураяма бросился рассыпаться в поклонах:
– Госпожа что-то желает? – участливо спросил он.
– Да, я желаю новую помаду и белила, – уклончиво ответила женщина. – Они должны быть особенными, и мне хотелось бы обговорить детали с тобой наедине.
Её слова не вызвали ни малейшего подозрения со стороны Мураямы. Про себя он решил, что угасающая высокопоставленная родственница хочет казаться моложе, посему и не желает, чтобы их беседу слышали лишние люди.
– Конечно, госпожа, прошу, пройдёмте в мой кабинет… – сделал приглашающий жест он.
Фудзивара и императрица покинули помещение и направились в кабинет для более приватной беседы. Они проследовали вглубь комнаты и плотно закрыли за собой раздвижную перегородку фусуму. Свита Дзюнси осталась в мастерской, с интересом наблюдая за работой парфюмеров.
Тем временем, Нефритовая госпожа обратилась к мастеру:
– Это очень деликатная тема… – сказала она. – Могу ли я быть уверенной, что нас никто не слышит?
– Конечно, госпожа… – несколько удивился такой таинственности Мураяма.
Императрица, насколько это позволяли нормы приличия, приблизилась к Фудзиваре, и, решив не ходить вокруг да около, тихо спросила:
– Могу ли я положиться на тебя?
Служащий кивнул:
– Конечно, госпожа…
Дзюнси достала небольшой флакончик с каким-то порошком. Этот флакончик и ряд других, незадолго до смерти передал ей отец, со словами, что они могут пригодиться в дальнейшем, и использовать их следует по уму… Теперь, на взгляд императрицы настал тот самый подходящий момент.
Родственник, тем временем, недоумённо посмотрел на неё:
– Что это? – непонимающе спросил он.
– Когда будешь готовить помаду для госпожи Сигэно Цунако, добавь это.
Мураяма несколько мгновений недоумённо созерцал то Нефритовую госпожу, то загадочный флакончик. Вдруг его прошиб холодный пот: он понял, что флакончик содержит яд. И императрица, по всей видимости, желает избавиться не только от соперницы, но и от микадо.
– Я подчиняюсь вашей воле, Нефритовая госпожа… – пролепетал он без лишних вопросов.
– Когда всё закончится, я щедро награжу тебя. И не забудь: кому-нибудь проболтаешься, тебе и твоей семье не поздоровится!
Фудзивара нервно сглотнул. Робкие мысли о том, следует ли ему доложить лично обо всём микадо, или нет, отпали сами собой. Да и кому император поверит больше: ему или супруге? Конечно, госпоже Дзюнси…
– Да, и ещё, – деловито заметила императрица, – дабы не вызывать подозрений, изготовь для меня хорошую помаду и белила, чтобы я выглядела моложе.
Мураяма покорно кивнул…
* * *
Госпожа Дзюнси выбрала помаду в качестве средства достижения своей цели не просто так, ибо прекрасно помнила об инциденте с болезнью и сожжением гардероба императора.
И женщина не просчиталась: вскоре после посещения Сигэно Цунако у микадо проявились странные симптомы. В отличие от предыдущего случая, когда медленнодействующий яд впитывался через кожу вместе с благовониями, на сей раз, он не только имел другой состав, но и попадал непосредственно в организм, посему и действие возымел скорое и сильное.
У госпожи Цунако проявились похожие симптомы, но пока в более слабой форме… Всё же женщина обладала более молодым и крепким организмом.
Тем временем, состояние Ниммё стремительно ухудшалось, и никто не понимал: в чём же дело?
К императору приставили лучших лекарей, его еду тщательно проверяли, и даже вновь сменили весь гардероб и отвечающую за него прислугу. Оммёдзи и каннуси рыскали по саду в поисках амулетов с проклятиями и проводили очищающие ритуалы. Но ничего не помогало…
Ввиду своего болезненного состояния, император пребывал в забывчивости и упускал из вида завещание на принца Мотоясу. Вскоре его здоровье настолько ухудшилось, что микадо не мог ни подняться с кровати, ни держать кисть в руках. Его конечности парализовало, и он даже говорил с трудом. Император находился в забытьи, редко приходя в сознание. У его постели целыми днями неусыпно дежурили лекари.
…Спустя месяц, на шестой день пятого месяца император Ниммё скончался от неизвестного недуга, в возрасте сорока одного года. Он получил посмертное имя «император Фукакуса» и был похоронен со всеми полагающимися ему почестями.
Госпожа Сигэно Цунако последовала за ним в Иной мир несколькими неделями спустя.
Мать покойного императора, Яшмовая госпожа
[111] Татибана Катико, очень тяжело перенесла кончину сына. Она ненадолго пережила его и скончалась в семнадцатый день шестого месяца того же года…
Эпилог
Весенний сезон давно вступил в свои права, и всё вокруг устилала пышная зелень. После смерти микадо на престол взошёл его старший сын, принц Митиясу, при вступлении на трон получивший имя императора Монтаку.
При дворе ходили слухи, что предыдущего правителя и его наложницу Сигэно Цунако отравили, ибо уж больно похожими были симптомы их болезни. Не исключали причастность к этому делу семьи Фудзивара, всем известной своей тягой к власти. Но как амбициозному клану удалось провернуть такое опасное дело, так чтобы, никто не вычислил источник яда, придворные искренне недоумевали. И какой смысл травить незначительную наложницу, не обладающую никаким особым влиянием? Может, всё-таки, это и впрямь Ниммё скончался от неизвестной болезни? И яд вовсе ни причём?..
